Сразу двенадцать «русланов» сделали то же самое, выбрасывая в космос эскадрилью русских спутников. Наблюдая затем все это по телевизору, не один американский астроинженер заскрежещет зубами от зависти: у США нет подобной системы. Единственный комплекс воздушного старта США – это «Пегас», запускаемый с бомбардировщика. Но «Пегас» может нести всего полутонный спутник. Работает он на суперядовитом топливе. И нести его надо на внешней подвеске, снижая скорость и дальность полета бомбардировщика-носителя. Русская же ракета прячется внутри самолета, не создавая таких проблем. А выигрыш русских огромен. При запуске с высоколетящего Ан-124 грузоподъемность легкой ракеты вырастает на четверть по сравнению с тем, как если бы ее пускали с земли.
[24]
В этот же самый час под Ульяновском поднимался в воздух аппарат, похожий на неопознанный летающий объект – линзовидный «Термоплан» Юрия Ишкова, инженера Московского авиационного института. Мягко гудя двумя пропеллерами, пятидесятиметровый в поперечнике диск, пролетев над Волгой, заскользил курсом на Астрахань. Он быстро набрал крейсерскую скорость в 150 км/час. За полетом термоплана следили множество телеобъективов, и рядом в небе мелькали лопасти винта вертолета сопровождения.
Термоплан летел без пилота, управляемый оператором через спутник связи. Такой машины у Запада еще не было. Аппарат Ишкова держался в воздухе благодаря внутренним «плавательным пузырям», наполненным взрывобезопасной смесью водорода и гелия. Они делали вес термоплана как бы нулевым. А остальную подъемную силу создавали горячие выхлопные газы, наполнявшие резервуар в центре диска. Да и сам он служил несущим крылом.
Верховный сам проталкивал этот проект, назначив его куратором маститого чиновника Миннефтегаза СССР Виктора Черномырдина. Термоплан обещал стать универсальным оружием. Чудовищно экономичный, не нуждающийся в ангаре, он с подвешенной под брюхом аппаратурой слежения и крылатой ракетой мог ходить по пятам за кораблями американского флота. Способный по сигналу нанести удар. Поедающий горючего в десятки раз меньше вертолета, он с модулями дистанционного контроля должен был обследовать нефте– и газопроводы в Сибири, действуя и как летающий кран на ремонте насосных станций.
И вот теперь диск фантастического аппарата, купаясь в солнечных лучах, шел к полигону, чтобы с расстояния в сотню верст выстрелить по цели противокорабельной ракетой. Верховный помнил: Ишков хочет строить воздушные корабли шестисот метров в диаметре, способные поднимать на борт шестьсот тонн груза, летающие вдаль на пять тысяч верст. Ишков в Кремле говорил горячо, мечтательно. Да и сам вождь СССР любил представлять эти НЛО, скользящие над заснеженными таежными просторами. Они повезут бригады на вахтовые поселки разрабатывать золото и газ, нефть и олово. В поселки с домами начала 1980-х, какие он видел в «Томскнефти», – похожие на многоэтажные древнегреческие дома, с внутренним двориком-атриумом, в который выходят террасы удобных квартир. А внизу зеленеют тропические пальмы и журчит фонтан, когда за стенами бушует метель и ярится сорокаградусная стужа…
Верховный, заложив руки за спину, взволнованно шагал по залу, одну стену которого занимали мигающие телемониторы. Свита хранила почтительное молчание, и только операторы с головами, охваченными полукружьями наушников, вполголоса что-то говорили в микрофоны. Вождь, круто развернувшись, оказался лицом к лицу с мрачноватым Волком – командиром отряда астролетчиков, облаченным в синий генеральский мундир.
– Ну что, командир?
– Отлично, товарищ Верховный! – сцепил ладони в замок Волк. – Наша птичка сейчас себя покажет!
«Звездная чайка» неслась уже со скоростью в 26 «звуков». Ее отлично наблюдал экипаж орбитальной станции «Мир», шедший сотней верст выше. На немыслимой скорости аэродинамический щит крылатой ракеты загребал почти не существующие остатки воздуха, оживляя плоскости и рули «чайки». Но вот над Ираном щиток ракеты втянулся вниз, сработали двигатели ориентации в носу машины, и «Звездная чайка» нырнула в плотные слои атмосферы. Вскоре она бесшумно неслась над Узбекистаном.
Черные лимузины и автобус рванулись к посадочной полосе, которая в 1988-м принимала «Буран». Скрипнули тормоза. Верховный взбежал на гостевую трибуну. Зыркнул глазами туда-сюда: все телевизионщики на местах. Видны значки Си-эн-эн и Би-би-си. Пусть всё видят, басурмане…
В воздухе «Звездную чайку» встречала пара странных самолетов – с вытянутыми фюзеляжами и с крыльями стрелой не назад, а вперед. Будто бы сошедшие с феерических картин в рубрике «Время–Пространство–Человек» в «Технике–Молодежи» 1970-х. То были «беркуты» КБ Сухого, имперские сверхзвуковые истребители-«невидимки». По плану они сейчас пойдут за крылатой ракетой почетным эскортом, и после ее посадки во всей красе пролетят над бетонной дорожкой.
Он почувствовал, что сердце его бьется толчками у самого горла. Аппарат появился вдали, стремительно пикируя к посадочному комплексу. Вот из-под его брюха выдвинулись три опоры шасси, и крылья вдруг закрыли солнце. «Звездная чайка» круто подняла нос, выходя на посадочную глиссаду. И над нею зависли в воздухе, ревя двигателями, оба «Беркута»!
Мощно грохоча тележками шасси, «Звездная чайка» катилась по полосе. Завизжали тормоза. Грянуло оглушительное «Ура!». Истребители, перевернувшись через голову, разошлись в стороны… Верховный, торжествуя, обернулся к Олегу Шенину – куратору-ветерану, стоявшему у истоков старой программы «Буран». Тот, как и во время посадки первого импер–ского «челнока», снова беззвучно плакал.
Верховный молча, порывисто стиснул его в объятиях. Потом, схватив радиомикрофон, бросился вниз, на полосу. Дюжие охранники побежали за ним.
Все камеры крупным планом ловили картину: бритоголовый, с бычьей шеей человек в полевой форме, схватившись за крыло, поцеловал еще теплый металл. Потом вскинул руку к небу, где свечой уходили ввысь оба «беркута». Верховный поднес микрофон к губам, и многократно усиленный динамиками его голос пророкотал:
