Глава 10
Не читали мы ни Маркса, ни Бакунина
3 марта 1918 года Советская власть заключила Брестский мир, который и сам Ленин называл «препохабнейшим». А на самом деле все обстояло еще хуже. Территориальные потери были, конечно, очень болезненными — однако Ленин рассчитывал все вернуть. И ведь в основном вернули.
Но имелось и другое обстоятельство. Если раньше «немецкие деньги» Ленина были журналистской болтовней, которой одни верили, другие нет, то теперь они, казалось, обрели фактическое доказательство. Вспомните роман Алексея Толстого «Хождение по мукам». Какими идеями вдохновляется замечательный человек подполковник Рощин, когда едет на Юг к белым? Вот именно.
Но главное было в том, что на Украину явились немцы.
Принято думать, что оккупация Украины явилась результатом Брестского мира. Но на самом деле большевистские инициативы тут были совершенно ни при чем. Еще 18 января 1918 года Центральная Рада подписала с Германией и Австро-Венгрией собственный сепаратный мирный договор. Почти тотчас германские страны предложили (а точнее, навязали) Украине свою военную помощь для вытеснения советских отрядов с территории республики. Националисты были настолько рады свалившейся с неба подмоге, что даже не определили — а в каком статусе входят немцы? Что они могут делать, а что не могут?
Впрочем, это было уже совершенно неважно. С начала марта германские и австрийские войска вступили на «незалежную» территорию. И свой статус они определяли сами.
Зачем приперлись фрицы?
От Киева до Берлина
Щэ нэ вмэрла Украина,
Гайдамакы щэ нэ здалысь.
Дойчланд, дойчланд, юбер алес!
(Популярная в 1918 году на Украине частушка)
Исторические ассоциации — штука обманчивая. Мы все помним нашествие немцев в 1941 году — и механически переносим его на 1918 год.
Между тем похожего тут мало. В 1918 году у немцев не было ни идеи «расширения жизненного пространства», ни «Плана «Ост», ни нацисткой идеологии. Все было гораздо проще.
Шла бесконечная Мировая война. Чисто военные сухопутные действия у немцев получались довольно удачно, но вот со снабжением вышел полный швах. Англичане со своим знаменитым флотом выиграли войну на море и обложили центральноевропейские страны блокадой. Ни Германия, ни Австро-Венгрия не могли самостоятельно снабжать себя продовольствием даже в мирное время. И к концу войны там, извините, стало нечего жрать. Разумеется, речь не идет о голоде вроде Ленинградской блокады — но в Берлине в 1918 году бедняки уже отлавливали и кушали собак и кошек. Как там обстояли дела с продовольствием, любой желающий может узнать из романа Эриха Мария Ремарка «Возвращение».
И ведь, как пели бесшабашные гренадеры в популярном советском фильме: «Мы побывали во многих сражениях. Главное в войнах — это снабжение». Так оно и есть. Когда кушать нечего, воевать как-то тяжело.
Вот немцы и решили использовать Украину как продовольственно-сырьевой придаток. 34 немецких дивизии количеством 350 тысяч штыков и сабель вошли на ее территорию. Вместе с немцами двигались и «жевто-блакитные» гайдамаки. Но их было мало, и они играли скорее декоративную роль. Заодно прихватили и Ростов, который никогда к Украине не относился. Что ж мелочиться? Слабых всегда грабят.
«Ничтожные советские силы (11–12 тысяч человек) не представляли никакой реальной преграды для наступления австро-немецких войск.
Командующий войсками Советской Украины Антонов-Овсеенко и новый глава советского правительства Николай Скрипник думали «притянуть» на Украину советские войска из России, но смогли добиться отправки в помощь Украине лишь отряды Сиверса и Саблина, что составило еще около трех с половиной тысяч бойцов. Однако и эти, уже побывавшие в серьезных боях, отряды всячески стремились не вступать в бои с немцами и австрийцами».
(В. Савченко)
Некоторое время Украиной формально руководила Центральная Рада. Но на самом-то деле она была даже не марионеточным правительством, а просто ширмой для немцев.
«Тайно австрийцы и немцы поделили земли Украины между собой на зоны оккупации. Австрии достались Подольская, Херсонская, Екатеринославская губернии, Германии — все остальные земли Украины. Уже через неделю после ратификации немцы стали настырно требовать от Украины ускоренной поставки продовольственных товаров в качестве компенсации за военную помощь. Но Украина могла предоставить только 30 процентов от искомого. Тогда немцы и австрийцы стали применять открытые реквизиции, выдавая крестьянам вместо денег квитанции за захваченные продукты. А «паны»-министры снова оправдывались, заявляя, что ранее не было оговорено точной цифры поставок с Украины, и Украина может поставить только 60 миллионов пудов хлеба, с авансом и твердой оплатой.
Командующий немецкой армией фон Эйхгорн, игнорируя украинское правительство и не веря в своевременные поставки, издал приказ об ускоренном засеве полей в Украине, контроле над урожаем и об установлении твердых цен на продовольствие, что было вопиющим вмешательством в экономическую независимость УНР. 18 марта, через день после ратификации Центральной Радой мирного договора, была издана директива, по которой немецкие военные командиры могли издавать любые приказы по охране спокойствия в крае и обеспечению безопасности военных».
(В. Савченко)
Довольно быстро немцам надоело возиться с Центральной Радой. Засевшие там интеллигенты упорно не могли понять, что их номер шестнадцатый, а все еще что-то вякали. А потому оккупанты решили сменить власть. Это случилось 28 апреля 1918 года.
Поступили они незамысловато.
«К зданию Центральной Рады подъехали немецкий броневик и несколько тачанок с пулеметами и немецкими солдатами. Пулеметы были направлены на двери и окна Центральной Рады, а в само здание проникли около полусотни немецких солдат. В зал заседаний, держа винтовки наизготовку, ворвались двадцать солдат и лейтенант, который скомандовал депутатам: «Именем немецкого правительства приказываю всем… руки вверх!»
(В. Савченко)
Взамен Центральной Рады на следующий день появился гетман. Им стал генерал-лейтенант, свитский генерал
[77]
П. П. Скоропадский.
Личность интересная. В отличие от Корнилова или Деникина, Скоропадский принадлежал к самой что ни на есть российской элите — выпускник Пажеского корпуса, впоследствии кавалергард. Основную часть жизни (кроме русско-японской и Мировой войн) он провел в Санкт-Петербурге. Ни в каком особенном украинском национализме замечен не был, разве что любил в компании петь украинские песни. Зато Скоропадский хорошо вписывался в большевистскую «классовую теорию». Мало того, что он был дворянином и генералом, так еще и богатейшим помещиком. В отличие, скажем, от лидеров Белого движения, среди которых не имелось ни помещиков, ни капиталистов.
