Наложив на утопленника специальное заклинание дознания, маг установил, что перед смертью парнишка был мертвецки пьян. Это обстоятельство всё прекрасно объясняло. Но возникал вполне резонный вопрос: как мог совершенно пьяный княжич никем не замеченным дойти до бассейна? Пагол в таком состоянии, наверняка, производил много шума и просто не мог не привлечь к себе постороннего внимания. Куда, спрашивается, смотрела стража? И почему никто его не остановил? Впрочем, разбираться со стражниками это удел князя, а не придворного чародея. Корсар же своё дело сделал, причину установил, можно было отправляться с докладом к Гаво-лу, но… мага терзало смутное беспокойство, что нечто очень важное ускользнуло от его внимания.
Корсар приказал стражникам достать утопленника из бассейна и положить на ворох одежды. И приступил к тщательному исследованию мертвого тела. Причину своего смутного беспокойства он обнаружил за закрытыми веками Пагола. Из остекленевших глаз трупа исходило слабое магическое свечение, увидеть которое мог лишь опытный чародей, это было верным доказательством длительного воздействия на жертву магическим гипнозом. А раз так, выходит, юноша напился вина и улегся на дне бассейна вовсе не по своей воле. Пагола убили с помощью очень изощрённого колдовства. Сотворить такое было не под силу дубнинским колдунам, это была работа настоящего мастера. Погубивший княжеского сына чародей по колдовской силе мало чем уступал самому Корсару. Ведь сотворение магического гипноза требует знаний, как минимум, мага второй ступени. Но он точно не был магом Ордена Алой Розы, потому что при наложении гипноза пользовался какими-то совершенно незнакомыми Корсару заклинаниями. Маг-великан был не на шутку заинтригован личностью этого таинственного убийцы княжича.
Когда Корсар выложил князю горькую правду о насильственной смерти сына, постаревший прямо на глазах лет на десять Гавол, лишь рассеянно кивнул головой, как будто заранее предполагал, что наследник пал жертвой колдовства.
— Князь, почему вы не задаёте мне никаких вопросов? — удивился Корсар.
Вместо ответа Гавол достал из кармана камзола свернутый вчетверо листок пергамента и протянул его Корсару. На листе размашистым почерком было начертано всего четыре слова: «КОДЕКС УВАЖЕНИЯ! ПОСЛЕДНЕЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ!»
Гавол пояснил, что это послание он обнаружил сегодня утром у себя на груди. Выходит, кто-то незаметно проник в его покои, пройдя мимо стоящих у дверей княжеской опочивальни стражников! Хотя все трое оберегающих этой ночью его сон дружинников — многоопытные и лично преданные Гаволу ветераны — в один голос клялись, что всю ночь не смыкали глаз, и мимо них даже мышь не смогла бы безнаказанно проскочить.
— Для колдуна, способного наложить магический гипноз, заморочить голову охране и отвести глаза воинов — пара пустяков, — объяснил Корсар. — А вот при чем здесь Кодекс Уважения? — Хоть убейте меня, не пойму.
— Чего ж здесь непонятного, Пагол знал, что небесная кара Блесского князя твоих рук дело, — понурив голову, признался князь.
— Он знал?., Но откуда? Неужели вы ему рассказали? Гавол, но вы же поклялись…
— Я клялся, что не нарушу законы Кодекса Уважения…
— А поскольку сын ваш такой клятвы не давал, — подхватил маг, — то, вступив в права наследства, он смог бы воплотить ваши завоевательные планы. А вы бы пока подготовили ему большую, сильную армию… Эх, Гавол, Гавол, что ж вы натворили.
— Пусть так, но это не оправдывает твоего убийства, — едва слышно прошептал князь. Из глаз его брызнули слёзы, он закрыл глаза руками и процедил сквозь рыдания: — Маг, зачем ты убил моего мальчика?
Никак не ожидавший такого поворота Корсар задохнулся от изумления вперемешку с возмущением.
— Но это не я его… — наконец смог он выдавить из се-я— Гавол, да вы с ума сошли, зачем мне убивать вашего сына?
— Ты сам только что сказал зачем — ведь он мог воплотить мои завоевательные планы. — Князь убрал от лица руки и пронзил мага ненавидящим взглядом. — Не разыгрывай удивления. Меня не проведёшь. Я всё знаю… До тебя тело сына осмотрел Лонк — мой новый главный придворный чародей, твой преемник. Он доложил, что мальчик убит колдовством, очень сложным колдовством. Сотворить такое по силам лишь магу с острова Розы. Лонк был испуган и растерян — в отличие от меня, он не знает, кем в действительности являлся его предшественник.
— Гавол, поверьте, я не убивал вашего сына!
— У меня нет свидетелей преступления и неопровержимых улик. Но косвенные факты указывают именно на тебя, маг. Тебе, единственному в замке, по силам сложное колдовство. Ты также запросто смог бы отвести глаза моим стражником — сам в этом признался, — а именно это понадобилось, чтобы незаметно войти в мою спальню. И, наконец, Пагол в будущем мог нарушить треклятый Кодекс Уважения — ты этого не допустил.
— Бред какой… Если следовать вашей логике, то я теперь должен и вас убить, чтобы уж наверняка быть уверенным, что вы больше никому не проболтаетесь.
Вместо ответа Гавол вытащил из ножен свой легкий и острый, как бритва, фамильный княжеский меч и протянул его магу рукоятью вперед.
— Эй, вы чего, — отшатнулся Корсар.
— Ну что же ты, давай. Всё равно я не смогу спокойно жить, зная, что убийца сына остался безнаказанным.
— Успокойтесь, князь. Обещаю, я отыщу убийцу и отомщу за смерть Пагола.
— В таком случае, маг, тебе придется повеситься, — усмехнулся князь. — Потому что убийца — это ты сам и есть.
— Сколько можно повторять: Я НЕ УБИВАЛ ВАШЕГО СЫНА!
Князь швырнул на стол бесполезный меч, рухнул обратно в кресло и устало сказал:
— Не нужно мне ничего доказывать, все одно я останусь при своём мнении. Если бы у меня был хоть один свидетель — ты бы уже болтался на виселице. На твоё счастье, никто в замке не видел, как ты топил моего мальчика.
— Я никого не топил.
— Пошёл вон, маг. Видит Бог, я не хочу гневить твой могущественный Орден, но если ты сей же час не уберешься из замка, мои дружинники истыкают тебя стрелами, как бешеного пса.
— Ты устыдишься этих слов, князь, когда я приведу к тебе настоящего убийцу. Прощай, Гавол.
— Убирайся!
Отыскать следы убийцы для истинного мага не составило большого труда.
Загадочный колдун-убийца был настолько уверен в своей безнаказанности, что даже не пытался маскировать отступление. Действительно, чего ему было бояться, он и предположить не мог, что среди колдунов князя отыщется безумец, способный бросить ему вызов.
От следов чародея настолько явственно веяло его специфической магией, что идти по ним Корсару было так же легко, как опытному следопыту по отпечаткам босых ног на мокрой песчаной дорожке.
Корсар даже не шел по следу — он бежал.
Убийца опережал мага на полдня, и, чтобы злодей не ускользнул, тому следовало поторапливаться. Просить коня у князя, считавшего его убийцей сына, было бесполезно. Оставалось уповать лишь на скорость собственных ног. Конечно, вот так, средь бела дня, как какой-то простолюдин, бежать по дорогам Дубнинского княжества для мага второй ступени испытание было не из приятных, но у Корсара не было выбора. Он должен был успеть.
