— Данька! — сказал Данька, тыча себя в грудь. — Дань-ка! Меня зовут Данька! — Для большей убедительности он ударил себя в грудь, как разъяренная горилла. — Данька!
— Дань-кхха! — сказал незнакомец со странным акцентом, ткнул себя в грудь и сказал: — Лэн. Лэн Гаал.
Когда Данька и Лэн подошли к городу, им навстречу вышел патруль.
— Докладывает младшина сто тридцать четвертого отряда, младший воспитуемый Лэн. На горе задержан вот этот человек. По всем признакам — сумасшедший, разговаривает непонятно, ходит, как изволите видеть, в плавках.
Данька улыбнулся, постучал себя ладонью по груди и произнес «Данька».
Начальник караула гоготнул, его напарник захихикал. Лэн не сразу понял, в чем дело, а потом сообразил, что на воровском жаргоне «дань-кха» означает «проглотил меч».
— Ладно, идите, — ответили хором караульные и пропустили их. А сами запели песню:
Гвардия Крылатых тяжелыми крылами
Идет, сметая Башни с огнем в очах,
Летящих колотя мечами,
И капли черной крови сверкают на мечах…
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ГВАРДЕЕЦ
Окончив инструктаж, господин ротмистр Ивон распорядился:
— Младший воспитуемый Лэн, останьтесь. Остальные свободны.
Ивон некоторое время разглядывал Лэна, насвистывая старинную солдатскую песню «Уймись в Москве мамаша». Ивон был приземист, темнолиц и груб, как настоящий вояка, имел даже три медали «За ярость в Черном огне», и, не в пример сдержанному ротмистру Шоки, никогда не считал нужным скрывать свое настроение.
— Не люблю болтовни, младший, — произнес он. — Либо ты рекомендуешь Даньку в свои старшие, либо ты его не рекомендуешь. Что именно?
— Так точно, рекомендую, господин Ивон, — поспешно сказал Лэн. — Но… Я знаю старшего Даньку как способного и преданного задачам Города. Я уверен, что он принесет много пользы. Но мне неизвестно его прошлое! Мало того, он сам его не помнит.
— Без «но», младший! Рекомендуешь или не рекомендуешь?
— Так точно, рекомендую.
— Пр-равильное решение! — гаркнул Ивон. — Все проверит бой! Вот тогда мы сразу увидим, кто наш, а кто — нет. На очередном вылете я сам присмотрю за ним. Крылатые! — каркнул он голосом, от которого у Лэна пошли мурашки по коже. — По крыльям! На двойки разберись!
Данька и Лэн летели вместе.
— Смотри! — крикнул Лэн.
Над горами шла схватка.
— Это патруль перехватил Летящих, — возбужденно заговорил Лэн. — Улетаем?
— А этот? — Данька протянул руку, указывая на одного удирающего Летящего. — Мы же можем его перехватить, Лэн?
Они сближались, беря беглеца в кольцо. Летящий увидел их и попробовал подняться выше, но Лэн легко опередил его и завис над темной фигурой. Выхватив из ножен меч, Данька приближался к Летящему. Крылья сами тащили его в бой — убить Летящего, потому что они убивают людей, они принесли в этот мир тьму. Интересно лишь, на кого же похож Летящий — на птицу, на ящера или все же на человека, но с уродливым, злым лицом…
И тут Данька замер, потому что укутанный в комбинезон из тьмы, раскрыв огромные черные крылья, перед ним висел самый обычный человек. Молодой парень, чем-то похожий на Шоки, и глаза смотрели — он видел сквозь вечную ночь.
— Не убивай, — хрипло прошептал он. — Не убивай…
Лэн сверху закричал:
— Бей! Бей, Данька!
— Лети, — прошептал Данька, опуская меч. И увидел удивление на лице Летящего. Обычном человеческом лице, лишь слегка искаженном какой-то внутренней болью.
— Лети со мной, — прошептал он. — Лети, ты наш!
— Нет! — сказал Данька. — Уходи!
— Что ты наделал! — закричал Лэн, спускаясь. — Что ты наделал, Старший!
— Он же человек!
— Он выродок!
— Он такой же, как мы! Он человек!
— Я видел! — закричал Крылатый из другой пары, подлетая. — Ты отпустил его, ты предал!
Лэн развернулся и полетел в Город, стараясь не оборачиваться. Данька полетел за ним.
— Н-ну, так… — сказал господин ротмистр. — Вот и все, младший Лэн Гаал. Что ты таращишься, как свинья на ветчину? Твой приятель трус и изменник! Понятно, младший?
В пяти метрах от них приземлился Данька, остановился и, глядя Ивону в лицо, швырнул меч ему под ноги.
— Того несчастного я отпустил и теперь хочу уйти сам. Вот ваше оружие, вот одежда…
Лэн ужаснулся. Он посмотрел на Ивона и ужаснулся еще больше.
— Старший Данька! — каркнул Ивон, держа руку на ножнах кинжала. — Вы арестованы.
— Нет, — сказал Данька. — Это вам только кажется. Я свободен. Я пришел за Лэном. Пошли.
Данька остался перед толпой в одних плавках, как и пришел в этот мир. Ивон вытащил кинжал. Лэн снова замотал головой. Он смотрел на кинжал и думал только об одном: Даньку сейчас убьют. Ивон, держа кинжал наперевес, направил его острие в лицо Даньки.
— А ну, дай сюда кинжал, — сказал Данька, протягивая руку.
— Не надо! — крикнул Лэн.
Ивон ударил. Лэн видел, как лезвие кинжала вошло Даньке в глаз по самую рукоятку, и как Данька отшатнулся, словно налетел на препятствие.
— Глупец, — сказал Данька. — Дай сюда оружие, злобный глупец…
Он не остановился, он все шел на Ивона, протянув руку за оружием, и из дырки под левой бровью вдруг толчком выплеснулась кровь. Ивон попятился и очень быстро ударил еще раз прямо в другой глаз. Даньку отбросило, он упал на спину, перевалился на живот и застыл.
У Лэна все поплыло перед глазами. Ноги его не держали. В ушах его все еще звучал отвратительный плотный хруст, с которым кинжал входил в глаз этого странного и любимого человека.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ТЕРРОРИСТ
В погребе было тепло, сухо, здесь были люди, они сидели вокруг деревянного стола и смешно таращились, пытаясь разглядеть Даньку — Герт, Шоки, Лэн и еще несколько человек, которых Данька раньше не видел.
— Кто вы такой? Расскажите о себе.
Данька вздохнул. Ему очень не хотелось начинать знакомство прямо с вранья, но делать было нечего.
— Своего прошлого я не знаю, — сказал он. — Зовут меня Данька. Помню себя с того момента, когда меня задержали на скале у реки…
С враньем было покончено, и дальше дело пошло легче. Он рассказывал, стараясь быть кратким. — …Я велел ему лететь прочь, а сам вернулся. Тогда Ивон зарезал меня. Ночью я пришел в себя, отполз за околицу, прятался в кустах и спал. Через несколько дней мне стало лучше. Тогда я добрался до дома старого Герта. Остальное вам известно.
