Командир транспорта, капитан 2-го ранга Ергомышев получил приказ следовать в Порт-Саид самостоятельно. Миновав Суэцкий канал, «Иртыш» бросил якорь в Порт-Саиде, где ждал дальнейших указаний от вице-адмирала Рожественского. Во время этого перехода молодой мичман, помимо своей основной должности — вахтенного офицера, исполнял ещё и обязанность корабельного ревизора, то есть офицера, отвечающего за финансовые вопросы, а также за покупку продовольствия для команды.
Во время нахождения «Иртыша» в Порт-Саиде Граф был отправлен для решения финансовых вопросов в Каир. Когда он уже собирался вернуться на судно, то внезапно получил телеграмму, в которой говорилось, что ему надлежит получить деньги на всю 2-ю Тихоокеанскую эскадру.
В своих воспоминаниях Г. Граф пишет:
«Я отправился с Д. (Д. — переводчик русского консульства — В.Ш.) в банк и предъявил свои бумаги. Всё оказалось в порядке, и деньги могли быть немедленно выданы. Мне всегда представлялось, что получу изрядное количество кредитных билетов, которые займут не так уж много места. Всё же по совету Д. я купил хороший кожаный чемодан небольших размеров. Само собой, я и в мыслях не имел, что он будет почти полон деньгами. Но каково было моё удивление, когда в банке меня подвели к огромным медным весам и на них начали отвешивать груды золотых фунтового достоинства, а затем пересыпать в маленькие парусиновые мешочки! Таким способом отмеривание восьми тысяч фунтов кончилось быстро, и мне оставалось их принять… Мешочки, уложенные мною в чемодан, совершенно заполнили его. Чемодан оказался таким тяжёлым, что я еле-еле мог его поднять, и при этом он чрезвычайно подозрительно прогибался и отвисал».
В египетской столице мичман Граф провёл шесть дней, дожидаясь попутного парохода.
«На следующий день, — вспоминает Граф, — как только пришёл пароход, я пошёл в банк с рассыльным из консульства, который перенёс чемодан в мою каюту. Запер её на ключ, весьма довольный успешно исполненным поручением…»
Теперь мичману предстояло в одиночку с чемоданом, набитым золотом, добраться до «Иртыша». Транспорт тем временем уже покинул Суэцкий канал и направился в Джибути. Граф пустился вдогонку за своим ушедшим судном. Но к моменту его прибытия в Джибути «Иртыша» там не было. Он ушёл в Сайгон. На попутном французском пароходе мичман с «золотым чемоданом» в руках и револьвером в кармане пересёк Индийский океан. В Сайгоне Граф узнал, что «Иртыш» на Мадагаскаре, в бухте Носси-бэ.
Почти четыре недели мичман Граф догонял свой транспорт, который к моменту его прибытия на Мадагаскар уже ушёл оттуда и перешёл в бухту Камрань, что в Юго-Восточной Азии. Всё это время он не спускал глаз с заветного чемодана. Только в Камрани мичман наконец-то догнал своё судно. Он воспоминает: «С великой радостью взял я чемодан и отправился на корабль. Через несколько минут я был дома».
Одиссея мичмана Графа сразу же по его прибытии в Камрань стала широко известна на всей эскадре. Так, командир крейсера «Аврора», капитан 1-го ранга Е.Р. Егорьев вёл дневниковые записи о походе 2-й Тихоокеанской эскадры. Вот что он занёс в тетрадь 27 февраля 1905 года: «Скудные телеграфные известия о событиях внутри России, а также с театра военных действий, достигающие нас, неизменно носят печальный характер… Начинаем думать, что Владивосток может быть отрезан; тогда наша дальнейшая цель становится необъяснимой. Флот без базы — до сих пор неслыханное предприятие. Два дня тому назад пришёл «Иртыш», наш угольный транспорт. Из Либавы вышел в двадцатых числах декабря; почты не привёз. В Порт-Саиде денег для своей надобности не принял, из Либавы, как все россияне, вышел без копейки денег, но с кредитивом. В Джибути хотел ждать прихода 3-й эскадры. Ревизор (мичман Граф. — В.Ш.) отправился в Порт-Саид за деньгами; в это время «Иртышу» было приказано немедленно уйти в Носси-Бэ, а ревизор с деньгами получил приказание поехать в Сайгон, где должен ожидать нас. Интересное путешествие solo с большим мешком золота».
Такова в общих чертах история происхождения золота на борту транспорта «Иртыш». Но почему после прибытия мичмана Графа доставленное им золото не было распределено по кораблям эскадры, для чего, собственно говоря, оно и предназначалось? Ответа на этот вопрос у нас нет да и вряд ли уже будет. Можно лишь предположить, что к моменту прибытия Графа эскадра собиралась сниматься с якоря, чтобы идти на прорыв во Владивосток. В данной ситуации ни командующему эскадрой, ни командирам кораблей было не до привезённого «расходного золота». На оставшемся отрезке пути никаких заходов в порты более не предусматривалось, а значит, и тратить деньги командам было просто не на что. Зато ожидалось генеральное сражение, к которому все и готовились. Думается, что вопрос о золоте вице-адмирал Рожественский просто отложил до прибытия во Владивосток. То, что он оставил золото на «Иртыше», можно объяснить тем, что командующий не мог знать, как сложится предстоящее сражение и где золото будет в большей безопасности. Не заморачивая себе головы, он приказал оставить золото там, где оно было в тот момент. Думаю, что Рожественский меньше всего думал о золоте для карманных расходов личного состава эскадры… На кону в те дни была судьба самой эскадры, а вместе с ней судьба всей войны и мирового престижа России!
В первые минуты Цусимского сражения артиллерийские наводчики «Иртыша» держали на прицеле один из японских крейсеров, но не стреляли. Капитан 2-го ранга Ергомышев не без оснований полагал, что несколько малокалиберных пушек его транспорта ничего не изменят в начавшемся противоборстве броненосцев. Зато несколько даже случайных попаданий в набитый углём и снарядами транспорт уничтожат его в несколько минут. Впрочем, японцам тоже было пока не до «Иртыша». Весь свой огонь они сосредоточили против наших броненосных сил.
Стараясь не оказаться на линии огня, «Иртыш» сначала пристроился к броненосному крейсеру «Дмитрий Донской», затем к «Авроре», но это прикрытие не было надёжным. Тогда Ергомышев решил выйти из района боя и самостоятельно пройти пролив.
«Иртышу» не повезло. Один из японских крейсеров дал вдогонку ему несколько залпов. Этого для тихоходного транспорта оказалось достаточно. «Иртыш» получил несколько пробоин. В трюм хлынула вода. Судно сильно накренилось. В машинном отделении лопнул паропровод. Пока ликвидировали аварию, стала прибывать вода; запустили водоотливные насосы.
Но Ергомышев не оставлял надежды на прорыв. Вскоре «Иртыш» повернул на ост. Ергомышев рассчитывал, что этот курс достаточно безопасен, что с наступлением сумерек судну удастся удалиться на несколько десятков миль от района боя.
К утру следующего дня «Иртыш» почти потерял ход, водоотливные средства уже не справлялись с откачкой воды из трюмов. Попытка выправить крен тоже не удалась. Шансов дойти до Владивостока не было никаких.
Решили продолжать идти во Владивосток, но держаться недалеко от японского берега, чтобы в случае чего спасти команду. Спустя некоторое время на транспорте снова лопнул паропровод. Пришлось вывести из рабочего режима один из котлов. Получили серьёзные ранения и ожоги вахтенные машинисты. Вода в кочегарке поднялась к топкам. Это был конец. Ергомышев приказал направить судно к японскому берегу.
