– Вы – английский пират Эндрю Фокс, называемый также Лис? – спросил испанец. Голос его был негромким и мягким.
– Не отпираюсь насчет имени и национальности, хотя в отношении «пирата» мог бы и поспорить!
– Вас сюда привели не для споров.
– Догадываюсь, – пробормотал Эндрю. – Наверняка для исключительно приятной беседы…
Испанец поднялся, двинулся по комнате, заложив за спину руки. Рассматривающий его Фокс поменял первое мнение: не алькальд. Слишком роскошен черный с серебром камзол и… рубиновый крест! Эндрю во все глаза уставился на своего давнего противника. Кажется, они с Бичом пиратов ровесники. Адмирал пониже, изящно сложен, движения его кажутся ленивыми и грациозными… но обветренное лицо, выправка военного и сильные кисти, видневшиеся из дорогих кружев, ломают образ праздного щеголя с Аламеды.
– Какая честь! – произнес Эндрю почти без насмешки. – Меня будет допрашивать сам дон де Аламеда!
Испанец вяло отмахнулся.
– Для этого у нас имеется Святая палата и алькальды! И вам не удастся их одурачить, все ваши грехи давно сосчитаны и записаны.
– Так что же, вам просто захотелось на меня посмотреть?
– Не обольщайтесь! Вы не первый пират, которого я взял в плен. И, к сожалению, не последний.
– Тогда я не понимаю, – вежливо сообщил Эндрю, – почему меня вывели из моей уютной крысиной ямы и поставили под ваши прекрасные очи. Чем обязан честью знакомства?
На миг ему показалось, что он зарвался. Испанец остановился прямо перед ним, уставился темными… странно знакомыми глазами.
– Я хочу задать вам несколько вопросов.
– И ожидаете, что я на них отвечу?
У этого дона де Аламеда терпение поистине ангельское. Обычно испанцы выходят из себя очень быстро.
– На вашем корабле плыл юнга…
Да! У Эндрю язык так и чесался спросить. Но раз испанец заговорил сам…
– Как там поживает наш малыш Нэтти?
– Хорошо поживает.
– Вы его не обижаете?
– Расскажите, как он у вас появился.
– А что он сам рассказал?
– Я хочу услышать вашу версию.
Что Нэтти им наплел? Или, наоборот, какую рассказал правду? Эндрю помолчал, потом начал – без обычного ерничанья – рассказывать, внимательно следя за реакцией испанца. Тот по-прежнему выглядел задумчивым.
– Это все?
– Все.
Совпало? Не совпало?
– Юнга говорил, что вы отобрали у него некие драгоценности…
– Рубины?
– Дайте их описание.
Эндрю дал – вплоть до количества камней и качества огранки. Добавил, подумав:
– Нэтти утверждает, что он не украл эти драгоценности, они принадлежат его матери.
Он все еще хотел защитить громмета, хотя тому, кажется, пока никакая опасность не грозила.
– Он рассказывал что-либо о своей семье?
– Сказал, сирота. А к чему все эти вопросы?
Естественно, ответа он не получил. Зато получил вопрос, который его слегка огорошил:
– Скажите, а какие отношения связывают вас и… Нэтти?
Отношения? Связывают? Эндрю подумал и спросил – изысканно учтиво:
– Не хотелось бы быть невежливым, отвечая вопросом на вопрос, но какие отношения связывают вас и Нэтти?
Показалось ли, что испанец метнул взгляд в сторону часовых? Взмахнул рукой:
– Пока все. Уведите его.
– Передавайте привет юнге, а я так благодарен вам за эту содержательную беседу… – Эндрю получил чувствительный толчок в поясницу, но все же договорил: – До встречи, дон де Аламеда.
– О нет, следующей встречи не будет.
– Не зарекайтесь!
Значит, Нэтти все-таки не шпион испанцев, как они было решили. Но тогда какую же историю он сочинил, что им заинтересовался сам Бич пиратов?
– Вы должны понять мое недоверие. Много лет мы считали вас погибшими…
Они ужинали вдвоем. Прислуживал им все тот же казавшийся немым Хуан.
– Погибшими? Но ведь донна Исабель знала, что мы поплыли на Омори!
– Нет. Она сказала, что ваша мать списывалась со своими родными с Карибов. Но куда именно вы направились – не знала.
– То есть… когда вы вернулись…
– Когда мы вернулись, вы просто исчезли без следа, – мягко сказал Алонсо. – Мой дядя, а ваш отец, разыскивал вас долгое время. Он даже написал письмо вашим родственникам во Францию, но ответа не получил. Вы как в воду канули.
Нати нервно рассмеялась:
– Да, прямо в Атлантический океан! Но как же… ведь мама… она говорила… Ох! – Она подперла голову руками. – Какие-то сплошные случайности! Если б не было ложного сообщения о вашей гибели, если б вы вернулись чуть раньше, если бы моя мама хоть кому-то сказала… Но я просто уверена, что донна Исабель все прекрасно знала и даже помогала нам!
– Это невозможно! – категорически отозвался Алонсо.
Попробуй установи сейчас истину! Кажется, ее милая мамочка была достаточно… бестолковой, чтобы действительно никому не сообщить, куда собралась. С другой стороны, по ее детским воспоминаниям, тетя Исабель недолюбливала невестку настолько, что могла помочь ей уехать, а потом – от страха перед братом или нежелания, чтобы тот их нашел, – соврать и ему, и собственному сыну… Алонсо, конечно, в это не поверит. Да и так ли уж это теперь важно?
– В конце концов мы решили, что вы погибли – раз столько лет не подаете о себе известий. И тут являетесь вы – прямо с палубы пиратского корабля! Естественно, первое, что я подумал…
– Что за время преследования и боя мы придумали некий дьявольский план и роль для меня? И заодно каким-то образом узнали историю семьи де Аламеда?
– Есть кое-что еще, – Алонсо откинулся на стуле, вновь взявшись за четки, – отчего я отнесся к вам с таким недоверием. Некоторое время назад ко мне явилась некая особа. Молодая, весьма привлекательная. И заявила, что она моя кузина.
Так вот о чем его фраза: «Слишком много родственников»!
– Все ее рассказы и воспоминания о детстве были подробными и весьма меня впечатлили. Причем ваш рассказ и рассказ той девушки идентичен – до того времени, как вы обе покинули Омори. Она собралась искать своих родственников в Европе, но неожиданно в одной из наших колоний услышала мою фамилию и решила выяснить – не родственники ли мы.
Нати привстала, села… снова встала. Это невозможно, немыслимо, но это…
– Карла!
– Что?
– Высокая, красивая, темноволосая и темноглазая? Над верхней губой вот здесь, слева, родинка?
