— Резвый, это же грабеж! — возмутился Лесопилка. — Я буду брать «Одиссей», а ты снимешь все сливки!
— Ты будешь брать его с помощью моих ребят! — напомнил Рене. — А они бесплатно работать не привыкли! К тому же там будет бунт!
— Ну, это еще неизвестно! В таком деле никогда не знаешь, как все повернется!
— Хорошо, если кто-то из твоих поранит пальчик при абордаже, я скину тысячу. Устраивает?
— Твою… — выругался Лесопилка. — Черт, Резвый, накинь еще хотя бы тысячу, мне же команде платить и жратву закупать!
— Имей совесть, Хьюго! Ты меняешь свою лоханку на приличный корабль практически без всякой головной боли и еще недоволен! Кроме того, я заплачу тебе за конвой две тысячи, как договаривались. На жратву тебе хватит, а на остальное на таком корабле грех не заработать.
— Почему только две тысячи? А за Ансервилля?
— А почему я должен платить тебе за Ансервилля?
— Но я же буду теперь охранять тебя на двух кораблях!
— Почему на двух? — удивился Рене. — Ты пересядешь на «Одиссея», а «Касатка» перейдет ко мне. Зачем ждать, пока ты ее продашь? Какая разница, чем взять, кораблем или деньгами, если цена одна? Я возьму часть Ансервиллевой команды к себе, добавлю к ним своих ребят, поставлю во главе того же Грешника и посажу их на «Касатку». Пусть шлепают рядом, все надежнее, чем какой-нибудь слизняк под боком!
— Это ты на кого намекаешь, мальчишка? — побагровел Лесопилка.
— Я не намекаю, а прямо говорю, — насмешливо сощурился Рене. — Или ты не согласен, что Ансервилль — слизняк?
— Ну ты и фрукт… — Лесопилка даже задохнулся, не зная, как выразить обуревающие его эмоции. — Тебя кто так торговаться учил?
— Отец, царствие ему небесное, — перекрестился Рене.
— Он был торговец?
— Нет, он был барон. Но торговался лучше любого торговца, этого у него было не отнять.
— Ну, Резвый, ты даешь. — Новость о благородном происхождении Рене совсем выбила Лесопилку из колеи. — Чую, зря я удивлялся, что тебя выбрали капитаном. Далеко пойдешь, парень! Очень далеко!
Рене внутренне перекосился, вспомнив, что такие же слова недавно произнес де Аламеда, когда узнал, что его молодой приятель стал капитаном. Почему-то эта фраза не показалась Рене комплиментом ни тогда, ни сейчас.
— Да не хочу я никуда идти, — недовольно буркнул он. — Я хочу всего лишь вернуться домой, и желательно не с пустыми карманами. Ну так что, ты согласен на мое предложение, Хьюго? По рукам?
Лесопилка на секунду замялся, а потом решительно ответил:
— По рукам, Резвый! Слушай, может, мы как-нибудь с тобой выйдем в море, а? Вместе мы бы таких дел наворотили!
— А почему нет, Хьюго? — Рене улыбнулся, протягивая ему руку. — Любое дело спорится, когда за него берутся друзья!
Они обменялись крепким рукопожатием.
В этот момент Рене окликнули.
— Эй, Резвый!
Он обернулся. В двух шагах от него стоял Хвост и протягивал ему кружку с каким-то дымящимся пойлом.
— Это тебе Жиль велел передать. Держи!
— Главное — вовремя, — пробормотал Рене, принимая кружку. Окликнул Хвоста, который уже повернулся, чтобы уйти. — Хвост, будь другом, позови Грешника, дело к нему есть!
— Ладно, — отозвался тот.
Рене сделал глоток. Поморщился. Вкус был ожидаемо отвратительный.
— А что, Хвост теперь за тобой таскается? — лениво поинтересовался Лесопилка, проводив взглядом удаляющуюся спину Хвоста.
— В смысле? — не понял Рене.
Тот пожал плечами.
— Ну, он же вечно за кем-то таскается. Привяжется к кому-нибудь и таскается. Такой уж человек. Не может сам по себе быть. Ты, наверное, не знаешь, он ведь у меня на корабле начинал, совсем еще мальчишкой. А уже тогда ядовитый был, языкастый. С ним мало кто общаться хотел, пинали все, как собаку. А он все равно то к одному липнет, то к другому. Ну, ребята смекнули, стали над ним подсмеиваться. Поманят, а потом пинка. Смешно было. Из-за того и кличка прилипла подходящая — Хвост.
Рене во время рассказа пристально смотрел на Лесопилку, забыв про кружку в руке. Он словно своими глазами видел, как все это происходило. Как нужен был Хвосту хоть кто-нибудь рядом, а его пинали и посмеивались, и Лесопилка в том числе. Наверное, это действительно было смешно, но Рене отчего-то было совсем не весело. Он вдруг вспомнил, как Хвост начал крутиться возле них с Сиплым после того, как Рене нечаянно помог ему во время абордажа.
— Знаешь что, Хьюго, — тихо сказал он, уже другими глазами глядя на всеми уважаемого капитана. — Ты, конечно, можешь смеяться над Хвостом, если захочешь. Но я тебе тут не компания. Он мне вчера ночью жизнь спас, и я теперь любого, кто захочет его пнуть, чтобы повеселиться, лично на саблю насажу. Так что решай, что для тебя лучше.
— Эй, Резвый, да ты что? — Лесопилка отлепился от борта, на который опирался, и встал прямо. — Из-за Хвоста решил со мной поссориться?
— Я с тобой не ссорюсь. Только и Хвоста в обиду не дам. Он уже доказал, что человек надежный, а тебя в деле я еще не видел. Ты уж не обижайся, Хьюго, — добавил он фразу, которую Лесопилка уже не раз употребил по отношению к нему.
Тот только руками развел от такой наглости.
— Ну ты даешь, Резвый! Убить тебя, что ли? Теперь я понимаю, почему на тебя Белтроп вызверился.
— Попробуй, — милостиво позволил Рене. Он несколькими большими глотками опустошил кружку и поставил ее на пол. От присланного Жилем пойла в голове приятно зашумело, а кровь быстрее побежала по жилам. Вот теперь жить можно. Юный капитан улыбнулся и положил ладонь на рукоять сабли. Может, Лесопилка и сильнее его, но вряд ли резвее, ха-ха. — Только, Хьюго, — честно предупредил его Рене, — даже если у тебя получится меня пришить, живым ты отсюда все равно не уйдешь! К тому же останешься без денег и без нового корабля!
— Да, умеешь ты уговаривать, — недовольно скривился Лесопилка. — Ладно, прощу тебя на первый раз. В конце концов, плевать мне на Хвоста. Хочешь возиться с ним — твое дело. Главное, чтобы нашим общим делам это не помешало.
— Да каким боком это может нам помешать? Не трогай его, и я никогда не пойду против тебя. Оно мне надо?
— Ладно, Резвый, договорились. Вот только ты мне объясни, старому дураку, — задумчиво осматривая юного капитана с головы до ног, медленно проговорил он, — почему получается так, что всегда выходит по-твоему? Я уже начинаю чувствовать себя одним из твоих матросов…
Рене убрал руку с сабли и в недоумении уставился на Лесопилку. О чем это он?
— Эх, Хьюго, — покачал он головой, так и не поняв, что тот имел в виду, — если бы все выходило по-моему, я давно уже был бы дома. Я ответил на твой вопрос? А насчет моих матросов… Если это шутка, то я не понял, в каком месте смеяться.
