Рене достал нож. Луна по-прежнему светила ярко, и ему удалось почти аккуратно разрезать пояс так, как просил индеец.
— Разрезал, и что?
— Вытащи, там должна быть карта. — Голос индейца становился все тише и бесцветнее.
Рене осторожно развернул пояс, поднес его к глазам и действительно обнаружил внутри маленький кусочек тонкого пергамента, свернутый в узкую трубочку. Рене повертел ее, но лунного света не хватало, чтобы разглядеть, что там написано.
— Для чего эта карта? — спросил он у тяжело дышащего индейца. — Что в ней такого ценного?
— Это карта дороги до одного старого храма, что на острове Чактча, — сказал индеец так тихо, что Рене пришлось наклониться к нему, чтобы услышать. — Там золото, много золота. И древние боги. — Индеец закашлялся. — Выброси ее. Сожги. Порви. Или спрячь, чтобы никто не нашел. Делай, что хочешь, только не отдавай ее им! Иначе боги меня проклянут! А они придут за мной! — вдруг расхохотался старик. Рене отшатнулся. Выглядел бедняга совершенно безумным. — Они придут! — злорадно хохотал индеец. — Будут обыскивать труп, но ничего найдут!
— Кто — они? — все-таки решил спросить Рене.
Но старик, у которого смех отнял последние силы, вдруг захрипел, выгнулся, резко выдохнул и затих. Рене отшатнулся от него, чуть не упал, сделал шаг назад и уселся у противоположной стены. Его снова затошнило от запаха крови. Он торопливо сунул карту в карман и, достав оттуда платок, принялся вытирать руки. Не очень успешно, потому что кровь успела застыть, стала липкой и плохо оттиралась. Все произошедшее казалось Рене каким-то бредом, кровавым кошмаром, находиться в котором страшно и противно, а проснуться не получается. Он поднялся на ноги, собираясь вернуться в таверну и смыть привкус крови ромом. Перспектива напиться больше не казалась ему нежелательной, наоборот, представлялась весьма разумной и привлекала все больше и больше.
Рене еще раз посмотрел на мертвого индейца. Да уж, сдохнуть вот так, как собака, в залитой мочой подворотне… Такого и врагу не пожелаешь. Эх, жизнь человеческая…
Вдруг со стороны улицы раздались громкие голоса. Рене обернулся. На фоне залитой лунным светом улицы возникла крупная мужская фигура с обнаженной абордажной саблей в руке.
Верзила повернулся и крикнул кому-то на улице:
— Эй, сюда, он здесь!
Рене, который стоял в тени и которого верзиле не было видно, быстро понял, что, похоже, это пожаловали загадочные «они», и огляделся, прикидывая пути к отступлению. К сожалению, таких было немного. Чтобы уйти через внутренний двор, надо было пересечь полосу лунного света рядом с мертвым индейцем, что означало наверняка быть замеченным. Можно было также попробовать залезть по стене «Кузины Мари», по крайней мере так можно было оставаться в тени, но, к сожалению, этот вариант Рене нравился еще меньше, чем первый. Стена была слишком гладко оштукатурена и без окон, за которые можно уцепиться.
Он толком не знал, будут ли у тех, кто искал старика, к нему претензии, но проверять как-то не хотелось. Особенно учитывая, как они обошлись с беднягой индейцем. Выбрав из двух зол меньшее, Рене метнулся мимо покойника во внутренний двор, но не успел. Верзила с громким воплем побежал следом за ним. Выругавшись, Рене вытащил шпагу. Вот кретин, что ему стоило тоже взять саблю. Обернулся, отбивая удар. Потом еще и еще. К верзиле присоединился другой такой же, и Рене зажали в углу между забором и нужником. Сжав зубы, он отбивался, не в силах отделаться от мысли, что его положение теперь ничуть не лучше, чем у мертвого индейца. О господи, сдохнуть рядом с сортиром, что может быть отвратительнее…
Рене защищался как сумасшедший, пока у него не выбили из рук шпагу и не приставили саблю к горлу.
— А ну пошли, щенок! — скомандовал один из них, хватая побежденного врага за шиворот.
Сопротивление было бесполезно, но Рене все равно попытался вырваться, за что был наказан ударом в скулу. Не сильным, но чувствительным. Это его не успокоило, и он продолжил дергаться, вынудив одного из головорезов отвлечься на пару ударов в живот. Тот оказался мастером своего дела, Рене после его кулаков согнулся, задыхаясь, и повалился бы на землю, если бы его не подхватили под руки и все-таки потащили туда, куда собирались.
— Это что еще за …? — раздался над головой Рене смутно знакомый голос.
— Этот… здесь отирался, — ответил один из тащивших. — Я подумал, может, видел чего.
— Подними его! — приказал первый.
Рене подняли и поставили на колени. Чья-то рука грубо дернула за волосы, поднимая лицо, чтобы его увидел главарь.
— Какая встреча! — Голос главаря прозвучал знакомыми глумливыми нотками, и юный капитан пожалел, что не умер возле сортира.
Он открыл мутные от боли глаза и ничуть не удивился, увидев перед собой ухмыляющегося Белтропа.
— Привет, Белтроп, — хрипло поздоровался Рене, сплевывая кровь. Пусть его убьют, но он не собирался унижаться перед этой мразью.
— Привет, щенок! — осклабился пират. — Теперь моя очередь учить тебя хорошим манерам, а?
— Я что, тоже обложил твою бабу последними словами? — Рене демонстративно наморщил лоб, пытаясь вспомнить.
— Нет, щенок, ты просто оказался не в том месте и не в то время! — злобно прошипел Белтроп, не склонный сейчас воспринимать ничье чувство юмора, кроме своего собственного. — Признавайся, ты говорил с этой падалью? — Пират презрительно пнул мертвого индейца.
Труп беспомощно упал, по-прежнему прижимая к груди окровавленные руки, и подставил лунному свету безмятежно спокойное лицо, на котором играла легкая улыбка. И такой насмешкой над Белтропом выглядело это изуродованное, но не побежденное лицо, что Рене не выдержал и рассмеялся.
— Ты сам подумай, о чем мне с ним говорить?! — сквозь смех поинтересовался он. — Он же дохлый!
Физиономия Белтропа перекосилась от бешенства. Он достал шпагу и направил ее в лицо Рене. Юный капитан скосил глаза. Острие шпаги смотрело ему прямо в левый зрачок. Это было… неприятно.
— Ты, щенок! — медленно проговорил Белтроп. — Хочешь, чтобы с тобой обошлись так же, как с этим грязным индейцем? Я могу это устроить! Выбирай, если быстро расскажешь то, что меня интересует, то и умрешь быстро. А если заставишь из тебя каждое слово клещами вытаскивать, то будешь до-олго мучиться перед смертью. Ну так как?
Рене молча смотрел на слегка двигающийся перед его глазом кончик шпаги. Предложенный выбор не устраивал его ни с какой стороны. Что это за выбор, если предлагают выбирать между дерьмом и еще худшим дерьмом?
На счастье Рене в это самое мгновение из-за угла таверны показались две фигуры.
— Эй, капитан, ты чего здесь?.. — прозвучал голос Хвоста. Рене никогда не думал, что будет слушать этот наглый и гнусавый голос с таким удовольствием.
Не закончив вопроса, Хвост уже оценил обстановку и начал вытаскивать саблю. Шнырь, который стоял рядом с ним и которому тоже не надо было ничего объяснять, метнулся обратно в таверну с воплем:
