День триумфов
Уй, ч-черт! Верховный ткнул пальцем в кнопку вызова дежурного офицера. Дверь салона распахнулась, и на пороге возник рослый офицер.
– Я отлучусь ненадолго, лейтенант. Подежурьте на связи… – бросил ему Верховный, морщась и хватая со столика толстую газету.
– Есть, товарищ Верховный!
Закрыв дверь туалета, лидер Империи не прекратил работы и теперь. Вытащив фломастер из нагрудного кармана, он в позе роденовского мыслителя погрузился в чтение полосы:
«В любом случае следует избегать создания единых церквей на более или менее обширных русских землях. В наших же интересах, чтобы в каждой деревне была своя собственная секта со своими представлениями о боге. Даже если таким образом жители отдельных деревень станут, подобно неграм или индейцам, приверженцами магических культур, мы это можем только приветствовать. Поскольку тем самым разъединяющие тенденции в русском пространстве только усилятся».
Это говорил Гитлер в 1942 году. Правильно, что мы вышвырнули появившихся в стране заезжих проповедников из забугорья и сектантов. А почему этой цитаты нет в школьных учебниках по истории страны? Верховный решительно черкнул фломастером: ввести в учебную литературу, в учебные ленты «Центрнаучфильма»! Империи нужны новые учебники истории – вдвое больше прежних. А то детишки до сих пор учатся по книгам Першица и Монгайта. История должна быть живой и яркой. И этого венгерского еврея Сороса-Шороши с его фондом к школьным программам на пушечный выстрел не подпускать!
… В салоне он вернулся к бумагам. Председатель исполкома Москвы Душков просит разрешить строительство мемориала Победы на Поклонной горе. Опять эта б…ская строительная мафия столицы! Сколько они собираются положить себе в карман на этой стройке? И Верховный набросал резолюцию: прекратить транжирить средства. Деньги нужны для создания грандиозного Кадетского корпуса, для воспитания детей Державы. Омертвлять ресурсы запрещаю! Доложить о том, когда будут организованы первые занятия кадетов…
Волнуясь, он приник к стеклу иллюминатора. Там, внизу, раскинулся Байконур: темные массы стартовых столов, россыпи белоснежных зданий, бетонка взлетно-посадочного комплекса «Буран». Байконур, звездная гавань Империи, чудо среди безводных степей. В такие минуты он всегда понимал, что за его спиной стоят миллионы людей, когда-то живших, боровшихся, погибавших в бесчисленной череде войн, в веках тяжелых испытаний. И что все, ими созданное, сейчас лежит на его плечах…
Он упруго сбежал по трапу, небрежно козырнув в ответ на рапорт начальника космодрома. Потом пригубил рюмку коньяку перед накрытым столом, с дороги. А потом со свитой по–следовал к стартовой площадке, где его ждала «Звездная чайка».
Он с восхищением любовался формами ее стремительного тела. Детище королевской фирмы, НПО «Энергия», в документах эта машина называлась непоэтично – КРаБ, «крылатый ракетный блок». И Верховный настоял на более звучном имени.
Сейчас она стояла на старте вертикально, пристыкованная к массивной первой ступени ракеты «Энергия». Длинная «сигара» корпуса с коническим навершием, по которому идет ряд «бойниц» двигателей ориентации. От головной части к хвостовому оперению сбегает треугольная «мантия» – сложенные крылья. Верховный бросил взгляд на часы: через полчаса начнется тщательно спланированная операция. Поистине военно-пропагандистская. Уже развернуты камеры нескольких телевизионных групп. Останкинские группы сейчас заработают и в других местах великой страны…
Пять. Четыре. Два. Один. Ноль. Пуск! Земля затряслась от низкого гула. «Звездная чайка» оторвалась от земли, опираясь на упругий огненно-дымный столб. Ревя миллионами лошадиных сил, аппарат косо пошел в полуденные небеса. Верховный сжал свой полевой бинокль: я вам покажу «звездные войны»!
Когда стартовая ступень погасла и отвалилась, «Звездная чайка» неслась уже в термосфере, простирающейся на высоте 85–200 километров над планетой. Развернулись ее прямые крылья. А под днищем опустился вниз прямоугольный аэродинамический щиток. Брызнули огнем маршевые двигатели. Мчась на скорости в двадцать «звуков», «Звездная чайка» начала маневры в околоземье.
В тот же час в подмосковном Жуковском тоже происходили грандиозные события. Вырулили на старт два Ту-160 с ракетами «Диана» под фюзеляжами. Получив «добро», они взревели турбинами.
И когда они почти растаяли в бескрайнем небе, в приволжском Ахтубинске на бетонку, мощно гудя моторами, выполз исполин Ан-225. Сердито поводя темными «глазами» пилот–ской кабины, он выровнялся на полосе. Корреспонденты в ложе защелкали затворами фотоаппаратов с телеобъективами, зашевелились раструбы видеокамер. Внимание всех приковала фантастическая «композиция», прикрепленная сверху к транспорт–ной машине. На спине «Мрии» лежала огромная металлическая «сигара», с которой стекали тяжелые струи холодного пара. А верхом на «сигаре» сидел, задрав острый нос кверху, крылатый аппарат, на белом борту которого телеобъективы читали стремительную алую надпись: «Молния». Да, то был уникальный аппарат одноименного НПО Глеба Лозино-Лозинского. Он был очень похож на «Буран», вдвое уступая ему по размерам. Но не величина считалась его главным достоинством.
– Кажется, русские решили устроить второй 1961 год, – пробурчал чернявый корреспондент Си-эн-эн.
– Ошибаетесь, коллега! – ответил ему лощеный англосакс из Рейтера. – То будет покруче полета Гагарина!
Шесть двигателей Ан-225 взвыли на самой высокой ноте. Смахивающий на гигантского белого кита самолет начал разбег.
Верховный видел все это внутренним взором. Вот сейчас «туполевы», мчась в студеной, ослепительной сини стратосферы, сбросят продолговатые тела «диан», и те выбросят шнуры яркого пламени, устремляясь в космос. Сейчас «Мрия», набрав высоту в десять километров, ляжет на нужный курс. Потом она уйдет в пологое пике, и тугая струя огня ударит из сопла ракетоплана. То заработает мощный, многоразовый РД-701, детище НПО «Энергомаш». Сейчас его питает смесь из сигарообразного разгонного бака: жидкие кислород и водород плюс авиакеросин. Конструкция отделится от самолета-авиаматки, косо устремясь в зенит. Перегрузки исказят лицо пилота в кабине «Молнии».
Уже там, в немыслимой выси, выгорит топливо в разгонном баке, и он отпадет от ракетоплана – мертвая тонкостенная оболочка из легкого алюминиево-литиевого сплава, которой суждено скользнуть по баллистической кривой и бесследно сгореть в атмосфере. А освобожденный орбитер «Молния» по–мчится, огибая планету с юга на север…
В тот день русские продемонстрировали фантастическую мощь своего авиакосмического флота. Сразу с нескольких полос страны взлетели в воздух двенадцать исполинов «Руслан» Ан-124. Пару этих машин сопровождали два специальных авиалайнера Ту-154 с мощной телеаппаратурой на борту. И каждый Ан-124 нес в своем трюме ракету воздушного старта, о которой на Западе уже знали. Но на сей раз мир должен был увидеть их воочию в массовом применении.
Вот один «Руслан» набрал высоту в одиннадцать тысяч метров и лег на «боевой курс». Заработала система пускового управления в его чреве. Открылась задняя рампа его трюма, и в воздух, под летящий самолет, выскользнул продолговатый белоснежный предмет. Над ним расцвел купол тормозного парашюта, и предмет, слегка теряя высоту, встал в воздухе торчком. Снизу его ударила огненная струя – то заработал «пакет» из четырех экологически чистых двигателей РД-0143А, работающих на смеси кислорода и сжиженного природного газа. Полетел прочь уже ненужный парашют, и легкая двухступенчатая ракета пошла ввысь, постепенно разворачиваясь на траекторию выхода в космос. В ее головной части размешался двухтонный спутник новейшей конструкции.
