У капитанов имелись свои заботы. Совет капитанов или, лучше сказать, вождей, на котором вырабатывались планы действий, происходил обычно в жилище Тэйкеху.
Главной нашей проблемой было сообщение с внешним миром. Точнее, осторожность и скрытность этого сообщения. Мы с Томасом с самого начала настаивали на этом, и наши люди приняли это. Не все — с удовольствием, но пришлось смириться.
Воины дружины, конечно, не случайно оказались в племени викингов и были воодушевлены общим стремлением. Но по здравому размышлению никто бы не побился об заклад, что никогда, ни при каких обстоятельствах не найдётся хотя бы один человек, способный выдать или продать тайну местонахождения острова и секрет безопасного прохода в бухту.
Поэтому количество наших людей, которые высаживались на других островах и производили необходимые действия — разведку и торговлю, — было сведено к минимуму. И попадали в их число только доверенные лица. Нам с Томасом и некоторым другим основателям нашей дружины просто некогда было отвлекаться на торговлю, поэтому мы на островах не появлялись. Исключением был разве что доктор Торнсби, который самолично закупал необходимые ему лекарские снадобья, не доверяя этого никому. Поэтому он регулярно бывал в портах колоний, куда ходили наши торговые суда. Алана очень полюбили островитяне племени Дракона, дети за ним ходили гурьбой, внимая россказням, развесив уши. А нашему доброму доктору только этого и надо было!
Для торговых операций мы завели специальное судно, бриг, который не принимал участия в боевых набегах и потому не мог быть опознан как парусник флота Чёрного Сокола. Иногда мы использовали и одну из каравелл, стоящих на приколе в бухте… Со временем наш авторитет должен был возрасти достаточно, чтобы, не скрываясь, заходить в порты не для набега, а для стоянки.
Не вся наша добыча требовалась на острове Дракона. Желали мы того или нет, но было жизненно необходимо торговать, обменивать золото и другую добычу, имеющую настоящую ценность лишь для внешнего мира. Чаще всего это происходило на Тортуге, но и в другие колонии захаживали наши торговцы. Мы постоянно рисковали жизнями ради добычи и заработали право жить в достатке и сытно. Отдыхая между походами, наслаждаться жизнью. Ведь, уходя в очередной викингр, каждый из нас в любой миг мог расстаться с нею…
Копьё Одина постоянно хранилось на «Вегейре», на берег мы Гунгнир не переносили. Но о том, где он в действительности находится, за исключением нескольких наиболее доверенных лиц никто достоверно не ведал. На всеобщее обозрение оно выставлялось только в дни праздников.
Что угодно мы себе могли позволить утратить, но только не этот символ небесного покровительства.
И все эти предосторожности напрасными явно не были.
Я всё никак не мог понять, каким образом это случилось, как шпиону удаётся сообщаться с внешним миром. Но предатель существовал, и был он каким-то непостижимым образом причастен к «Чёрному ангелу» и его зловещему экипажу во главе с исчадием ада, настоящего имени которого никто не знал, даже мы.
…И вновь покидали наши ладьи остров Дракона и отправлялись в викингр. Мой «Вегейр» в паре с ещё одним кораблём флота Чёрного Сокола совершил дерзкий налёт на береговое поселение испанцев и захватил немало сокровищ, которые были здесь собраны для отправки в большой мексиканский порт. Затем к двум кораблям присоединились ещё три, и была предпринята экспедиция на Кубу. Нападение на порт Сан-Педро весьма приумножило лихую нашу славу отважных воинов, вслед за этим мы совершили ещё несколько других, менее впечатляющих захватов.
Вот так они и существовали, наши северные предки, — большую часть жизни пребывая в море. Там же обычно и оканчивая свой жизненный путь. Из моря — в Валгаллу, вот удел настоящего воина!
Мы по мере сил и возможностей следовали их примеру…
Сидя на большом прибрежном камне, Томас Хэнсон с наслаждением вдыхал свежий ночной воздух, любовался морем и, по устоявшейся привычке моряка, с интересом разглядывал тёмно-синий свод неба, усыпанный мириадами звёзд. Его светлые волосы едва шевелил налетающий бриз. Некоторое время викинг был спокоен и счастлив, но потом начал тревожно озираться по сторонам, ему показалось, что кто-то тихо идёт по песку. Затем Том успокоился и стал всматриваться в яркие созвездия, сиявшие над безбрежным морем. Прошло ещё несколько минут, и первый помощник капитана «Вегейра», улыбнувшись, перевёл взгляд на своего капитана, который едва слышно приблизился к нему с подветренной стороны.
— Значит, мои чуткие уши меня не подвели, это был ты! Я услышал, как шуршит песок во тьме под чьими-то подошвами!
— Том, завтра с утра соберём совет капитанов. Нужно обсудить, что делать дальше. Я бы хотел, чтобы ты возглавил один из кораблей.
— Я бы предпочёл остаться помощником на флагмане, но если ты настаиваешь…
— Да. Я настаиваю. Нужно выбрать капитанов ещё на два новых драккара, наш флот растёт, а по-настоящему проверенных людей, способных возглавить экипаж, очень немного. Да ты сам знаешь… Если мы не будем управлять дружиной твёрдо, могут быть неприятности. И надо решить, что делать с добычей. Мы стали чересчур богатыми, но золотом и серебром сыт не будешь…
— Ха! Ну что корсары обычно делают с добычей? Делят на всех членов экипажа, расплачиваются с кредиторами, платят губернатору и королю доли, чтобы не вмешивались. Иначе можно закончить свою жизнь на рее… И снова выходят в море на поиск сокровищ.
— …проматывают за несколько дней, растрачивают в тавернах и кабачках, — в тон ему продолжил я. — А купцы получают хорошую прибыль от действий пиратов, но они, по сути, такие же воры, потому что обвешивают, обмеривают, обсчитывают…
— Можно, как чаще всего и делаем, продать на Тортуге или вновь найти покупателей в других колониях. Были бы сокровища, а уж охочих купить…
— Но мы же не обычные корсары, мы стремимся жить как викинги, то есть одной семьёй, по сути. Для большинства пиратов настоящее сокровище — это не золото и не серебро, а радости повседневной жизни лихих морских разбойников. Многие из людей, присоединившихся к нам, ещё слишком ожесточены, чтобы ощутить всю прелесть того, что мы им предлагаем… Мне рассказывали, что кто-то из наших новобранцев мог вырезать сердце человеку и заставить другого съесть его. Джеф Рош, например, брал большую бутыль и пивную кружку и ходил вооружённый по улицам, заставляя людей выпить с ним, а если они отказывались, он в них стрелял или резал ножом.
— Должны же мы хоть чем-то отличаться от других! Но с другой стороны, наши предки тоже, знаешь ли, неженками не были, и…
— Я понимаю. Если понадобится, я тоже не колеблясь окунусь в кровь. Но боюсь, что мы очень уж отличаемся, и этого нам кое-кто не простит.
— Ты имеешь в виду, кто-то из наших парней? Или кто-то в колониях решит, что мы подаём дурной пример настоящей сплочённости общей идеей, и…
— Я имею в виду и то, и другое. И ещё третье, о чём мы пока не имеем ни малейшего понятия, но которое может в любой момент выскочить на передний план.
