— Да ну тебя. — Топо сделал вид, что обиделся.
Он отвернулся и, достав из-под рубахи медальон Анны, стал рассматривать его, щурясь в сумраке вечерней виллы.
Андреа взошел на борт «Ямайского купца» ранним утром 14 декабря. Капитан Кид Ричардз сдержанно поприветствовал гостя и показал ему пассажирскую каюту. Через час, подняв стакселя, шхуна осторожно вышла из бухты и, развернувшись, полным ходом пошла в обход Ямайки на северо-восток, к Эспаньоле. Переход занял всего несколько дней, и Андреа даже не успел заскучать от безделья, как на горизонте замаячил пологий берег Эспаньолы. Команда «Купца», не сильно напрягавшаяся весь переход, сейчас оживилась, готовясь обойти северную оконечность острова.
— Вот смотрите, молодой человек, мои люди очень нервничали, когда узнали, какого пассажира им придется взять на борт. — К Андреа, стоящему на квартердеке, подошел Кид. — Но ведь суеверия — это глупость! Моя воля выше суеверий.
— А почему? Почему они нервничали?
— Да все сказки про Великого Морского Змея, который за вами якобы охотится.
— Конечно, сказки. Не может же тупое создание охотиться за мной специально. Просто мне не повезло быть в тех местах, где это чудовище резвилось. Ведь в походе вокруг Америки ничего подобного не было.
— То есть вы хотите сказать, что это все было на самом деле? — Капитан Ричардз осклабился ироничной улыбкой, сверкнув золотым зубом.
— Вы сомневаетесь в моей честности? — вспылил Андреа.
— Я? Ни в коем случае. — Кид как бы невзначай положил руку на эфес. — Но я знаю, что моряка с корабля просто так за борт не выбрасывают.
Андреа и Ричардз смотрели друг другу в глаза, и напряженность между ними росла. Непонятная агрессивность капитана вызывала недоумение и обиду. Но внезапно Кид побледнел и окаменел, глядя куда-то за спину Андреа.
— Хр… — только и смог выдавить из себя Ричардз.
Юноша оглянулся. Над бортом на добрые двадцать футов возвышалось туловище Змея. С плоской головы стекали струи воды. Чудовище, казалось, было невесомым и плыло со скоростью шхуны, совершенно не напрягаясь. Влажные глаза внимательно смотрели на Андреа. Снова какая-то мысль отразилась в глазах гиганта, словно он пытался что-то вспомнить и не мог. Но потом туловище Морского Змея вдруг резко дернулось, и он всем своим весом обрушился на палубу. Корабль захрустел, как гигантская скорлупа. Змей опять поднялся над водой и рухнул, ломая борта, на шхуну. Еще два удара — и корабль разломился пополам. Змей не угомонился и стал крошить быстро погружающийся в бездну корабль, разнося его на мелкие куски. Еще мгновение — и на поверхности плавали только обломки и цепляющиеся за них люди. Крики тонущих неслись над океаном.
Андреа, выброшенный за борт после второго удара Змея, вцепился в обломок грот-мачты и с ужасом ждал своей участи. Эти места кишели акулами, и шансы продержаться на воде хоть недолго были крайне малы. Поэтому, когда Андреа почувствовал, что в его ноги под водой ткнулось что-то, душа на мгновение ушла в пятки. Но на поверхность, фыркая, как тюлень, вынырнул Кид. Его шляпа, непонятно каким образом сохранившаяся на голове, обвисла полями вниз и стала похожа на шутовской колпак. Капитан Ричардз, еще плохо ориентируясь в пространстве, резким ударом вонзил обломок шпаги, который он держал в руке, в мачту и намертво, закрепился на ней.
— О, господин капитан! — Андреа моментально забыл недавний ужас и искренне обрадовался. — Рад, что вы живы!
— Аналогично, — ответил Кид и попытался поднять поля шляпы, но одной рукой это сделать было неудобно. — Могу принести свои извинения, я действительно не верил в сказки про морских змеев.
— Вы опять это называете это сказкой?
— Сказка — это то, что сейчас за вашей спиной я вижу парус приближающегося брига. И если он окажется более расторопным, чем здешние акулы, то шанс поужинать сегодня будет у нас. В отличие от акул. Сюда!!! — Кид заорал изо всех сил, пытаясь привлечь внимание команды брига.
Держась за обломок своей шпаги, намертво вбитой в дерево, он приподнялся над водой и замахал шляпой.
— Эге-ге-ге-гей!!! — разнеслось над местом крушения «Купца».
А с брига, а Андреа узнал по очертаниям спасительную «Прегьеру», уже спускалась на помощь шлюпка.
— Ну что, дорогой капитан, вот нам опять пришлось свидеться. — Потерпевших на борту встречал капитан Ренато Мардзокини. — Жаль, что нам приходится встречаться всегда в тяжкую минуту.
— Спасибо, капитан. — Ричардз поклонился, сделав шляпой широкий жест. — Ни я, ни выжившие члены моего экипажа никогда не забудут вашей доброты.
— Но мне кажется, не так все просто, не правда ли, капитан? — Андреа прекрасно понимал, что «Прегьера» рядом с катастрофой оказалась совсем не случайно.
— Дорогой Андреа, ничто в мире не просто, я думаю, вам следует переодеться в сухое платье, а потом… — Ренато замялся. — Потом с вами хочет поговорить мой патрон. Остальные члены команды тоже могут воспользоваться гостеприимством папского посланца и, сменив одежду, отведать нашей трапезы. Добро пожаловать на борт, и хвала Господу за ваше спасение! Идемте, мой друг.
Капитан Мардзокини увлек Андреа, оставив спасенных моряков на попечение боцмана. Б капитанской каюте Андреа переоделся в чистый скромный камзол тонкого итальянского шитья и восстановил силы стаканом портвейна и гроздью мускатного винограда. Все это время он был один в капитанской каюте.
— Ну, здравствуй, мальчик мой, — раздался за спиной до боли знакомый голос.
Андреа резко обернулся. На пороге стоял седой человек в балахоне францисканца. Левую щеку пересекал старый шрам. Андреа почувствовал, как кровь отливает от лица.
— Падре, вы живы! — Юноша не выдержал и бросился обнимать аббата Марео. А это, без сомнения, был он.
— Да, Андреа, да, прости меня, я не мог все эти годы с тобой встретиться. — По щекам старика текли слезы.
— Но ведь… Я же видел вас мертвым тогда!
— Как видишь, я жив. А ты стал совсем взрослый. Но давай пройдем в мою каюту, нам есть о чем поговорить. — Аббат Марео улыбнулся той неуловимой улыбкой, которую Андреа помнил с детства, и вышел из капитанской каюты, знаком показав юноше следовать за ним.
Каюта Марео располагалась по правому борту недалеко от капитанской. Она была не меньше, но казалась совсем тесной из-за обилия книжных шкафов, забитых древними фолиантами. Посреди каюты стоял стол, накрытый с немонашеской роскошью. Видя удивленный взгляд Андреа, аббат сказал;
— Нет-нет, я не изменил своим принципам. Этот стол накрыт ради тебя. Ты молод и ты воин. Тебе нужна хорошая пища.
Трюфеля, варенные в вине, с мясным соусом, каннеллони, фаршированные олениной, нежнейшее минестроне, артишоки в оливковом масле, неизменные сухие помидоры по-калабрийски и, конечно, неаполитанская баба на десерт. И ко всему этому кувшин фалангины. Андреа не забыл южно-итальянскую кухню и на какое-то время потерял связь с внешним миром, полностью погрузившись в блаженство трапезы. Аббат сидел напротив и наслаждался хлебом, испеченным на углях, сдабривая его оливковым маслом и орегано. Про вино он, конечно, не забывал. Только когда Андреа задымил предложенной дорогой сигарой, начался долгий разговор.
