— Хотелось бы верить, — вздохнул Хайяар. — Но верится с трудом. Поймите, в Тонком Вихре вообще нет времени… в обычном смысле слова.
— Что же это, вечность? — присвистнул Петрушко.
— Нет, поскольку изменяться он все же способен. Но заметьте, эти изменения если и случаются, то раз и навсегда. Поджаренную яичницу не превратить обратно в сырые яйца. Негодяй Диу знал, что делал. Неужели вы думаете, он не предусмотрел бы такой возможности? Эх, знать бы, где он обретается сейчас…
— А что, разве он не погиб в момент катаклизма? — хмыкнул Геннадий Александрович.
— Может, и погиб, — невесело откликнулся Хайяар. — Хорошо бы оно было так. Но от этой сволочи, Ген-Нау, можно всего ожидать… надейся на лучшее, но готовься к худшему.
— Что ж, — протянул Виктор Михайлович. — Давайте, в конце концов, сформулируем «сухой остаток». Во-первых, все, побывавшие в иных Кругах, больше уже не смогут покинуть Землю. Все мы, путешественники, теперь привязаны к ней. Во-вторых, односторонние переходы все-таки возможны и должны быть взяты под контроль. В-третьих, надо решить несколько практических вопросов, насчет обустройства олларцев. К счастью, это как раз не очень сложно… хотя товарищ Вязник, по своему обыкновению, начнет ныть на нехватку фондов и сопутствующие проблемы… но никуда не денется. Меня больше беспокоит адаптация ребят… давайте уж называть их по-новому, Сережа и Семен. Все-таки психологический шок серьезный…
— Интересно, а об адаптации так называемого Темы что вы думаете? — фыркнул Хайяар.
— Хья-Тинау? Вот уж за кого я спокоен, — отозвался полковник. — Взрослый, умный, уравновешенный человек. Устроился, между прочим, работать при православном храме… кстати говоря, в приходе Ани Чердынцевой… пока на строительном поприще, но я думаю, это лишь начало.
— Да, — сумрачно согласился Хайяар, — это лишь начало. Этот далеко пойдет. Кстати, он из простых единян, или как?
— Посвященный, — ответил Виктор Михайлович. — Вдобавок из древнего кассарского рода… только упоминаний об этом он не любит. По словам Вестника Алама, он пятнадцатилетним мальчишкой сбежал из дома к единянам… Так что, несмотря на молодость, приличный жизненный опыт. Да, Алам знал, кого посылать за сведениями… Жаль только, что сведений этих он так и не получит.
— Меня это нисколько не огорчает, — сейчас же заявил Хайяар.
— А зря, — наставительно заметил Геннадий Александрович. — Глядишь, обогащенные земным опытом, ваши единяне стали бы помягче… в конце концов, умные люди учатся на чужих ошибках, а Вестник Алам, по-моему, весьма неглуп.
— Кстати говоря, — добавил полковник, — мы тут недавно с Артемом… ну, то есть с Хья-Тинау обсуждали случившееся в замке. Помните, все мы ломали голову, отчего снятая единянами магия так быстро восстановилась? Тема считает, это все из-за того, что они казнили вашего Харта. Сила Единого, сказал он, несовместима с пролитием крови. Вот и отошла она от единян… на время… и времени этого хватило, чтобы произошло все, что с нами и произошло. По-моему, весьма трезвый взгляд.
— Вот только обсуждать единянские верования мне не хватало, — Хайяар медленно, со скукой, цедил слова. — Замечу лишь, что в бою впереди сарграмского войска идут Посвященные, поют свои заунывные молитвы… и наша магия гаснет, но при том сарграмцы льют целые реки крови… сражаться они мастера… Так что прекрасно у них этот самый Единый с кровью сочетается.
— Ну, может, это на войне, — помолчав, неуверенно предположил полковник, — когда сила на силу, значит, просто уравниваются шансы, отсекая… гм… потусторонние факторы. А вот когда они застрелили безоружного, измученного… не представлявшего более никакой опасности… увы, наша хандара в тот момент как раз к стенам замка подъезжала… а то бы я остановил, есть у меня от государя Айлвы такие полномочия… Хья-Тинау, кстати говоря, сказал, что ему стыдно за собратьев… не ожидал он такого падения от Тми-Наланси…
— Вот и шел бы лучше с хандарой, чем в Железном Круге околачиваться, — проворчал Хайяар. — А сюда бы вместо него того старика… Во всех отношениях меньше было бы трудностей.
— Понимаю, — в голосе полковника отчетливо слышалась усмешка, но чему тут улыбаться, Митька не понял.
— А раз понимаете, — сейчас же перебил его маг, — так объяснили бы хоть, Виктор Михайлович, как это ваш пистолет в Олларе стрелял?
— Какой пистолет? — протянул полковник. — Этот, что ли? Вот, гляньте.
— Хм… — послышалось парой секунд позже. — Так он же игрушечный! То есть похож, разумеется, на настоящий, но…
— Все очень просто, меккос, — включился Геннадий Александрович. — Отправляя Виктора в экспедицию, надо же было предусмотреть некоторые… средства защиты… Разумеется, боевое огнестрельное оружие в Олларе не подействует, тут вы правы. Поэтому пришлось на скорую руку сообразить нечто магическое… но так, чтобы не напоминало никакой талисман из вашего волшебного хозяйства. Поэтому взяли мы с Витей игрушку, зарядил я ее своей живой силой, настроил на Витины биополя… В качестве спускового крючка — Лешины стихи. Уж их-то Виктор не забыл бы… И как видите, пригодилось. Этот самый князь, увидав пистолет, изволил лишь посмеяться… то есть наш расчет оправдался. Маскировка… вот как вы с Хартом маскировали Дмитрия, так и мы скрыли магию под видом техники.
— Действительно, просто… — медленно протянул Хайяар. — Вас, Ген-нау, оценили бы в Тхаране… Надо будет перенять… если все же каким-то чудом вернусь домой.
2
После ужина Хайяар, которого полагалось называть Константином Сергеевичем, тихо подошел к Митьке, тронул за плечо.
— Ты не занят, Дмитрий? — в голосе его чувствовалась какая-то натянувшаяся струнка. — Мне бы хотелось кое о чем поговорить с тобой… Спросить… Дождь кончился, может, выйдем в сад?
Митька, устроившийся было возле телевизора, недовольно вздохнул. У него сразу заныло в животе. Ничего хорошего от разговора он не ждал, но ведь меккос Хайяар не из тех, кому можно отказать.
— Ну ладно, пойдемте.
— Куртку надень, там уже холодно, — проворчал Хайяар.
Там, на улице, и впрямь было холодно. Дождь кончился, но ветер все не унимался, гудел и свистел, гнул ветви яблонь, на которых уже немного осталось листвы. Ранняя в этом году выдалась осень, мокрая и скучная. Под ногами хлюпало, пожухлая трава мутно поблескивала в желтом свете фонаря. «Люблю я пышное природы увяданье», всплыли в памяти строчки. Правда, никакой пышности тут не было — раскоряченные кусты смородины, черные силуэты яблонь, раскисшая дорожка. По светло-бурому небу ползли темные, похожие на чернильные кляксы облака.
— В Олларе тоже так бывает? — Митька первым нарушил молчание. Он догадывался, о чем хочет говорить Хайяар, и пытался если не перевести стрелки, то хотя бы оттянуть неизбежное.
— В самом Олларе нет. Только на севере Сарграма, — вздохнул старик. — Как написано у древнего мудреца Илми-Тманни:
