В. Ш.: На мой взгляд, показателем успешной работы соответствующих государственных структур должно быть количество вновь созданных рабочих мест в сфере науки, привлекательных на мировом рынке интеллектуального труда. Наука глобализирована, и в мире хорошо известно, сколько в различных сферах на разных ступенях демографической научной лестницы стоит работа специалиста, от аспиранта до профессора. Эти цифры примерно одинаковы во всем мире. И если мы претендуем на науку мирового уровня, мы должны иметь рынок научного труда мирового уровня. Большой или маленький – на сколько денег хватит. Тут важно все: и зарплаты, и вложения в материальную базу, и инфраструктура. И чиновник, отвечающий за науку, должен будет показать, например, сколько людей с Запада приезжает в Россию работать. А пока мы видим только препятствия даже для работы у нас молодых ребят из Украины и Белоруссии. Проблемы и с допуском, и с гражданством. Им легче уехать в США, чем к нам.
Рабочие места мирового уровня должны не только решить проблему заработков, но и дать примеры историй успеха. У нас такие примеры есть, но все они связаны с тем, что человек уехал на Запад. Он может ездить туда-обратно, но все равно психологически его успех связан с Западом.
Ф. Г.: Напрашивается вопрос: почему мы сами не эмигрировали? Это, пожалуй, иррациональный выбор.
В. Ш.: Я только что вернулся из полугодового пребывания в ЦЕРНе, в Женеве. Но эмиграция – это совсем другая история. Академик Людвиг Дмитриевич Фаддеев, когда его спрашивают, почему он в свое время не уехал, в качестве одной из причин называет свою любовь к русскому лесу.
Ф. Г.: Если вернуться к проблеме молодых специалистов, то, конечно, мы сталкиваемся с падением уровня подготовки студентов. Если человек не знает, зачем он учится, и не собирается работать по специальности, то ожидать от него по-настоящему глубоких знаний не приходится.
В. Ш.: Должен согласиться, что системы, которая обеспечивает подготовку специалистов-физиков, их системного производства в стране сейчас нет. Отдельные сильные люди продолжают попадаться. И мы сейчас занимаемся, я бы сказал, не производством, а выращиванием буквально отдельных людей, которых можно довести.
Культурное поле в стране очень узкое. Оно не покрывает всего государства. Отсутствует понимание того, что если человек с уровнем образования и культуры выше среднего уезжает за границу, то средний уровень образования и культуры в стране понижается. И это, если хотите, математический факт. У нас даже структура миграционных потоков ведет к снижению культурного уровня страны, и никакого обратного тренда не видно.
В. Ш.: Нас осталось так мало, что иногда я думаю: если бы я был министром, я бы к каждому человеку, серьезно занимающемуся наукой в России, лично приходил и спрашивал, что ему нужно…
…Руководитель исследовательской группы Института молекулярной биологии им. В.А. Энгельгардта РАН 40-летний Дмитрий Купраш тоже ведет факультативные занятия, в том числе и в МГУ. Но на них, по его словам, мало кто ходит из студентов. «Вообще, жизнь показывает, что одинокому молодому человеку, который хочет связать себя с наукой, лучше уезжать, – говорит он с досадой. – Я разговаривал с ними, им реально предоставляют хорошие условия, но после того, как они поучатся и добьются научных успехов за границей, куда их буквально выгоняли. А иначе у них не будет никакого карьерного роста. И у них нет проблем с оборудованием, даже за несколько миллионов долларов, о котором мечтаем мы. Западная наука очень интегрированная. У них нет проблем поехать в соседний университет и там проверить результаты, или поехать в Европу, или послать туда нечто – у нас же масса препон. В дополнение к финансовым сложностям и нервотрепке с визами возвращаются до боли знакомые советские заморочки. Мы теперь или родину продаем, или подозреваемся в терроризме. В сравнении с российским завлабом его американский коллега имеет гораздо больше свободы в распоряжении средствами. И гранты там долговременные – на три—пять лет. Подготовка грантов – серьезная бюрократическая и научная работа, которая отнимает немало времени. Заявки подвергаются экспертизе панелями экспертов – авторитетных ученых. При этом панели меняются, чтобы не было обвинений в «мафиозности». Экспертиза укажет на недостатки, если они есть, и заявку можно будет подать снова. В России академические деньги на научные исследования на текущий год получают лишь в мае или июне, а к концу года, то есть через полгода после получения, они должны быть потрачены, иначе они сгорят. На следующий год нужно снова подавать заявку, проходить абсолютно непрозрачную экспертизу и, если повезет, опять получить деньги в июне. Чтобы купить необходимое оборудование или реагенты, нужно устраивать тендер, ждать его результатов, потом доставки необходимых вещей, что занимает месяцы. Так что работать почти и некогда».
Годы после перестройки российские ученые во многом существовали за счет западных грантов. Но сейчас это финансирование все время сокращается. «И это логично. Если раньше мы были почти нищей страной, то сейчас западные фонды резонно замечают, что при таких ценах на нефть страна вполне может обеспечивать свою науку», – говорит Дмитрий Купраш…»
[7]
Как видите, лучшие русские специалисты говорят о том, что разрушение советской образовательной системы и прикладной науки, созданной в СССР, имеет страшные последствия. Ничего взамен уничтоженных советских систем бело-сине-красные кретины не создали, да и не могли сделать этого. Таким образом, читатель, разгром и уничтожение русской научно-технической элиты, начатое при Горбачеве и Ельцине (1988–1999 гг.), успешно продолжались и при Путине (2000–2008 гг.), и продолжаются теперь. Тем самым бело-сине-красные угребки закладывают мину огромной разрушительной силы не просто под инновационное, а под будущее Российской Федерации как таковое! Это – действия откровенных саботажников, вредителей и врагов народа. Сегодня нужно вкачивать деньги именно в новые научно-технические проекты и в спасение научно-инженерных кадров – а всякие там специалисты по мочению в сортире и «русские националисты с нанотехнологическим уклоном» хоронят миллиарды черт знает где.
Я представляю себе, как смеются в Вашингтоне, когда из нынешнего Кремля начинают грозить НАТО кулаком и обещать скорое появление «российского чудо-оружия»! Они же там все про РФ знают. Ну кто будет создавать чудо-оружие в нынешней Эрэфии? Духи покойных советских конструкторов и инженеров? Да новое оружие не то что создавать – строить серийно-то уже некому. А потому воинственные кличи Кремля сегодня никого не пугают. Все знают: ну, несется очередная «пурга» для ушей расеянского электората.
Никакой веры вам, тварям! Можете хоть тысячу речей произносить об инновациях и высоких технологиях – мы вам не верим! Вам, отморозки и «пилители», судьба русской науки – до одного места. Вам нужны лишь поводы для того, чтобы миллиарды «освоить». С этой точки зрения вам, враги рода людского, удобнее строить лыжные трассы в Сочи и закапывать несметные средства буквально в землю, нежели кропотливо работать, распределяя финансирование по творческим командам и прорывным проектам. Помнится, один кремлевский бонза изрек, что гибель Советского Союза стала величайшей геополитической катастрофой ХХ века. Так вот: вы и есть причина той катастрофы. И катастрофа эта продолжается – вашими «трудами», недочеловеки.
