Все одно к одному. Но как же не вовремя! Именно сейчас, когда в теле звенящая слабость, когда до переноса осталась всего неделя. А не идти тоже нельзя, тогда вообще все становится бессмысленным, тогда уж лучше сразу — остановить сердце и мутной тенью сойти в нижние пещеры.
Что ж, значит, идти как есть. Может, все-таки у бессердечных Высоких Господ проснется наконец совесть, помогут. Или еще что-нибудь случится…
Он встал с кровати, сунул ноги в тапки. Щелкнул выключателем, комнату затопило жидким, неприятным светом. Подошел к раскладушке, решительно растолкал пацана. Парой затрещин привел его, сонного и разлохмаченного, в чувство.
— Слушай внимательно. Времени у нас почти нет, так что препираться некогда. Случилось так, что мне надо срочно уйти в Оллар. И я даже не знаю, вернусь ли сюда.
— То есть как? — не до конца соображая, протянул Сиура-Минну. — А как же в Древесный? Вы ж, дядя Костя, говорили, уже скоро.
— А так. — «Дядю Костю» он ему простил, некогда было воспитывать. — Случилась беда с хаграно, который охранял моего лемгну. Ты, конечно, слышал о почтенном члене Совета Старцев, черном плащеносце Диу-ла-мау-Тмере. Ну так вот, предателем он оказался, ла-мау этот. Мой ученик у него в плену, и скоро его казнят. Если не помешать. Вот я туда и отправлюсь сейчас, мешать. Если успею. Чем все это кончится, не знаю. Надеюсь я, конечно, на Высоких Господ, но вот согласятся ли они выступить против Тиура-Гьянни-Лоу, Господина мрака? А ведь князь Диу — его слуга.
— Во блин! — высказался парнишка. — Значит, вы его замочить собрались?
— За языком следи! — одернул его Хайяар. — И слушай внимательно. Оповестить Тхаран я уже не успею, да и толку? Пока Старцы раскачаются, пока проверят и поверят… будет уже поздно. Имей в виду, что все это касается и тебя. Твой лемгну там, в замке князя Диу. В любой момент князь может его убить… не спрашивай, там сложная цепочка, в конечном счете это для того, чтобы сорвать перенос. А коли умрет твой напарник-лемгну, умрешь и ты. Очень быстро, но весьма мучительно. Тебя раздавит этим миром, точнее, разорвет изнутри. Так что вытаскивать нужно и Харта, и ребенка… да, твой лемгну — ребенок, лет десяти, наверное.
— А как же у вас получится? — перебил Сиура-Минну. — Кого вместо себя вы сюда перекинете?
— Еще не знаю. Найду кого-нибудь. Только перенос ведь силы требует, а я сейчас пустой. Почти пустой. Все на Древесный ушло. А ведь мне еще придется тратиться на прокол Тонкого Вихря, да и там, дома, перестраивать свою имну-глонни… На пару часов, может, меня и хватит. Ах, ты же еще не знаешь, что такое пульсация Круга… Ладно, неважно. Важно то, что сейчас я уйду, а ты останешься здесь. Поскольку одного тебя оставлять нельзя, опять к своим лохматым друзьям удерешь, придется поручить тебя заботам местной Стражи. Есть там такой Геннадий Александрович, сейчас я ему позвоню и он за тобой заедет.
— Ну вот еще! — скривился парень. — Что я, типа мелкий, что я, сам не могу?
— Не можешь! — отрезал Хайяар. — Геннадию Александровичу расскажешь все, что сейчас услышал от меня. И еще добавишь — мой лемгну, Дмитрий Самойлов, сумел уйти из замка. Харт отправил его Темной Дорогой. Что такое Темная Дорога, знаешь? А, вас этому еще не учили… Ладно, может, он сообразит. Главное, где парень сейчас и угрожает ли ему опасность — неизвестно. Но в замке его нет.
— Круто! — потрясенно протянул Сиура-Минну, слезая с раскладушки.
Хайяар уже не слушал его. Торопливо набрал номер, переждал долгую череду гудков.
— Геннадий? Узнали? Вот и хорошо. Вернее, все очень плохо. Бросайте все и приезжайте ко мне. Нет, людей брать необязательно. Плохо в Олларе, и я сейчас туда ухожу. Позаботьтесь о мальчике. Он вам расскажет подробнее. Нет, я ухожу прямо сейчас, дожидаться некогда. Поверьте, все действительно очень изменилось. Прощайте!
Он бросил трубку, неодобрительно взглянул на пацана.
— Будешь мне сейчас помогать. Я возьму немножко твоей силы. Не волнуйся, не помрешь, и даже больно не будет… вернее, будет умеренно. Геннадий Александрович приедет, снимет. Просто мне сейчас нужна каждая капля. Ох, как же это не вовремя!. Ведь чем меньше живой силы тратишь, тем медленнее идешь… сколько у меня получится? Часы? Дни? Никогда не знаешь заранее. Как бы не опоздать, парень…
— Да хоть все берите, — проворчал Сиура-Минну. — Я ж понимаю, не дурак.
— Пока еще дурак, — отмахнулся Хайяар, — но это временно. Смотри, я сейчас делаю круг и огораживаю его барьером «зеленых волн». Это для того, чтобы, раскрывшийся в Тонком Вихре канал не расширялся, а то может в себя и весь дом затянуть… Теперь давай руку и терпи, я перекачаю в себя часть твоей живой силы. Когда увидишь синие искры перед глазами, скажешь. Это значит, достаточно.
— А чего же слова Силы не говорите? — удивился парень.
— Мне это не обязательно. Все слова нужны только чтобы собрать воедино волю, сами по себе они ничто. Пройдешь Великое Посвящение — тоже так сумеешь. Ну как, терпимо?
— Типа да, — кусая губу, просипел Сиура-Минну. Он сидел на краю раскладушки, в одних лишь трусах, растрепанный, и кожа его покрылась мелкими бугорками. Все правильно, когда отдаешь силу, озноб неизбежен.
А за невидимой чертой уже сгущалось темное облако — будто из ничего, из пустоты возникали клубы тяжелого, густого дыма, накладывались друг на друга, переплетались, образуя большой, в человеческий рост, шар.
— Вот, это истончается ткань Круга, — размеренным тоном, словно ведя учебное занятие, пояснил Хайяар. — На самом деле то, что кажется дымом — это исчезновение первого слоя. И ты это видишь. Но разрывы в других слоях пока недоступны твоим глазам. Скоро уже будет готово. Голова кружится?
— Есть немного, — признался парень.
— Значит, хватит с тебя, — решил Хайяар. Он откинул его руку, безвольно упавшую на простыню, быстро оделся, рассовал во внутренние карманы куртки несколько сберегаемых на крайний случай камней. Увы, их сила была такова, что для создания канала не годилась. Вот в магическом бою от камушков, возможно, и выйдет польза.
— Ну все, проход открылся, — сказал он, внимательно разглядывая клубящееся облако. — Я ухожу. Не знаю, увидимся ли когда-нибудь… Веди себя хорошо, не позорь Тхаран. Да будут благосклонны к тебе Высокие Господа…
— Которые? — несмотря на охватившую его бледность, съязвил парнишка. — Наши, олларские, или которого Тема тогда в парке позвал?
— Вернусь — выдеру, — пообещал Хайяар и, преодолев мгновенную слабость, шагнул прямо в темное облако, которое жадно, словно пламя костра, охватило его фигуру. Свет померк, вернее, превратился в маленькое желтое пятнышко, в готовый погаснуть огонек свечи, и оттуда слабо донеслось:
— Возвращайтесь!
16
Насколько же расширилась Темная Дорога! В прошлый раз, когда Митька пробирался неизвестно куда, шарахаясь от призраков («которые даже и не призраки»), ему казалось, достаточно раскинуть руки — и упрешься в черные стены. Теперь же под ногами было целое шоссе, и по четыре в ряду тянулась по нему техника — тупорылые БМП, ощетинившиеся стволами пулеметов, на броне — солдаты в серо-зеленом камуфляже… Блин! Он покрутил головой, и наваждение исчезло. Не броневики — кони, мохнатые, спокойные кони, и в поводу их ведут солдаты… не в камуфляже, конечно. Серые куртки из какой-то очень плотной ткани, на которую к тому же нашиты бронзовые пластины. За спиной у каждого — овальный выпуклый щит, на поясе — длинный и слегка изогнутый меч, такой был у кассара. К лошадиным седлам приторочены копья.
