— Что?! — испуганно вытянулась и без того длинная волчья морда нашего милого друга. — Что вы сказали?!
Никогда не думала, что звери умеют бледнеть вместе с шерстью! Да, сдала нас блондиночка, как стеклотару! Хорошо ещё клятву у Кейси вовремя стребовали о защите и неприкосновенности!
— Кейсариус, думаю, самое время для вассальной присяги! — мило улыбнулась ваша покорная слуга.
— К-кому? — запинаясь, обомлел тот.
— Мне.
— В-вы к-княжна? — не веря собственному «счастью», уточнил «заколдованный принц», прижав уши к голове чуть ли не до хруста в суставах.
— Д-да! — радостно передразнила я. — И кто-то, кажется, обещал на мне жениться!
Картинно закатив глаза, волк плавно, словно благородная девица, упал в обморок. Я осторожно потрясла обмякшее тельце. Бесполезно! Новоявленный жених решительно притворялся мёртвым.
— Свет? Что ты с ним сделала?!
— Да ничего! Ты же свидетель! Я просто пошутила, а он, наивный, поверил!
— И не стыдно над детьми и братьями нашими меньшими так издеваться?
— А что он на нас наговаривал. Послушаешь — так нас с маленства расстрелять следовало! Что за частное гестапо? Что мы? Звери? Хотя, конечно, хорошо, что репутация скверная, лишний раз не полезут, но не всё же сразу! Я и так начинаю чувствовать себя маньяком со стажем!
— А я всегда говорил, что под этой невинной хрупкой оболочкой скрывается Джек-Потрошитель! Но никто мне не верил!
— На себя посмотри!
— Я — мирный Казанова, а не симпатичный экспериментатор с пургеном!
— Чего?
— Да брось, мои друзья до сих пор не могут забыть чайка с фенолфталеином! Даже щелочную среду во рту предусмотрела! Это ж надо было выдать «Каркаде» со слабительным! Чай из лепестков роз! Попробовав — не забудете никогда! Ха! Да из них потом неделю эти «цветики-семицветики» лезли! Хотя слово ты сдержала: они до сих пор помнят!
— А нечего было пошло подкалывать и фамильярничать!
— Так сказала бы мне!
— Ага! Чтобы они ту же неделю зубы по асфальту собирали? Нет, я всё-таки гуманистка.
— Что?! Да они меня пристрелить умоляли к концу карантина! А один умудрился ещё и простыть, так вообще чихнуть боялся! О! Наш принц пришёл в себя!
Очнувшийся Кейси лежал, боясь пошевелиться. Но поздно, он уже привлёк столь нежеланное внимание.
— Леди, — осторожно начал он. — Прежде всего, хочу попросить у вас прощения за столь нелестные слова о вашем роде. На самом деле я очень его уважаю, и простите, опасаюсь. Так же хочу извиниться за мою глупость, ибо не сумел распознать в вас…
— Великого врага? — услужливо подсказал Вик.
— Достойную дочь своего отца, — чуть ли не сквозь зубы процедил волк и обречённо добавил: — Если благородная госпожа желает, то я с радостью женюсь на вас и буду счастливейшим супругом на свете.
— Потому что долго не проживёшь! — твёрдо закончил брат. — Если повезёт — умрёшь быстро и безболезненно, только ничего малиново-розового из её рук не пей: ни чайка там экзотического, ни сока свекольного или морсика какого-нибудь. А если совсем припрёт — обращайся, я тебя, как ближайшего родственника просто так задушу, по старой памяти.
— Благодарю вас, лорд, — безукоризненно вежливо кивнул «заколдованный принц», но по тону, казалось, что он сам не прочь удавить будущего деверя.
— Не волнуйтесь, Кейси, я пошутила.
На минуту показалось, что вместо Вселенского облегчения, на морде соратника отразилась какая-то досада. Но только на минуту.
Да, с каждой секундой узнаю о своей семье много интересного, обидно только что из чужих уст! Как ловко слепили пращуры имидж «смертельно опасных существ»! И как нам теперь его поддержать?! Особенно мне, полутораметровому «исчадию»?! Что я могу?
Мои предки, действительно, всегда были хорошими бойцами, а прапрапрадеды даже гениальными полководцами, и имели лично пожалованные императрицей награды ещё во времена царской России. Бабушки, и вправду, удивительно красивые женщины и в шестьдесят умудрялись кружить мужчинам головы. Но меня никто не учил военному делу и самозащите, никто не рассказал про двойную жизнь! Если Вик прошёл не одну школу боевых искусств и умеет блестяще фехтовать, то я с этим же мечом могу только танцевать! И то, стыдно признаться, танец живота! Так как же я могу защитить других? Как справиться с поставленной задачей?
Ладно, хватит ныть, мы может ровно столько, сколько знаем. А образование мне, слава Богу, дали хорошее!
— Раз теперь вы в курсе наших с Виком здесь дел, не поведаете ли далее о Великой битве за добро и зло? Кто такая леди Гвиневера?
— Королева небольшой страны, Луара почти круглая, как Луна. Туцир побоялся завоёвывать эти земли, опасаясь лишь прогневить владычицу.
— С чего так?
— Гвин — оракул, пророк. Испокон веков она предсказывала удачи и невзгоды, урожай и бесхлебье.
— Что ж войну не предугадала? — фыркнул Вик, опять что-то уже жуя.
— Вообще-то она сказала Туциру остерегаться рода Драконов!
Н-да, очень ценное предсказание! Особенно если учесть, что это твердят почти все и вся во все времена! Такое вот удачное и актуальное наставление предков!
— И он её не трогает, потому что боится, что та накаркает неудачу?
— Ну, да. Воины — довольно суеверный народ.
— Бред! — хором рявкнули мы с братом.
— Поживите здесь — и не в такое верить будете! — обиделся волк.
— Вот как? — вскинул брат бровь. — Например?
— Например, нельзя вспоминать князей Драконов лишний раз — обязательно объявятся!
— И что действует? — ехидно осведомилась ваша покорная слуга.
— Ну, — замялся Кейси. — Вообще-то, когда я вляпался в капкан, то первое о чём подумал, что «для полного счастья ещё Драков всей фамилией не хватало». И появились вы.
— Да, — почесал затылок друг. — Совпадение страшное.
Далеко внизу под нами простирались поля. Злыдень пока нёс перегруз, абсолютно не чувствуя усталости, но изводить питомца так не следовало. Солнце ещё лениво, словно после перепоя, осторожно поднималось в небо, каждую секунду рискуя скатиться обратно. И только мы такие психи-жаворонки трясёмся в седле с утра пораньше!
Внезапно желудок Виктора взбурлил, как стакан кипятка, и издал долгий ноющий звук.
— Ой! — осторожно прошептал брат, хватаясь за живот. — Кажется, нам придётся сделать экстренную остановку!
— Мне, сдается, тоже, — смущенно признался Кейси, опасливо прислушиваясь к организму.
В этот момент мой желудок выдал сочувственную тираду терпящим несчастье собратьям и, свернувшись в узел, робко поскребся изнутри: «Хозяйка, а, может, и мы кустики в чистом поле поищем?»
