— Вы, может быть, черную метку хотите мне вручить? — с насмешкой спросил Мозли. — А на рее поболтаться не хотите? Капитан, выясните у этих людей, чего им нужно.
Адмирал поднял голову и гордо удалился в свою каюту, не взглянув ни на спасенных, ни на своих моряков. То ли он и вправду считал ниже своего достоинства беседовать с бунтовщиками, то ли почувствовал скрытую угрозу. Во всяком случае, всю тяжесть переговоров он переложил на плечи капитана Принца.
— Итак, кто изложит претензии? — обратился капитан Принц сразу ко всем, кто стоял на палубе.
— Позвольте мне, — неожиданно прозвучал голос Остина Свини, боцмана флагмана.
— А что, у вас тоже есть претензии? Я думал, проблемы у экипажа «Летящего».
— Это наша общая проблема, — возразил Свини и вышел вперед из-за спин моряков. — Если Змей хочет кого-то убить, он будет топить корабли до тех пор, пока не погибнет тот, за кем он охотится.
— И какие ваши предложения? — спросил Принц.
— Отдайте Змею лейтенантика вашего, и спокойствие в эскадре будет восстановлено.
— Но почему именно его? — удивился капитан.
— Это он, мы знаем, что это он! Мы не первый год плаваем, а как только появился вот этот, — Свини совершенно непочтительно ткнул пальцем в сторону изумленного Андреа, — все пошло прахом! Пусть Змей его ищет в пучине!
Одобрительный гул подтвердил, что все — и команда флагмана, и моряки с «Летящего» — полностью согласны с боцманом. Обстановка на палубе накалялась. Люди сомкнули круг, так что теперь капитана Принца и Андреа окружала плотная и разъяренная толпа. Андреа заметил, как один из матросов, стоявший за спиной Свини, достал из-за спины наваху. Капитан Принц тоже заметил это и демонстративно, внешне сохраняя спокойствие, положил ладони на рукоятки посеребренных пистолей. Это вызвало только большую злобу у команды, которая понимала свое преимущество. Солдаты, собравшиеся на юте, наблюдали за происходящим с интересом. И хотя ни кодекс, ни морские традиции на солдат не распространялись, было понятно, что они вмешиваться в происходящее не будут, по крайней мере никто не будет защищать капитана.
— Подождите, — Андреа поднял руку, — у меня есть предложение.
— Нечего болтать! За борт его! — прозвучал глухой ропот в толпе.
— Да ладно, послушаем, что он скажет, — гадко склабясь, сказал боцман.
— Вы что, уже капитан здесь? — резко одернул его капитан Принц. — Не пристало вам в моем присутствии команды отдавать.
— Это еще неизвестно, — прошипел боцман, но глаза отвел.
— Говорите, лейтенант. — Капитан выразительно посмотрел на Андреа, словно подбадривая.
— Я понимаю ваше беспокойство, господа, и, чтобы развеять его, прошу высадить меня в первом же порту. До Гаити я доберусь сам, а вы сможете убедиться, что на мне нет печати рока, — решительно произнес Андреа.
— Да сейчас, как же! Да нас опять к вечеру твой зверь на дно отправит! — снова не соблюдая субординацию, вмешался боцман. — Не бойся, красавчик, тебя не повесят. В шлюпку — и за борт. И пусть твой рок тебя бережет.
— Что вы позволяете себе, боцман? — вскрикнул капитан и осекся. На него были направлены стволы десятков пистолей. Моряки обнажили оружие, показывая, что не отступят.
— Постойте, капитан. — Андреа положил руку на плечо Принца. — Вы же видите, они не ведают, что творят. А я не пропаду. Прощайте, и до встречи на Ямайке.
Андреа решительно шагнул к борту, с которого расторопные моряки уже спешили спустить шлюпку. Легко запрыгнув в утлое суденышко, Андреа картинно помахал шляпой и скрылся за бортом. Шлюпка, глухо ударившись о воду, закачалась в кормовой струе и стала стремительно увеличивать расстояние между негостеприимным кораблем и юношей, который все так и стоял, провожая взглядом флагман. Внезапно Андреа увидел, как на планшир вскочил Топо и, вспорхнув над Атлантикой, прыгнул в воду. Через минуту Андреа вытаскивал друга на борт шлюпки.
— Как был попом, так и остался. — Топо взял в руки кортик, который он сжимал в зубах, пока плыл к шлюпке. — Все люди братья, подставь другую щеку, и да простится им все. А они просто шайка мерзавцев.
— А ты кто тогда? — улыбаясь, спросил Андреа, он был очень рад, что друг не оставил его. — Зачем эти кульбиты?
— Я друзей не бросаю! А ты бросил! Не взял меня с собой! Ладно, хватит болтать, ставим весла.
— Поставить-то поставим, а что, ты на веслах до Ямайки решил идти? Мы ведь только примерно знаем, где находимся!
— Ну, прямо, учился, учился, а никак не выучился! — Топо запустил руку за пазуху и извлек оттуда мокрый свиток. — Вот пусть теперь они новую карту ищут.
— Где ты?.. — изумился Андреа.
— А как ты думаешь? Я что, не понял, чем все кончится? Знаем, плавали. Пока ты там из себя благородного корчил, я успел из каюты адмирала карту позаимствовать. Там и наш маршрут проложен.
Топо откупорил анкерок
[39]
и, убедившись, что воды там достаточно, сделал несколько глотков.
Карта на дорогой провощеной бумаге совершенно не пострадала от воды, и Андреа с радостью обнаружил, что в данный момент они были всего в двух десятках миль к югу от Бермуд. По крайней мере об этом говорила последняя отметка на карте. Недолго думая друзья взялись за весла. Над гладью Атлантики заскрипели уключины, и казалось, что есть в мире только этот звук, мерные шлепки весел о воду и натруженное дыхание гребцов. А потом, сверкнув багровым закатом, зашло солнце, и небо расцветилось океаном звезд. Кое-как улегшись на банках, друзья смотрели на вселенную, а она смотрела на них. Еле слышный плеск воды о борт шлюпки убаюкивал, и, несмотря на неудобства, Андреа и Топо заснули очень быстро. Течение и легкий ветерок благоприятствовали и почти незаметно подталкивали лодку в сторону архипелага.
Когда ночь была совсем непроглядна, а лодка тихонько покачиваясь на волнах, дрейфовала на север, внезапно, тревожно и волшебно ночной воздух стал неподвижен и липок от ночного зноя. Сморщенная рябь океана, которая только что размывала отражение звезд, стала похожа на разлитое море ртути. Гладкое, незыблемое, но хранящее подвижность, неестественную для такой тяжелой субстанции, оно словно приблизило звездное небо. Казалось, что мириады небесных светил упали с неба на океанскую гладь, и вселенная превратилось в одно целое, где нет ни моря, ни земли, ни мироздания.
А посреди этого звездного ничего стояла лодка с мирно спящими уставшими молодыми людьми. Весь мир застыл в тревожном ожидании. И тут плоская поверхность океана лопнула, словно рассеченная ножом, и обнажила сначала гигантскую спину, а потом и голову морского чудовища, которое опять вышло из бесконечной океанской Абиссинии. Шумно выдохнув, Змей поднялся высоко над бортом лодки и с завороженным вниманием стал смотреть на людей. Ночная тьма практически скрывала детали инфернального создания, только черный невидимый силуэт просматривался среди звезд. Удовлетворившись, зверь беззвучно ушел в глубины океана, блеснув напоследок кольцами чудовищного тела.
