К моему изумлению, остальные тоже подошли, чтобы поздравить меня с победой. Я поняла, что в их глазах моя короткая стычка с Норвелом послужила оправданием нашим тренировкам, затраченному времени, болям и напряжению, неизбежным при обучении самозащите. Джанет Шук даже похлопала меня по плечу.
Я, не теряя хладнокровия, заняла свое место в шеренге — первое, принадлежащее Рафаэлю, который сегодня стоял к нам лицом. Однако реакция соучеников меня ошарашила. Я ожидала чего угодно, но только не этого.
Карлтон тоже пришел на тренировку. Многие после второго раза прекращают, поэтому его присутствие я расценила как обнадеживающий знак. Я видела, что движения по-прежнему даются ему не без боли, но растяжка у него улучшилась. Весьма скоро Карлтон сможет вытворять такое, что удивится сам себе.
Рафаэль призвал нас к вниманию, мы поклонились и в очередной раз приступили к своей малоприятной рутине. От приседаний возобновились боли в боку, и после тридцати раз я вынуждена была сдаться.
— Лентяйка, — бросил мне Рафаэль, а Джанет захихикала.
Я уговорила себя, что они просто дразнятся, и натянуто улыбнулась. Карлтон подошел и подал мне руку, чтобы помочь встать. Как ни странно, я не отказалась.
— Я серьезно, Лили. Как бы тебе не сделалось хуже. Маршалл велел мне присматривать, чтобы ты не перенапрягалась, — заметил Рафаэль, когда мы потянулись обратно в зал после передышки.
Я молча кивнула, пряча лицо, и поспешила на свое место. Рафаэль встал перед шеренгой, и я увидела, как задумчиво он на меня поглядел. Мы отработали несколько сдерживающих приемов — ничего нового для меня. Все с притворным ужасом избегали вступать со мной в спарринг.
— Ну, стальная женщина, когда же следующее состязание? — спросил Карлтон, пока мы обувались.
В зале оставались только мы и Рафаэль с Джанет. Я невольно рассмеялась и, не зная, что ответить, сказала:
— Норвела ведь уже выпустили на поруки.
— Сто процентов, он больше к тебе даже не приблизится, — сухо обронила Джанет.
Я и раньше замечала, что она не торопится и каждый раз подгадывает, чтобы уйти вместе с Карлтоном, вероятно рассчитывая на что-нибудь существенное, например на совместную вылазку в бар.
— Да уж, лучше не надо, — чистосердечно призналась я.
Все переглянулись и смолкли.
— Тебе понравилось, Лили? — вдруг спросил Рафаэль. — Я хотел сказать, вот мы здесь тренируемся, и поодиночке, и в парах, терпим боль и ломоту. Моя жена все время удивляется, зачем мне все это надо! Я, здоровый мужик, с тех пор как окончил школу, ни разу всерьез не дрался, а тебе, женщине, посчастливилось. В общем, оно стоит того?
— В общем, да, если тебе интересно, — ответила я, поразмыслив. — Мне было страшновато и очень увлекательно. Если бы полиция не подоспела так скоро, то я, наверное, сильно отделала бы его.
— Они что, разнимали вас с Норвелом? — удивилась Джанет.
— Нет, он уже валялся на земле и утирал кровь. Я его сшибла с ног, но готова была избивать и дальше.
Рафаэль с Карлтоном неловко переглянулись.
— Это все адреналин, — принялась оправдываться я. — Я вступила в настоящую схватку, с реальным противником. Он ведь застал меня врасплох, напал без предупреждения! Я испугалась, разозлилась, жутко взбесилась из-за того, что этот тип нагнал на меня страху. Вот мне и захотелось избить его до полусмерти.
Признаваться в испуге было нелегко. Пока Рафаэль и Карлтон раздумывали над моими словами, Джанет поделилась выводами, сделанными лично для себя.
— Значит, занятия и вправду помогают, — сказала она, склонившись ко мне и глядя прямо в лицо. — Ты вела себя так же, как на тренировке, — никакого оцепенения, навык сработал сам собой?
Я понимала, чего она опасается — это несложно было представить, — и коротко подтвердила:
— Да, сработал навык.
Она отрывисто кивнула стриженой головкой, что означало обоснованность ее некой затаенной надежды, и улыбнулась. Именно улыбка превращала эту пигалицу с заурядной внешностью в женщину явно необычайную. Тогда я, в свою очередь, склонилась к Джанет, чтобы хоть однажды заглянуть ей в глаза. Я отошла от своих правил намеренно, желая проверить кое-какое предположение, и удостоверилась в его истинности. Я тоже едва заметно кивнула ей. Мы были сестры по несчастью.
Но я не собиралась обсуждать с Джанет наш опыт, любой ценой хотела избежать девчачьих нюней, доверительных слез в жилетку. Я не терпела всего этого, поспешно схватила сумку и пробормотала, что мне надо еще прибраться дома, к тому же есть очень хочется.
По дороге домой моими мыслями завладела рубашка Пардона. Я постоянно имею дело со стиркой и знаю, как выглядят вещи, когда их прокрутили в машине раз сто. Рубашка Пардона, начнем с этого, была из самых дешевых, и он годами носил ее, периодически простирывая. Ткань на ней истончилась до того, что просвечивала насквозь. Я вспомнила, как луч моего фонарика осветил вырванный с мясом нагрудный карман с торчащими во все стороны нитками. Я не сомневалась, что волокна должны были остаться и на месте убийства, которое, возможно, произошло в квартире. Часть их выпала там, где прятали труп. Кстати, куда подевались его ключи?
Приехав домой, я приготовила запеченный картофель с овощами, но едва притронулась к ужину. Тело прятали на улице, которую я привыкла считать своей территорией. Для того чтобы избавиться от трупа, злоумышленник позаимствовал мою тележку. Моя голова была теперь свободна от треволнений из-за Маршалла — ладно, почти свободна, — и мне ничего не оставалось, как вернуться к умозрительным поискам убийцы Пардона.
Неожиданно в памяти всплыл гараж. Что-то в нем нынче смутило меня… неуловимо изменилось. Что же такое я могла там увидеть?
Этот вопрос не давал мне покоя, пока я мыла посуду и полоскалась под душем. Нет, спать я не могла, натянула черные эластичные шорты, спортивный топик того же цвета, сверху надела красную толстовку, завершив комплект черными носками и кроссовками. Затем я набрала номер Клода в надежде, что, услышав голос в трубке, смогу объяснить, зачем звоню. Но у Фридриха сработал автоответчик. Не в моих привычках оставлять сообщения. Некоторое время я расхаживала туда-сюда по прихожей, пытаясь дозвониться до Клода.
В конце концов я решила, что надо идти. На улице было темным-темно, ветерок холодил голые икры. Я пошла вперед. Как хорошо дышать воздухом, перемещаться, не издавая ни звука. Я миновала дом Теи, едва взглянув на него, затем жилище Маршалла. Машины Седаки поблизости я не заметила и шла, не останавливаясь. Услышав, как кто-то направляется в мою сторону по Индиан-уэй, я спряталась за одну из азалий. Рядом пробежал Джоэл Маккоркиндейл, облаченный в спортивки, «Найки» и сосредоточенность. Я подождала, пока стихнут в темноте его мерные шаги, и вышла из-за прикрытия на тротуар.
Ветер не стихал, ерошил молодую листву, шелест которой напоминал глухой ропот моря. Я двигалась все быстрее и наконец тоже перешла на бег. Я спешила по безмолвной, безлюдной городской улице, невидимая, наверное, никому в округе.
