— Прикройте, сержант.
Солдат подбежал к каменным зверям. Они были, как и положено скульптурам, холодны и неподвижны. Луч фонарика осветил морду одного из них… Морда зверя напоминала солдату Томаса, кота, который жил у них на ранчо. Так Томас глядел на мир в момент, когда слопал пойманную мышь — эдакое самодовольное спокойствие. Солдат осветил лапы зверя — и почувствовал, что вот-вот сойдет с ума или заорет благим матом. На когтях застыло нечто красное…
— Вот такую историю он мне рассказал… — Закончила Анни. Бутылка была уже прикончена, но девушка достала еще одну и теперь наливала в стаканы новую порцию.
Джекоб внезапно вспомнил уничтоженные скульптуры на берегу Невы. Они ведь тоже были вроде как обкусаны… Каменными клыками. И тут же в сознании, растормошенном диким коктейлем из виски и марихуаны, всплыли все дырки его инопланетной теории. Джекоб вообще-то поначалу хотел стать программистом. В журналисты он двинул… Ну, так получилось. Но логические цепочки выстраивать умел. Потому-то Джекоб не мог смотреть голливудские фильмы — раздражала вопиющая нелогичность происходящего на экране. Вот и здесь в поведении «гостей со звезд» никакой логики не наблюдалось. А она должна быть! Она есть всегда. Пусть и такая, которую понять сложно. К примеру, логика талибов и прочих ваххабитов чужда западному человеку. Но пойми ее — все кажущиеся бессмысленными поступки исламских экстремистов становятся понятными. Должна она быть и тут. Вслух он сказал:
— А что ты думаешь?
Анни поглядела на него очень внимательно.
— Ты будешь смеяться. Или решишь, что мне пора к психиатру.
— Ничего. Мой редактор меня учил: если нет другого объяснения, бери, какое есть, пусть и самое дикое.
Анни снова помолчала и хлебнула еще.
— Магия, черная магия, — наконец сказала она.
Джекоб ждал чего угодно, но от этого несколько обалдел.
— Ты чего… Серьезно?
Анни была уже находилась в таком состоянии, когда из человека прет его подсознание. Джекоб не раз в своей работе намеренно доводил людей до этого — потому что в таком виде из клиента проще вытащить нужную информацию. Опыт показывал: можно услышать много интересного.
— Ты не смейся, ты послушай. Да, все мы рационалисты, и ни в какую магию не верим. Но когда я училась в колледже, я общалась с ребятами, они увлекались учением Алистера Кроули. Точнее, я увлекалась одним мальчиком, а он увлекался Кроули. А мальчик на меня смотреть не хотел. Вот я и хотела быть к нему поближе… Но это не суть. Алистер Кролуи — это такой черный маг. Можно сказать, родоначальник современного сатанизма. Он давно умер, но у него много последователей по всему миру. Так вот, из-за мальчика, которого мне очень хотелось затащить в постель, я стала изучать их философию…Смешные причины заставляют изучать нас то или иное…
Джекоб вспомнил, что он-то подался в журналисты примерно из-за того же. Была одна девочка, которая считала, что самые лучшие люди в мире — это акулы пера. А программисты — так, грязь под ногами… Впрочем, сейчас не вечер воспоминаний. Вот она, опасность марихуаны. Мысли постоянно уползают в сторону. Он снова вывернул на тему:
— А у любителей Кроули и философия есть? Я-то думал все эти сатанисты и черные маги — просто любители групповушек.
— Это, конечно, тоже… — Анни передернулась. — Но не все так просто. Сатанизм — целое мировоззрение. Которое в принципе отличается от нашего. Люди по-другому видят мир. Вот ты… — Анни еще глотнула. — Знаешь, что за нацистами стояли черные маги? Что СС — это магический орден? Не слышал?
— Слышал. Но я всегда думал, что это мои коллеги выдумали, чтобы денег срубить по-легкому.
— Да, вранья вокруг накрутили много. Но ведь на самом деле так оно и было! А когда Германию победили… Наши-то умники немецкие ракетные и ядерные секреты старались заполучить. А русские, видать, нашли кое-что другое.
— Ты… серьезно?
— А что? Мы привыкли, что только наука является правдой. А магическое видение мира… Там тоже все по-своему логично. Мы просто не видели, как магия работает. А вот тут — видим. И если предположить, что магия — это не бред, а правда… Кроме того. У русских все не так, как у нас. Вот и представь — в той же промзоне сидят не специалисты по секретным сверхтехнологиям, а специалисты по черной магии. Для магии техника не нужна.
— Но почему… Только сейчас…
— А кто знает? Я тут слышала замечательную русскую пословицу: рак на горе свистнул. Планеты встали нужным образом. Или мы, сами не зная того, нарушили какое-то равновесие.
Джекоб вдруг вспомнил слова пьяного мужика, цитировавшего Шекспира: «Распалась связь времен»…
А ведь в самом деле, все одно к одному. «Монахи» из лавры не советовали соваться за Обводный канал, — всплыло в мозгу Джекоба. Все логично. Нас эти монахи явно недолюбливают. Но и черную магию приветствовать не могут. А уж священники в подобных делах должны понимать. Выходила вовсе дичь. Где-то сидели страшные маги — и своей силой направляли на войска НАТО всяких жутких созданий? Это было чересчур. Джекоб поглядел на Анни — и увидел, что она спит, положив голову на стол. Он вышел из пресс-центра.
По дороге Джекоб услышал доносящийся из какого-то кабинета разговор. Говорили двое. Беседа шла на русском, но один из собеседников, хоть и хорошо владел языком, явно был американцем. Диалог шел на повышенных тонах, причем у того, который с акцентом в голосе ощущались интонации босса.
— Что это у вас, русских за привычка: требовать деньги за работу, которую вы еще не сделали! Это как у вас называется, халява. Вы принимаете нас за простачков, которых можно легко обмануть? Я знаю, что вы любите как это… кидать. Это у вас вроде как национальный спорт — надуть глупого иностранца и потом над ним посмеяться. Но вы не на того напали! Я много общался с вашими, как вы себя называете деятелями культуры. И прекрасно знаю ваши привычки. Наобещать с три коробки, взять деньги — а потом ничего не делать, ссылаясь на непредвиденные обстоятельства. А затем заключите сделку с кем-нибудь другим. Так вот, со мной такие штучки не пройдут! Вы что нам обещали? Что начнете шерстить запасники Эрмитажа. А вы? И я ведь не какой-нибудь варвар, покушающийся на вашу любимую культуру. Мне ведь не нужна какая-нибудь «Мадонна Литта». Пусть висит, радует туристов. Мы — люди скромные. Возьмем кое-что, что нам требуется. Из запасников. Ну, объясните, кому они нужны, эти запасники. Их никто никогда не видит. Лежат, пылятся вещи, которые можно выгодно продать. А вы получите свой процент.
— Но ведь нет связи ни со Штатами, ни с Европой… — Пролепетал голос, явно принадлежащий какому-то интеллигенту.
— И хорошо, что нет. Будет, никуда не денется. И самолеты прилетят, и корабли придут. Вы, небось надеетесь, что с ними прибудут наши конкуренты, чтобы начать торговаться и взвинтить цену? Все ваши увертки видны невооруженным глазом. Но мы вам уже кое-что заплатили. Так, черт возьми, отрабатывайте свои деньги! Идите к генералу, говорите с ним как хотите, умоляйте, требуйте, да хоть что! Но! Получайте от него разрешение на работу в запасниках. Придумайте что-нибудь. Давите на то, что это ваше право. Я не желаю ждать, когда тут посадят какое-нибудь демократически избранное правительство. Общался я с вашими демократическими политиками. И знаю, что расходы сразу взлетят на порядок. Нет уж. Откровенно говоря: город грабят сразу, когда армия в него входит. А не потом, когда оккупанты поставят своего коменданта. Тогда грабить будут уже те, кто летает повыше меня.
