Я шел на две ступеньки сзади сэра Реджи и расстреливал зомби из «магнума». Пистолет раскалился в моей руке, так что мне пришлось убрать Валькирию обратно в ножны и периодически перекладывать оружие из руки в руку. Патроны не кончались.
Необъяснимые явления всегда тревожны, даже когда они на пользу. Если что-то вдруг стало работать лучше, чем ты от этого ожидаешь, так же внезапно оно может отказаться работать вообще. Но, пока не отказало, надо пользоваться.
Благодаря нашим усилиям зомби сыпались с лестницы, как монетки в игровом автомате при выбитом джекпоте. Оказалось, я неправильно оценил их количество, как говорится, у страха глаза велики. Вряд ли их так много, чтобы занять всю лестницу. Когда мы спустились на полтора витка, мне удалось рассмотреть конец длинной очереди поднимающихся за своим угощением зомби. Нельзя сказать, что их было мало, но и не так много, как мне показалось вначале. Да и Туко со товарищи должны были слегка проредить их ряды.
Это было не фехтование, это был не бой. Никаких финтов, уходов, ложных выпадов. Сэр Реджи сталкивал противников с лестницы, и они беззвучно исчезали внизу.
Он применял множество приемов. Рубил мечом, бил плашмя, толкал в плечо, делал подсечки. Он был мастером, истинным мастером в своем кровавом ремесле.
Я оказывал ему посильную поддержку, убирая зомби, находящихся за две-три ступени от него.
Так мы и шли, шаг за шагом, ступень за ступенью, виток за витком. Нудное и монотонное это занятие, скажу я вам, спускаться по лестнице, когда тупые зомби поднимаются тебе навстречу.
Времени у нас было не так много.
Я подумал о Кимли, удалось ли ему остаться незамеченным, или же он тоже где-то сражается, размахивая своим молотом. Мысли о том, что он может уже им и не размахивать, я гнал от себя прочь. Двоих мы уже потеряли, и продолжать сей горестный список мне не хотелось.
Сэр Реджи пинком отправил очередного зомби на рандеву с землей, из которой тот выполз, и остановился. Он продолжал драться, но делал это по инерции. Взгляд его был прикован к какому-то предмету внизу.
Я присмотрелся, проследив за его взглядом. Два очевидных факта сразу бросились мне в глаза.
Это был не предмет, напротив, это был субъект. И был он не совсем внизу, хотя, конечно, ниже нас. Он поднимался.
Я сразу понял, что это Черный Лорд, хотя это был и не Келлен. Но он был похож на Черного Лорда, а в этом мире человек, похожий на Черного Лорда, просто не может быть никем другим.
Он был закован в черные доспехи. Создавалось впечатление, что он родился в них и шел по жизни, никогда их не снимая. Цвет их был не просто черным, это было воплощение абсолютной черноты, тьмы всех ночей. Словно черная дыра внезапно покинула свое место в космосе и материализовалась на земле. Он шел медленно, но не потому, что ему было тяжело подниматься. Это была демонстрация полной уверенности в том, что спешить ему некуда, демонстрация своего спокойствия и мощи.
В моем детстве, когда телевизоры были черно-белыми, а видеомагнитофоны являлись чем-то из области научной фантастики, мне довелось посмотреть «Чапаева», который был старым фильмом уже в то время. Вряд ли мой детский мозг мог уловить все величие той картины, если оно было и уж совершенно точно я не могу воспроизвести все сюжетные ходы, однако одна сцена запомнилась мне надолго. Я помню ее и до сих пор.
Красные, тогда еще их называли «наши», сидели в своих окопах и ждали атаки белых, держа руки на спусковых крючках своих винтовок и пулеметов. Сброд, а не армия, как сказали бы о них сейчас. Рабочие, крестьяне, матросы, какие из них могут получиться солдаты? Они воевали на голом энтузиазме, в бой их вела только идея, которая через семьдесят лет была признана ошибочной.
На этот сброд, у которого нет даже единой военной формы, наступает батальон белых. Все в одинаковых мундирах, сжимают в руках одинаковое оружие и чеканят шаг, как на параде. Все блестит и сверкает, и земля дрожит от топающих в унисон хромовых сапог.
Красные начинают стрелять. Даже попадают, что сейчас кажется мне фантастикой. Некоторые белые падают, но остальные продолжают идти как ни в чем не бывало, сохраняя темп и по-прежнему чеканя шаг. Они не стреляют, они просто идут. Это психологическая атака.
Как этого и следовало ожидать от непрофессионалов, у красных начинают сдавать нервы, когда они видят, что это медленное, но кажущееся неотвратимым продвижение им не остановить. И они пытаются бежать.
Я не слишком хорошо помню, чем там кончилось. Скорее всего, выскочил откуда-то Василий Иванович на белом боевом коне, воодушевил своих орлов патриотической речью, и они перещелкали «контру», как солнцевские люберецких.
Суть не в этом.
В шагах Черного Лорда чувствовалась такая же неотвратимость, как в рядах надвигающихся на вражеские позиции белогвардейцев. В нем было что-то от Дарта Вейдера, что-то помимо пристрастия одеваться во все черное, в котором нет ничего предосудительного, если вспомнить того же Гамлета.
И в нем было что-то от танка.
— Черный Лорд Тонкар, — тихо сказал сэр Реджи, не переставая рубиться.
— Друг Келлена? — поинтересовался я, стараясь быть легкомысленным.
— Скорее, коллега. Очевидно, после, двух провалов Келлена Темный Властелин решил поручить дело кому-то другому.
— Он хорош? — спросил я, стреляя в голову зомби, который имел неосторожность быть выше впереди идущих собратьев.
— Его черные доспехи заговорены и закалены в крови драконов, — сообщил мне сэр Реджи. — И обычным оружием их не пробить. Его меч носит имя Пожирателя Душ, я не думаю, что он сломается от соприкосновения с Валькирией, как обычный металл.
— И каковы будут наши действия?
— Хр, — сказал сэр Реджи, вытаскивая меч из зомби и ударом ноги отправляя этого зомби вниз. — Один я с ним не справлюсь. Моему мечу даже не пробить его брони.
— А Валькирией?
— Возможно. Если этого нельзя сделать Валькирией, значит, это вообще нельзя сделать. Я пойду по внешней стороне лестницы и буду открывать бреши в его обороне. Твой меч длиннее моего, поэтому ты пойдешь по внутренней стороне, но на ступеньку выше. Ты будешь атаковать в созданные мною бреши. Панцирь мечом не пробить, поэтому меть в сочленения. Ты уверен, что ничего не помнишь из моего…э-э-э?..
— Я многое помню, — сказал я. — Но это только теория.
— У тебя есть прекрасный случай попрактиковаться. — Ястреб мрачно улыбнулся.
Как и все прочие планы сэра Реджи, этот был предельно прост и попахивал самоубийством. Легко сказать — атакуй в открытые мною бреши. Для того чтобы это сделать, надо хотя бы отдаленно представлять, как эти бреши могут выглядеть и что с ними надо делать. Нет, подумал я, профессия спасителя мира слишком сложна для меня. Надо было идти в управдомы.
По башне прокатилась едва ощутимая дрожь. Такая, которую ощущаешь не ногами, упирающимися в ступени, но чем-то внутри себя. Магия давала слабину, а гравитация забирала свое. Интересно, сколько у нас осталось времени до того, как все рухнет?
