Остановились, хотя на светофоре горел зеленый свет и остальные машины проезжали мимо.
Я напрягся. Вот и началось. Черт возьми! Наконец-то! Если перед этим я немного боялся, то, как только одно из окошек "форда" стало опускаться, что-то внутри меня со звоном оборвалось, и бояться я перестал. Только какая-то пустота внутри живота, и голова немного закружилась. Как в детстве, когда меня сильно укачивало в машинах и, как правило, начинало поташнивать, едва только мы приближались к этому хромированному средству передвижения.
Окошко опустилось, и из темноты салона вынырнуло толстое и как всегда потное лицо жреца. Он улыбался. И смотрел прямо на меня. Да, конечно, он видел меня сквозь стекло. Так что надо было начинать действовать.
— Пойдемте. — Я поднялся и неторопливо пошел к дверям. Евгений Валерьевич, припадая на одну ногу, последовал за мной. Мы вышли.
На улице было жарко, и я порадовался тому, что надел только легкую рубашку без рукавов. А вот Евгению Валерьевичу придется туго. Но он ведь не поедет с нами, верно? А дальше, сдается мне, будет намного жарче. Особенно на шоссе между Новоозерском и Сочи.
Мне вдруг стало холодно. Не знаю уж почему, но по спине едва заметно пробежала волна холодка, добралась до затылка и, встопорщив волосы, растворилась.
А если ничего не получится?!
— Вновь очень рад вас видеть, — улыбнулся Николай, — а я-то уж было подумал, что вы передумаете!
— Мы свое слово держим, — ответил Евгений Валерьевич, — а вот ты, похоже, нет.
— Не надо так сразу, Евгений, — картинно поморщился жрец. — То, что мы сделали с тобой, уже в прошлом. Забудь обиды. Сейчас время для культурных разговоров!
— Прекращай строить из себя дипломата, — сказал Евгений Валерьевич. — Когда-нибудь я вскрою твою черепушку! Лучше скажи, где игроки Зари?
— За углом, в "КамАЗах". Один мой жест, и их отпустят. Только сначала Виталик должен сесть ко мне в машину!
Я сделал шаг назад. Двери "семерок" приоткрылись, и оттуда показались дула пистолетов и угрюмые лица сумеречных. Четыре человека. На вид вполне обычные люди. Вот только глаза их… без зрачков.
— Пока прошу по-хорошему, — произнес жрец, — дальше видно будет.
— Не пойдет, — покачал головой Евгений Валерьевич. Он стоял в какой-то странной, расслабленной позе, чуть опустив голову, разглядывая жреца исподлобья, засунув руки в карманы. Казалось, он был абсолютно уверен в своей безопасности.
А еще все это сильно напоминало сцену из старинного гангстерского фильма. "Крестный отец", кажется.
— Сначала я увижу освободившихся игроков Зари, а уж потом Виталик поедет с вами. Иначе какие гарантии?
— А при чем здесь вообще ты? — неожиданно поинтересовался жрец. — А где Вася? Вероника? Сом, на худой конец? Что это они выставили забитого старика для переговоров столь высокого класса.
— Я еще раз повторяю: не выпендривайся, — медленно произнес Евгений Валерьевич и поднял голову.
Что-то увидел в его глазах жрец, потому что улыбка резво слетела с его лица, и он даже немного отстранился внутрь салона.
— Николай, мы здесь тоже не так беззащитны, как тебе кажется. Если с твоей стороны прозвучит хоть один выстрел, будь уверен, что мы ответим тем же.
— Не стоит, — жрец вновь попытался улыбнуться, но у него плохо получилось. Все-таки нас он побаивался, как ни старался это скрыть, — да и людей напугаем, верно? Давай сделаем так — я отпускаю твоих игроков, и как только они выходят из-за поворота, Виталик садится в машину. Идет?
— Черт с тобой. — Евгений Валерьевич посмотрел на солнце, затем вновь опустил голову, — Ты же понимаешь, что мы успеем взорвать твою машину в случае подвоха в любой точке города.
— Посмотрим, Евгений.
Николай скрылся в машине. Следом скрылись и сумеречные.
Мы ждали.
У меня вспотел лоб, и по виску медленно стекла капля пота.
Получится или нет?! Поедем ли мы в Новоозерск?! Действительно ли тот доктор и есть Штамм?! Никто из нас не знал точно. Просто мы пересекли ту черту, когда можно было принимать обдуманные, правильные решения. Теперь пришло время риска, потому что иного просто, не оставалось.
Либо мы сумеречных, либо они нас. Как пить дать.
Из-за поворота показалась первая партия игроков Зари. Разношерстная толпа людей.
Мужчины, женщины, подростки в изорванных куртках. На вид они ничем не отличались от обычных. Но у них был дар. И они были бессмертными. Правда, играть им, наверное, больше не удастся.
Люди толпились, щурясь от дневного света, и медленно продвигались в нашу сторону. Я заметил того растяпу-мужика, с которым встретился в подземке, Максима. Сейчас он шел, немного пошатываясь, и держался рукой за голову. Вторая рука безвольно болталась вдоль тела. Люди, которые узнали Евгения Валерьевича, ускорили шаг. Обычные прохожие обходили их с таким видом, словно это шел цыганский табор, распевающий песни. Но вокруг было абсолютно тихо. Ни один из освобожденных игроков не произносил ни слова. Мрачное зрелище.
— Ты доволен? — донеслось из машины, и ближайшая ко мне дверца приотворилась. — Теперь выполняйте свое обещание!
Я повернулся к Евгению Валерьевичу. Он смотрел на меня. Не моргая.
И мне стало ясно, что больше мы с ним не увидимся. Возможно, никогда. Хотя кто его знает? Я же не предсказатель, просто чувство такое.
— Прощай, Виталик, — произнес старик, — не забывай, если что. Навещай.
— До свидания, Евгений Валерьевич, — я кивнул, — и вы не забывайте.
Он ко мне действительно привязался. Это было видно по его грустному взгляду, по его слегка наклоненной голове, да и по всей позе. Не хотел он меня отпускать. Жуть как не хотел. Но что поделаешь?
— Быстрее, — нервно процедил жрец из автомобиля, — не семечки щелкаем. Война, как-никак!
— Главное — позвоните! — прошептал я, крепко сжимая старческую руку. Он тоже ответил совсем не слабым рукопожатием и подмигнул.
— Все будет в порядке, Виталик.
Я развернулся и неторопливым шагом подошел к "форду", залез в темный салон и захлопнул за собой дверцу.
Вот и все. Отрезан от настоящего мира. По крайней мере, на ближайший час.
Евгений Валерьевич за окном развернулся и пошел навстречу людям, которые, узнавая его, пожимали ему руку и что-то радостно говорили.
— Поехали, — проворчал жрец сидевшему спереди водителю, — а то им еще придет в голову оторваться на нас.
Глухо заворчал мотор, и мы поехали.
Зажегся мягкий свет. Я откинулся на сиденье, откинув голову на мягкую спинку, и посмотрел на жреца сквозь чуть приоткрытые глаза:
— Ну, так и что будем делать, господин хороший?! Жрец сидел ко мне полубоком, внимательно разглядывая. И пистолета из руки не выпускал.
