– От так! – оглядев немцев, довольно произнес успокоившийся конвоир и каблуками сапог пнул конягу в мохнатые впалые бока. – Ком, ком, едрена мать!
Карабин так и остался висеть у мужичка за спиной. Колонна пленных в полном составе двинулась дальше.
К полудню прибыли в штаб дивизии. «Опель» оставили у добротной каменной ограды старинного двухэтажного особняка под красной черепицей с готическими башенками. В нем расположился штаб. Перед коваными воротами стоял роскошный «Мерседес» кремового цвета с открытым верхом. В заботливо полировавшем машину тряпочкой солдате Марков узнал бессменного комдивовского водителя. По всему видать, полковник тоже обзавелся трофейной автотехникой. Впрочем, видавший виды «Виллис» стоял тут же на дворе в натекших под колеса лужицах воды – верного боевого коня только что намыли. Марков направился к дверям особняка, по привычке глянув на часы. Приехали вовремя – минута в минуту. Быков, произнеся перед тем в кабине вопросительное «разрешите?», получил от капитана утвердительный кивок, выбрался из кабины и с нескрываемым интересом зашагал к «Мерседесу». Любознательный Чередниченко последовал за ним. Остальные разведчики остались в кузове грузовика.
Адъютант комдива проводил Маркова в большой сумрачный зал и распахнул двустворчатые дубовые двери. Щелкнув каблуками, капитан по всей форме доложил о своем прибытии.
– Садись, Георгий Владимирыч, – кивнул в ответ Бутов, махнув рукой в сторону выстроившегося вдоль стены целого ряда старинных стульев с причудливыми высокими спинками. Марков присел, чуть кивнув остальным дивизионным офицерам, собравшимся на совещание. Бутов расхаживал по наборному паркету в своих неизменных хромовых сапогах и кителе с расстегнутой верхней пуговицей.
– Вот очень вовремя тут у нас командир разведроты появился, – продолжая ведшийся до прибытия Маркова разговор, произнес комдив. – Задача как раз для тебя, Георгий Владимирыч.
Едва присевший Марков при обращении к нему тут же поднялся вновь.
– Да сядь ты, сядь, прошу тебя, – по-свойски поморщился Бутов.
Марков вновь опустился на стул. Комдив продолжил мерить помещение шагами.
Полковник держал подчиненных, что называется, в кулаке. Командный состав всех подразделений и служб не был исключением. Но к командиру дивизионной разведки капитану Маркову Бутов испытывал особое уважение. Прежде всего оно было обусловлено доблестной боевой работой разведроты. Однако не последнюю роль играло, по-видимому, и прошлое Маркова. Комдиву было известно, что Марков служил офицером еще в первую мировую войну. Сам некогда доблестный солдат императорской армии, Федор Бутов был призван на военную службу в 1915 году. В 1916-м окончил пулеметную школу, заслужил геройскими действиями в составе пулеметной команды три солдатских Георгия. Один – за смелую разведку в германский тыл. Почти весь бурный 1917 год тяжело раненный на Северо-Западном фронте младший унтер-офицер Бутов провалялся в псковском госпитале. Вернулся в распропагандированный и почти развалившийся родной полк в середине ноября. Озлобленный распадом регулярной армии, вступил в Красную гвардию. Без военной службы Бутов себя не мыслил. Открывшиеся новые возможности привлекали отнюдь не чуждого честолюбивым помыслам Федора Бутова. Он принадлежал к той категории толковых нижних чинов, которые сделали в Красной армии быструю карьеру в годы гражданской войны – комвзвода, комроты, затем военная учеба. Был, впрочем, один момент в хрестоматийной истории будущего полковника. Он произошел летом 1919-го, при отражении наступления Деникина. Расстреляв все патроны, пулеметный расчет Бутова был взят в плен. Добровольцы оценили грамотные действия и мужество явно кадровых пулеметчиков, предложили служить у себя. Впрочем, альтернативой иначе все равно была бы пуля в лоб. Так Федор Бутов ненадолго снова надел унтер-офицерские погоны. Под Черниговом пулеметный расчет унтер-офицера Бутова метким огнем положил на землю контратаковавшие цепи красных, чем способствовал успеху Белозерского полка при занятии города. За это пулеметчики удостоились личной благодарности командира полка полковника Штейфона. В горячке боя не мог кадровый пулеметчик Федор Бутов исполнять свои обязанности плохо – это уже сидело в подсознании… Осенью при отступлении белых он перешел фронт, снова оказавшись у красных. Обычная ситуация тех времен! Все товарищи по пулеметному расчету к тому времени погибли, и Бутов предусмотрительно умолчал о своей службе в белой армии. Гражданскую войну краском Бутов закончил в 1922-м на Дальнем Востоке в должности заместителя командира полка. Двери для дальнейшей военной карьеры были распахнуты, и он не замедлил этим воспользоваться. Служба на Дальнем Востоке чудом уберегла его от репрессий в армии конца 1930-х – начала 1940-х годов. В декабре 1941-го в составе одной из сибирских дивизий он принимал участие в контрнаступлении под Москвой…
– Скажу прямо, обстановка ни хрена непонятная. – Бутов скрипнул паркетом, резко развернувшись на каблуках. – Который день прем на запад. Это хорошо. Да только части перемешались. Где и кто соседи – бо-о-ольшой вопрос!
Комдив сделал паузу, чтобы собравшиеся оценили значение и масштаб вопроса. Затем продолжил:
– Соприкосновение с противником потеряно. Справа наши. Связь, слава Богу, с ними кое-как установлена. А вот слева – полный кавардак. По одним данным, там болгары, по другим – югославы. Или все вместе. Куда они продвинулись – черт их знает. Вроде стоят по реке Драве. Есть сведения, что югославы разные, не все за нас. Нас интересует НОАЮ…
– Народная освободительная армия Югославии, – пояснил из-за стола начальник политотдела дивизии подполковник Ратников.
– Понятно, – коротко кивнул Марков.
– Да если бы! – подойдя к столу, звонко шлепнул по нему ладонью Бутов. – По тылам всякие фрицы недобитые шляются. Кто сдается, а кто и не хочет. Это ладно, не привыкать, разберемся. А что перед нами? Какие силы? Чьи? Тут тебе окромя болгар с югославами еще и венгры в союзнички записались. Но, опять-таки, не все…
– Армия народного венгерского правительства, – снова заговорил Ратников ровным голосом, – является нашим новым союзником. Нас об этом информировали из штаба фронта. А вы с ними, Федор Емельянович…
Ратников выразительно посмотрел на Бутова. О произошедшем на днях в расположении дивизии инциденте знали все. Новоиспеченные венгерские союзники, только-только отложившись от немцев, были обстреляны нашим передовым дозором. Среди венгров оказались убитые и раненые. Их командир уехал жаловаться на советское командование. Дело дошло до высоких штабов. Бутову пригрозили международными осложнениями.
– Ох уж мне эта политика, – проворчал комдив. – Они на переправе решили в последний момент коней поменять, а мне вникай во все эти тонкости. Вчера в нас стреляли, теперь за нас. Союзники е…ые! Плохо дозор повоевал – надо было как с румынами…
Случившуюся в прошлом году аналогичную историю с румынами в дивизии удалось замять. Марков был ее непосредственным участником. Тогда, в 1944-м Румыния перестала быть союзником Германии. Дело было уже после отъезда из страны румынского короля Михая, которого Маркову с разведчиками довелось случайно встретить по дороге к Бухаресту. Молодой король, растерянный и удрученный, в сопровождении советских офицеров проезжал мимо в открытом автомобиле. Румынские солдаты – вчерашние противники – неожиданно перестали быть таковыми. Но то румынское подразделение то ли не оповестили об изменившейся внешнеполитической обстановке, то ли у них самих имелись веские основания не вступать в контакт с советскими частями. Одним словом, когда разведрота Маркова подходила к занятой румынами деревне, те открыли по ней огонь. Румынов привычно выбили из деревни в считаные минуты. Но бой вышел ожесточенный. Озлобленные собственными потерями, разведчики Маркова пленных не взяли.
