Когда лодка наконец-то оказалась в безопасности, Тревор опустил свое кресло. Аттикус последовал его примеру, и глаза их встретились. У Тревора на щеках блестели слезы, а кожа, казалось, стала еще белее обычного.
— Оно прекрасно, — произнес он, вытирая рукавом испарину со лба. — Я просто должен это заполучить.
Сзади прозвучал голос священника. В отличие от Тревора он не испытывал ни малейшего возбуждения, скорее ужас:
— Вы уверены, что это будет разумно? Это… это существо даже вам может оказаться не по зубам.
— Если я пойду долиною смертной тени… — начал Тревор.
— …не убоюсь я зла, — закончил Аттикус.
О'Ши нервно засмеялся:
— Не считая той твари.
24
На борту катера Береговой охраны, залив Мэн
Андреа стояла на верхней палубе катера Береговой охраны, чувствуя себя такой одинокой, как никогда в жизни. Большинство членов команды катера давно потеряли интерес к «Титану» и людям, по-прежнему удящим рыбу с борта гигантской яхты. Одна она не могла заставить себя уйти с палубы. Она знала: члены команды подозревают, что за ее интересом к «Титану» и Тревору Манфреду скрывается нечто большее, чем она сочла нужным объяснить. И Андреа не удалось бы рассеять эти подозрения, так как они соответствовали действительности.
Уже в который раз она поднесла к глазам бинокль и осмотрела яхту от носа до кормы. Если не считать рыбаков, на «Титане» не наблюдалось никаких признаков жизни. Абсолютно никаких. Андреа внимательно рассматривала мужчин, расположившихся на корме, — на то, как они закидывают удочки и вытаскивают рыбу. Она искала человека с растрепанной копной белых волос, но не находила. Тревор Манфред упорно не появлялся.
Он утверждал, что рыбаки — это его гости. «Тогда почему он сейчас не с ними?» — подумала Андреа.
В этот момент один из мужчин резко потянул на себя удочку, так что удилище выгнулось в виде перевернутой буквы U. Видимо, на крючок попалась крупная рыбина. Но когда рыбак уселся и начал наматывать леску на катушку, вытягивая добычу, Андреа увидела, что похвастать-то ему нечем. Это оказался всего лишь еще один тунец не самых крупных размеров. Пару таких они уже выудили.
Она следила за тем, как мужчина сражается с рыбиной, — лицо его на таком расстоянии было не больше миллиметра в диаметре, но она видела его зубы, когда он ухмылялся. Товарищи приветствовали его успех шумными возгласами, махали руками и вообще веселились, как могли. Быть может, они действительно гости на яхте? А Тревор Манфред нехорошо себя чувствует или же он просто негостеприимный хозяин?
Внезапно мужчины замерли. Казалось, они прислушиваются к чему-то. Удачливый рыбак выпустил удочку из рук, и она полетела за борт. Через несколько секунд на корме не осталось ни единой живой души.
Что же у них там произошло?
Металлический лязг открывающейся за спиной двери заставил Андреа оторваться от наблюдений. Она обернулась и увидела капитана, выходящего из рубки. Он с хмурым видом направлялся к ней. «Застукали, — пронеслось в голове. — Может быть, Рейли проболтался?» Она выпрямилась, готовая услышать о себе нелицеприятные высказывания, уверенная в то же время в своих решениях и поступках.
Она дождалась, пока капитан подойдет вплотную, и выпалила:
— Сэр, я могу вам все объяснить.
— Весьма в этом сомневаюсь, — произнес капитан, встав рядом и глядя на «Титан».
Андреа смутилась. Похоже, капитан нисколько не сердит на нее. Его куда больше интересовала яхта Тревора Манфреда, чем Андреа Винсент. Она решила повременить с объяснениями и послушать, что скажет он.
Капитан вздохнул, сдвинул фуражку на затылок и потер виски.
— Послушайте, все мы знаем о том, что видели вы и ваша команда. Все мы слышали о спасательной операции, о морском чудовище. Слухи распространяются быстро, как вам наверняка известно. По правде говоря, мало кто воспринял вашу историю всерьез. Мы посчитали, что она — истинная причина того, почему вы здесь; и она же — причина нахождения здесь Манфреда. Но никто у нас по-настоящему в это не верит. Мы намеревались сегодня идти обратно. Не все из моей команды одобряют эту сумасбродную затею.
Интересно, куда он клонит? Она уже собиралась задать вопрос вслух, но решила, что пока лучше хранить молчание.
— Короче, сейчас мы перехватили сообщение.
Андреа наморщила лоб.
— С «Титана»?
— Да, но ответ пришел, — капитан указал пальцем куда-то за борт, прямо в океан, — оттуда.
Андреа посмотрела на волны, словно пытаясь проникнуть взглядом до самого дна, гадая, что же там может происходить.
— Похоже на то, что они наткнулись на это ваше чудовище. Похоже, кто-то из них находится сейчас под водой в мини-субмарине, спущенной с «Титана». Клянусь Богом, я и сам вам не верил, но ужас в голосах этих людей… — Капитан задумался и посмотрел на яхту. — Куда подевались рыбаки?
Андреа обернулась к «Титану», вспомнив, как неожиданно мужчины побросали свои удочки и скрылись. Если прибавить к этому информацию, полученную от капитана, можно представить, как экипаж яхты сейчас носится взад-вперед, готовясь к отплытию, поднимая на борт мини-субмарину. О рыбной ловле давно забыто.
Что же все это означает?
Андреа едва не задохнулась от неожиданно пришедшей в голову мысли: «Они собираются его преследовать!»
Тревор бурей ворвался в рубку «Титана» и начал отдавать приказы. Аттикус и О'Ши стояли позади. Все в рубке пришло в движение, капитан и прочие члены команды забегали, готовясь немедленно начать преследование. Римус приветствовал вошедших. Его по-всегдашнему яркая рубашка контрастировала с виноватым выражением лица.
— Мне следовало быть с вами, — произнес он голосом, полным искреннего сожаления.
— Не беспокойся, Римус. Аттикус управлял лодкой, как настоящий профи, — сказал Тревор, похлопав гавайца по плечу, и отошел к окну.
Римус мрачно посмотрел на Аттикуса и встал возле босса, ожидая дальнейших указаний.
О'Ши тихонько подошел к Аттикусу и прошептал:
— Будьте поосторожнее с этим парнем. — Он кивнул на Римуса. — Он не любит, когда кто-нибудь другой сближается с Тревором.
— Ему не о чем беспокоиться. Я и знаком-то ведь с Тревором всего пару дней.
— Вы называли его по имени.
Аттикус пожал плечами:
— И что тут такого?
— По имени его называют либо те, кто шельмует его в газетах и на телевидении, либо — кто пользуется его особым расположением. На «Титане» только я имею такую привилегию — единственно потому, что он опасается той силы, которую я представляю.
— Что-то не верится, чтобы Тревор боялся Бога, — сказал Аттикус.
