– Буду страшно признателен, – сказал Дорофеев и впервые широко улыбнулся. Вернее, лучезарно.
Никитских воскликнул:
– О! За классных специалистов! – и спешно набуровил по полста.
Игорь хотел что-то сказать, но Никитских гнал процедуру как опытный наездник, и фиг ему какая лошадка возразить успеет. Махнули, захрустели огурцами и черемшой, Никитских развернул агитацию за новую порцию шашлыка, Дорофеев, похоже, счел норму разговоров перевыполненной на полгода вперед и благожелательно помалкивал, Игорь вспоминал мелькнувшую мысль.
– А! Совсем забыл, Лексей Саныч. По партийной линии потом еще отдельно вопрос безопасности проговорим. Людей надо будет подобрать, я все объясню.
– Люди есть, хорошие, – увесисто начал Никитских, но Игорь замахал рукой:
– Потом-потом. Единственный момент сразу: из магазина уж никого не берите. Слабаки они. Тюти, ей-богу. Одним лишь бы подраться, другим лишь бы в рыло не схлопотать. Единственный там мальчонка, ушастый такой, – ну, у него еще вроде отношения с продавщицей, приятная такая брюнетка.
Никитских растерянно глянул на Дорофеева, тот, кивнув, сказал:
– Артем Воронцов, Лена Дубовикова.
Никитских тоже закивал, но Игорь пресек это начинание мягким жестом и подытожил:
– Пацан вроде социально ответственный и обучаемый. Остальные пусть магазин охраняют, если «союзника» освоят. Валентин Николаевич, большая просьба – проследите этот момент, ладно? Ох ты, забыл совсем.
Он выдернул новую салфетку из пачки, превратил ее в сальный фитилек, щелкнул в пакет с мусором и сказал, уставившись Дорофееву в глаза:
– Валентин Николаевич, торжественно и официально, действуя в рамках устава «Союза» и делегированных мне полномочий, предлагаю вам должность директора иркутского предприятия. С гарантированным правом на юридические эксперименты. Согласны?
Дорофеев отвел взгляд, поморщился на солнце и сказал:
– Дикий какой-то вопрос.
– А ответ?
– Ответ: ага.
– Ура! – сказал Никитских и набуровил всем еще по полста.
5
Но в тайне пусть союз наш остается!
Тем крепче будет он. Подумай только,
Чего не сможем сделать мы втроем!
Алексей Толстой
– А с «союзниками» как дела?
– Да все удивительно хорошо на самом деле, не ожидал, если честно.
– Почему же?
– Потому что для оборонки делалось, – не верил, что вояки разрешат на гражданку выпустить. Потому что маркетинг рискованный, – не думал, что вирус так глубоко бьет. Потому что сторонней и фоновой поддержки нет вообще никакой, только на себя рассчитываем, втюхивая о-очень революционный товар. И еще двадцать четыре «потому что». Да вы их лучше меня, поди, знаете, Мак Саныч.
– И знаю, и то же самое говорил, но дал себя убедить и дал людям сделать так, как предлагали. Не проиграл, а?
– Вроде нет. По первому заходу вообще без товарных остатков прошли, слава богу, хватило всем, в обрез, но пришлось в Энск и Хабаровск дополнительные партии срочно перебрасывать. А планировалось-то четверть реализовать. Теперь вот вторую стадию затягиваем, чтобы успеть нашлепать.
– Успеваем, производственных проблем нет?
– Тьфу-тьфу, все в рабочем порядке, даже странно. И совсеть вроде держится, хотя пятьдесят тысяч пользователей сразу после пяти тысяч – это был сюрпризик. Но ничего, ребята на крыле.
– Ой молодцы. А третий участок как?
– Тоже норма, и даже больше. Первую партию «кипчаков» обкатали, сейчас по богатым соседям повезем. Лично повезу. Автодилеры – ребята упертые, их сетями и новыми тырнетами не пробьешь. Все показывать надо. Но дарить больше не будем, хватит, надарились – у тех сломалось, эти вообще вон бандюкам сдают незаметно для себя.
– С бандюками-то что?
– Нормально все. Игорек съездил, перетер, вроде гарантировали нас от повторов.
– Кто гарантировал, бандюки, что ли?
– И они, и по ментовской. В Томске, Мансийске, на районе, – везде. Игорек со всеми поговорил, а где надо – и поделал.
– Да. Вот уж от кого не ожидал таких талантов... э-э... переговорщика.
– Мак Саныч, то ж Игорек. Он со всеми и всё умеет. Это я по-ихнему ни слова, ни в дугу и ни в «ду ю».
– Молот бы, так ты любого, понятно. Ты про третий не договорил: с кого вывоз начнешь-то?
– С кого побогаче: или со своих, или с Ярска.
– Свои – это ХМАО? Их оставь пока. Как-то Макаров, говорят, настроен недобро. Как бы наоборот все не вышло.
– Удивительное рядом, но оно запрещено. А что такое-то?
– Я, грит, болею, бюллетеню, нету сил – и сгинул. Знающие люди объясняют это партийным влиянием.
– В смысле партийным? То есть иркутские дела, что ли?
– Соображаешь. Именно они – то есть и то, что иск отбили, и то, что депутатскую группу создали, и то, что общественное движение учредили. Звон по всей Руси пошел.
– Мак Саныч, а что нам оставалось-то? Там такой накат был... Тупой, главное. Сглотнули бы, утерлись – все бы вообще поперли. А партия – это как бы ответка на то, что они со своей стороны партию подключили. Вы их пресс-релиз читали? «У большинства россиян вызывает недоумение муссирование темы Советов и Союза и роль, которую играет в этом назойливом реанимировании политического трупа организация, целиком и полностью финансируемая из государственного бюджета». Ну нарывались ведь. Что нам оставалось? А так – адекватный ответ и возможность для новых ответов и упреждений, не придересси. Готов признать, что рою гроб демократии, понесши праведное возмездие и все такое.
– Ладно, не буянь. Не думал, что в этой жизни еще раз с партией какой-нибудь свяжусь. Ну да это лирика. На самом деле все хорошо придумал, четко и вовремя. Молодец.
– Спасибо. Только на самом деле не я четко и вовремя придумал. Стало быть, не я молодец.
– А кто?
– А кто у нас все обычно придумывает?
– А. Надо же – борозды не портит. Хотя кабы не ты и не твоя настырность, наверное, кому-то другому генераторствовать пришлось. Ты успел – в любом случае получается твоя заслуга.
– Ну, мог бы и пораньше успеть, а так покоцали его.
– Да ладно, пальцы, перепонка – это все заживное. Не видно, к тому же. Ребра и рука – тем более. С другой стороны, мне-то легко говорить... Как он вообще?
