— Что-то подобное я представлял, читая историческое фэнтези, Муркока там, Перумова, — пробормотал Сева. — Вопрос в том, что он делает на месте Витькиного дома?!
— Мне бы тоже хотелось знать. — Мыс Севой выразительно посмотрели на вампира и джинна.
Что ни говори, но работа в институтском театре не прошла даром. Впечатление портила Севина шапочка, плавно сползавшая на его глаза.
— Забыл, — мрачно произнес граф Яркула, — совсем забыл о Дидро… Надо ж было так вляпаться!
— А ты не мог мне напомнить, жилистый скелетообразный друг?
— Я не Эйнштейн тебе все помнить, — огрызнулся Ирдик без энтузиазма.
— Что происходит? — повторил я, наблюдая за замком.
Вот какой-то молодой человек смело прошагал сквозь стену и за ней исчез. Скорее всего, он ее вовсе не видел.
— Почему видим замок только мы?
— По порядку начну, — решился Яркула, собравшись с мыслями. — У меня из головы совсем вылетело, что наш философ потерял память. В голове его оказалась Бессознательная Старушка, которая отвечает за то, чтобы кто-нибудь другой не залез к Дидро в сознание, пока память не нашлась. Но я забыл, что в последние полвека бессознательная наша стала быстро терять зрение и слух. Ей для охраны постоянно требуются помощники, вот и осталась головушка нашего Дидро без защиты. Значит, кто-то точно влез в его сознание. Желающих много.
— Ну хорошо. Кое-что из сказанного тобой я понял. Второй вопрос — почему этот замок видим только мы?
— Да потому, что о существовании Дидро только мы и знаем. — Яркула постучал согнутым пальцем по лбу. — Соображать надо.
— Кажется, я понял, — простучал зубами закоченевший от полета Сева. — Все, кто знает Дидро, будут видеть этот замок. А кто нет — видят Витькину многоэтажку… А п-попасть мы туда с-сможем? А то холодновато на улице с-стоять.
— Надо проверить, — сказал граф, немного подумав, — а заодно и выяснить, кто оседлал сознание Нефилософа.
— И еще узнать, куда подевались Сарь и Капица, — вставил Ирдик, единственный из нашей компании не проявлявший признаков замерзающего джинна.
Правда, я только что заметил, что оба агента вновь нацепили на себя человеческие личины. Яркула превратился в молодого человека, похожего на Севу, только толще, а Ирдик поменял цвет кожи, убрал клыки и заостренные уши, нарастил веки, став с виду вполне обычным мужчиной лет сорока. А когда джинн торопливо напялил сотворенную из воздуха голубую телогрейку, его и вовсе не возможно стало отличить от среднестатистического полупьяного сантехника, каких у нас в городе больше половины населения.
— Ну и кто пойдет? — спросил я, подразумевая, что пойду не я и уж тем более не Сева.
— Наверное, Ирдик, — мудро ответил вампир, — это по его специальности, он и помоложе меня будет…
— Это я по паспорту моложе, а по жизни старше. На все сто двадцать лет. Поэтому я не пойду.
— Ты предлагаешь идти мне — дряхлому, пожилому вампиру, болеющему ревматизмом? — страдальчески проскрипел граф. Ранее этого за ним не наблюдалось.
Ирдик протяжно захохотал, откинув голову, и в результате нахватал ртом снежинок. Настал черед хохотать Яркуле. Мы с Севой предусмотрительно помалкивали, а прохожие старались делать вид, что ничего не замечают, и спешили, огибая нас, по своим делам.
Снег повалил еще сильнее. Через напряженные пять минут мне захотелось убежать в подъезд ближайшего дома и сесть промерзшим задом на батарею. Еще оказалось, что я некоторое время пританцовываю на месте, абсолютно не чувствуя пальцев ног.
— Давайте тянуть спички. А то надоели, в сам-мом деле. Все спор-рите и спор-рите, — не выдержал Сева. Он сунул сжатый трясущийся кулак с двумя на вид одинаковыми спичками под нос вампиру, — Тяни первый.
— А если я вытащу короткую?
— Тогда ты пойдешь выяснять, что это за замок, — ответил Ирдик. — Левую тяни.
— Откуда знаешь? — прищурился вампир, стряхивая снег с мокрой шевелюры.
— Я у него в мыслях прочитал, — беззаботно ответил джинн и замолк, поняв, что проговорился. Сева, чья идея потерпела крах, бросил спички в снег и возмущенно всплеснул руками.
— Тогда сами решайте, а я ухожу! Пошли, Витек! — И он решительно направился по тропинке к соседней пятиэтажке.
— Куда собрался? — спросил я, догоняя Севу.
— Греться! — щелкнул зубами Сева. — А эти сами придут к решению, рано или поздно.
— Разумно, — пробормотал я.
Мы достигли подъезда и зашли внутрь. К превеликой нашей радости, на первом этаже не только была батарея, но она еще и грела и около нее никого не было, хотя по своему собственному опыту я знал, что в такие дни молодежь предпочитает греться именно здесь. Вдобавок прямо над батареей было окно, из которого были прекрасно видны оба препирающихся агента и замок. Он, в отличие от Яркулы и Ирдика, оставался по-прежнему мрачным и молчаливым. Мне показалось, что даже снежинки не падают на него, а предпочитают огибать. Полюбовавшись замком, я забрался на батарею с ногами, предоставив Севе возможность наблюдать за происходящим на улице.
— Тебе это ничего не напоминает? — задумчиво пробормотал Сева, снимая шапку и расстилая ее на батарее.
— Что именно?
— Вот это все. Как будто мы опять сидим в Мусорщиковом туалете и ждем Пал Палыча. Сейчас у нас под боком гораздо больше пришельцев, вдобавок средневековый замок. И неизвестно кто засевший в голове маленького Нефилософа. И, что самое интересное, никого из них мы не собираемся хватать и тащить в милицию.
Сева ответил утвердительным вздохом и добавил что-то о своей Марье, которая печет великолепные пирожки.
— Решили наконец.
— Ну и кто из них?
— Яркула пошел к замку, а Ирдик к нам.
Дверь подъезда действительно распахнулась, и к батарее протопал джинн в заснеженной телогрейке. Он мило улыбался, видимо радуясь очередной победе над нелюбимым вампиром.
— Что будет с графом? — спросил я, подвигаясь. Ирдик, воспользовавшись темнотой, снова принял свой естественный облик (улыбка от этого превратилась в некий зловещий оскал) и уселся рядом.
— С графом как раз ничего не случится, по крайней мере пока. А вот когда Сысоич узнает, что тела у нас нет и что за ним охотятся, тогда все мы можем очутиться в местах не столь отдаленных.
— Где? — вздрогнул Сева.
— В аду, — пояснил джинн, странно поглядев на Севу, — прямиком к Цеденбалу попадем, если повезет, а если нет…
— А кто такой Цеденбал?
— О! Это большая шишка, заведующий адом и обладатель «Трезубца Разящего». У него в подчинении триста отборных чертей и множество лакеев.
Я хотел спросить, а зачем Цеденбалу при таком количестве чертей нужны еще и лакеи, но вдруг Сева закричал дурным голосом: «Глядите!»— и от волнения едва не выбил лбом мутное стекло.
