Т е л о. Я актер? Это вы все притворяетесь, а я только трупака исполнил один раз. Я играю по-честному, а вы за бабки. Тебе, мама Ира, лексика моя не нравится? А ты слышишь, как вокруг тебя говорят? Ты на них плюешь, ты же элита, ты же старая интеллигенция, а вокруг быдло и подонки, вроде меня. Ты же с такими, как этот (тыкает в сторону Мужчины ), а меня так, как швейную машинку… А ты знаешь, что он мне предлагал, когда ты к телефону ходила? Он…
Мужчина встает со стула и неловко, но очень сильно, как молотком, бьет тело кулаком в лоб. Тело падает и лежит точно так же, как в начале пьесы.
И р и н а В и к т о р о в н а. Ну, вот и договорился.
М у ж ч и н а. Мерзость.
И р и н а В и к т о р о в н а. И до тебя дошло. Понял? Либо они нас, либо мы их.
М у ж ч и н а. Все. Надо спешить. Ты была права. Мы все одинаковые, но он опасней.
И р и н а В и к т о р о в н а. Спешить не надо. А то я один раз уже поспешила…
И р и н а В и к т о р о в н а выходит из комнаты.
М у ж ч и н а (стоя над телом ). Знаки… Ну, допустим, все это знаки. А что я могу сделать? Жизнь менять поздно. Дурак этот мент, начитался… Не убий? А если он меня все равно убийцей считает? Даже хуже убийцы… Все равно. Или они нас, или мы их, Ирка права. Или видимость приличной жизни, или никакой жизни. По-честному, говоришь? При совке, говоришь, лучше было? Нет, пацан, по-честному – это вот так. Кто кому раньше в лоб закатает и в лес отвезет.
Ж е н щ и н а (во сне переворачивается на спину и бормочет ). Ложись… Ложись уже… А то домой скоро…
М у ж ч и н а. В сущности… Она когда-нибудь станет такой же старухой… А я когда-то был таким же несчастным мальчишкой… Одна компания.
Входит И р и н а В и к т о р о в н а, присаживается возле тела, вынимает из принесенной коробки шприц, пакетик, ложку, пузырек с жидкостью, возится, разводя порошок из пакетика и набирая шприц.
М у ж ч и н а. Ира… Может, не стоит?.. Все-таки…
И р и н а В и к т о р о в н а (засучивает рукав на теле, всаживает шприц ). Поздно, милый. Все поздно. Мы уже все… Все убийцы. Я его, ты меня, а она тебя прикончит… Поздно.
Вытаскивает шприц. Пытается встать с пола, но теряет равновесие и падает вниз лицом рядом с телом.
М у ж ч и н а. Ира!!
Склоняется над старухой, с трудом переворачивает ее на спину, ищет пульс.
Ж е н щ и н а (внезапно садясь в кровати ). Ты что, их обоих?
М у ж ч и н а (отпускает руку Ирины Викторовны, рука падает со стуком ). Да. Обоих.
Ж е н щ и н а. Так. Совсем хорошо. И что теперь? Может, меня пристукнешь?
М у ж ч и н а. Может… И себя. Вон (показывает на валяющийся шприц ) все инструменты есть…
Ж е н щ и н а. Ну и ладно. А можно так все оставить и уехать. Найдут – найдут, будем отвечать как есть. Ты же их не убивал на самом деле? Или?..
М у ж ч и н а. Не знаю. Может, и убивал.
Ж е н щ и н а. Не знаешь… Тем более. Пусть менты сами разбираются. Признают сумасшедшим…
М у ж ч и н а. Да ничего они не признают. Они и не найдут нас. Все, надо успокоиться и уходить отсюда. Он – ее студент, связь понятна, тут еще наркотики, все очевидно… А мы при чем? Только убрать надо снова, чтобы все чисто…
Ж е н щ и н а. Какой ты спокойный стал…
М у ж ч и н а. Пока ты спала… Одно плохо: сосед машины видел. Ну, мало ли, может, с ним договориться можно. Старик, пенсионер, ему много не надо…
Ж е н щ и н а. Денег много не надо? Или?.. Ты во вкус вошел?
М у ж ч и н а. Просто привык за ночь.
Ж е н щ и н а. А времени сколько?
М у ж ч и н а (смотрит на часы ). Не пойму… Стоят, что ли? Только десять вечера, число еще вчерашнее… Нет, идут. А ведь уже четвертый час был. Ничего не понимаю.
Ж е н щ и н а. Десять? Еще время есть… Ляжешь?
Мужчина, не отвечая, ложится в постель к женщине. Они с головой накрываются одеялом, из-под одеяла падают на пол предметы мужской и женской одежды.
Ж е н щ и н а (из-под одеяла ). Ну… Подожди… Ну, вот, вот…
М у ж ч и н а (из-под одеяла ). Да… Да… Вот. Вот и все…
Постепенно возня под одеялом стихает. Видны очертания двух тел под одеялом, два тела лежат рядом на полу. Открывается дверь, входят бомж и мент.
Б о м ж. Ну-с, ваше благородие, кого первым?
М е н т. Давай, братец, первой даму.
Б о м ж. Ladies, как говорится, first. Извольте, господин офицер. Тем более, замечу я вам, что во всяком предприятии вообще следует начинать с более тяжелого дела. И тела, простите за каламбурец. Не так ли?
М е н т. Истинная правда. А характер-то у покойной Ирины Викторовны был – что правда, то правда – нелегкий. Что ж… Благословясь, приступим.
Поднимают Ирину Викторовну за руки и за ноги, несут к двери.
Б о м ж. Слышь, начальник, держи вышей, а то ихней жопой об пол тормозим.
М е н т. Ты вообще оборзел, мужчина, мента учишь. Да я жмуров больше оттащил, чем ты мандавошек поймал!
Б о м ж (протискиваясь спиной в дверь ). Простите, поручик.
М е н т (пропихивая в дверь Ирину Викторовну ). Пустяки, сударь, не стоит извинения.
Исчезают и через минуту возвращаются с пустыми руками.
Б о м ж. Тэк-с… Студиозус легко пойдет, несущественная фигура.
М е н т. Тут осмелюсь возразить. По моему скромному разумению, студентик этот во всем происшествии выступил персоною наиважнейшею. В нем все сосредоточено, добро и зло, простите высокий штиль, небеса и преисподняя сошлись…
Б о м ж. Гонишь, начальник. Обычный обсос, ну, на зависть его пробило, и все дела.
М е н т. Таких обсосов сразу гасить надо. От них весь бардак идет.
Б о м ж. Что ж, возможно, вы и правы, господин городовой. Прошу-с, выбирайте конец.
М е н т. Мой черед, pardonnez-moi, ракообразно… Эх, дубинушка, ухнем…
Поднимают тело, несут к дверям.
Б о м ж. А этих… звездострадателей? Так оставим?
М е н т. Не наша территория. С ними пусть там (показывает вверх ) разбираются. Там есть кому их вопрос порешать. Конкретно.
Бомж и мент исчезают за дверями вместе с телом. В комнате пусто и тихо. Через минуту мужчина садится в кровати, смотрит на часы.
М у ж ч и н а. Одиннадцатый час! Ни фига себе… (Женщине. ) Проснись! Давай, давай, проспали, поздно уже!
Вскакивает, начинает спешно одеваться. Женщина просыпается, садится в кровати, трет лицо, смотрит на мужчину.
