«В свое время маршал Бирюзов, правильно оценив перспективы развития космонавтики, выступил вместе с нами за „объединение военного космоса“ под началом ВВС. Гибель Бирюзова в авиационной катастрофе, а также позиция, занятая маршалом Малиновским, не позволили осуществить это важное организационное мероприятие. И все же я верю, что рано или поздно авиация и космонавтика будут едины вопреки всяческим помехам со стороны администраторов, ничего не понимающих ни в космосе, ни в авиации…
…Летчики-космонавты ВВС летают на космических кораблях, лучше всех знают их свойства, испытывают в космосе и дают заключения об их качестве, а заказывают корабли бывшие артиллеристы (ракетные войска)…»
А как Каманин протестует против того, что космонавтов делают не пилотами, а лишь дополнением к автоматическим системам управления космическими аппаратами! Как он пытается доказать: космонавт не должен быть простым исполнителем инструкций и приказов с Земли. И космическая техника должна делаться на заводах, что строят авиацию. Все шло иначе. Даже знаменитый Королев не хотел набирать в космонавты своевольных, привыкших иметь веское слово летчиков-испытателей, а брал простых, исполнительных пилотов из частей ВВС и ПВО. Тех, что вопросов задают поменьше и беспрекословно подчиняются.
Прав был герой, сто раз прав! И поныне сохраняется это идиотское состояние! Гибель умного маршала Бирюзова, начальника Генштаба, в таинственной авиакатастрофе 19 октября 1964 года остановила рывок Красной империи по победоносной, космической траектории. Ибо на его место пришли тупые «сапоги». Целая череда министров обороны, втянувших нас в бессмысленное наращивание обычных сухопутных сил.
Когда Каманин уж год как покоился на Новодевичьем кладбище, Рейган (март 1983-го) пригрозил нам «звездными войнами». Именно тогда и можно было изменить траекторию гонки вооружений и самой русской истории, воплотив для этого каманинские планы. Тем более что с 1968 по 1983 год технологии ушли далеко вперед. Электроника стала в десятки раз меньше и легче. А как развилось двигателестроение и производство новых материалов! Именно тогда и можно было создать воздушно-космический флот, причем в исторически рекордные сроки, лет на семь опередив США.
Устроив «нефтяную войну» с Саудовской Аравией в ракетном исполнении, мы выигрывали время и деньги и могли во второй половине 80-х годов осуществить мечту сталинского сокола.
Американцы, кстати, пошли как раз по каманинскому пути развития космонавтики, делая ее естественным продолжением Военно-воздушных сил.
«Я не хочу судить, правильно или неправильно то, что полетел Гагарин, а не какой-нибудь летчик-испытатель. Это была его песня. Его полет. Но затем все космические программы делались под инженера, а уже потом под пилота корабля. Не было преемственности перехода от летного аппарата к космическому, что мы видим у американцев. Они сохранили традиционную преемственность своей астронавтики от авиации, что позволило им более гармонично развивать космические программы. И первоначальное отставание американской космической техники вылилось потом в солидное ее преимущество. Не оттого ли, что в этом участвовали летчики-испытатели? …Наши космонавты, летавшие на американских кораблях, видели, насколько комфорт–нее управление ими по сравнению с нашими „Союзами“, насколько удобнее сделаны приборы и рычаги для выполнения тех или иных работ. А главное, пилоты „Шаттлов“ не чувствовали себя только статистами, выполняющими команды Центра управления полетами. Они ощущали себя настоящими пилотами…»
Так уже в 1990-е писал наш выдающийся летчик-испытатель Валерий Меницкий. Он только подтверждает правоту Каманина.
«Спираль»: несостоявшийся союз титанов
Надежда забрезжила в 1965-м, когда на фирме «МиГ» начали проект «Спираль». Фантастическая вещь намечалась! Огромный серебристый самолет-сверхзвуковик с красной звездой на стремительных плоскостях. А сверху – легкий космический самолет-челнок «Бор» с разгонной ступенью. Как метко заметил журнал «Популярная механика», «Спираль» в снаряженном состоянии сильно смахивала бы на стремительную яхту принцессы Амидалы из первого и второго эпизодов «Звездных войн».
Как вспоминает выдающийся летчик-испытатель Валерий Меницкий, в те годы трудившийся на «МиГе», с самого начала комплекс задумывался как космический бомбардировщик для атаки наземных целей ядерными бомбами, и одновременно – как охотник на вражьи космические аппараты. Производить комплекс планировалось в Дубне. Готовилась уже и испытательная команда: специалисты из КБ Микояна, Летно-испытательного института и ЦАГИ. Пилотом «Спирали» назначили Алексея Фастовца, дублером – Меницкого. (В. Меницкий. «Моя небесная жизнь». М., «ОЛМА-пресс», 1999, с. 482–490.) Началась и совместная работа с космической отраслью.
В 1974-м даже начались испытательные полеты на макете «Бора», прозванного за оригинальную форму огнеупорного носа «Лаптем». Сбрасывали его с тяжелого бомбардировщика Ту-95. Летали знаменитые испытатели Федотов и Волк. Однако затем программа заглохла. Просто не стала финансироваться – и все. И вообще она шла как какая-то побочная, необязательная. Сегодня-то мы знаем, что «Спираль» после Великого отказа СССР от космической траектории своего развития как раз в 1966–1967 годах просто обрекалась на забвение. К тому же, как вспоминает Меницкий, немало для уничтожения «Спирали» сделал представитель КБ имени Сухого Михаил Симонов, тогда занимавший пост заместителя министра авиационной индустрии СССР. Именно он нашел союзников среди строителей одноразовых ракет, узревших в многоразовой аэрокосмической системе опасного конкурента. К ним присоединились всякие сволочи из Минобороны и Главкомата ВВС. А ведь здесь мы могли лет на пять опередить американцев, что запустили свой более тяжелый и несовершенный «челнок» только 12 апреля 1981 года!
А ведь генерал Каманин смотрел на «Спираль» с надеждой. В ней он видел воплощение своей мечты об авиационной космонавтике. Примечательно, что главным конструктором необычного комплекса выступил энергичный, по-мальчишески азартный и невероятно много знавший человек – Глеб Лозино-Лозинский. Автор этих строк в конце 90-х годов несколько раз интервьюировал Лозино-Лозинского лично и может за–свидетельствовать: Глеб Евгеньевич тоже ратовал за воздушно-космический флот. Он мог бы стать достойным союзником Каманина. Ярым приверженцем «Спирали» стал Герман Титов, «космонавт номер 2». В дневниковых записях Каманина за 10 января 1967 г. можно прочесть о том, что Герман ради будущей воздушно-космической карьеры отказался от участия в подготовке к планируемому облету Луны на советском космическом корабле. А вот запись от 13 марта 1967-го:
«…Титов твердо связывает свою судьбу с темой “Спираль” (орбитальный самолет) и с карьерой летчика-испытателя. Я согласился оставить его на “Спирали” и не отрывать на подготовку к лунным полетам. Но мне до сих пор неясно, почему сам Титов не проявляет интереса к Луне. Мне скоро уже 60 лет, здоровье не позволяет мечтать о лунных полетах, но если бы у меня была надежда на личное участие в таком полете, я отдал бы за него все: прошлое, настоящее и будущее. Титову я дважды предлагал готовиться к облету Луны, Титов дважды твердо высказывался против своего участия в лунных полетах, заявляя: “Прикажете – полечу, но считаю, что больше пользы я принесу на “Спирали”…»
