— Пошли ко мне. Тачку в гараж — и вперед. Нужно кое-что обсудить.
— Согласен. Только предлагаю поехать ко мне, я живу один.
Подумав, Алекс согласился. В гараже они мельком оглядели повреждения. Разбита левая фара, бампер и немного помято крыло. Ничего, дело поправимое.
Пока они шли к магазину, Алекс рассказал, чем закончилась его встреча с бомжом в электричке. Сухим, деловым тоном он поведал, что на следующий день он с ребятами пошли кого-то провожать на вокзал, где и увидели того самого псевдокалеку с двумя такими же отбросами. Он стоял на своих двоих, костыли валялись в стороне, они на сегодня выполнили свою задачу. Они пили какую-то мерзость из мутных бутылок, закусывая прогорклыми пирожками. Сейчас Алекс уже не помнит, кому из них пришла в голову идея разделаться с клошарами, но одно он помнил совершенно отчетливо — как он скидывает «хромого» попрошайку на рельсы. Выжил ли тот или был раздавлен поездом — он не знает, так как выпили в тот день слишком много…
Потом они взяли бутылку водки, кое-какой закуски и отправились к Юрию. Вообще-то Гюрза не особенно увлекался спиртным, но этот случай был исключительным, и он требовал исключительной реакции. Всю ночь они просидели на кухне в потемках, что-то горячо обсуждая, и легли спать только под утро.
Потом появился Андрей, то бишь Жуля. Туповатый, малообразованный (ему огромного труда стоило окончить девять классов), он умел в этой жизни только одно — махать кулаками. В свое время он занимался боксом, потом бросил, но тренировки не прошли для него даром. Его все называли Жулей, хотя никто не мог пояснить, в связи с чем эта кличка закрепилась за ним. Впрочем, он не обижался на нее. Когда-то в детстве Жуля с родителями жил по соседству с Юрой, однако вскоре грянула перестройка, и дела у Тягушевых пошли в гору. С семьей Жули вышло все наоборот — отец быстро спился и загремел в зону за разбойное нападение, а мать надрывалась на трех работах, безуспешно пытаясь поставить на ноги непутевого сына. Тут незаметно подкрался очередной призыв, и Жулю забрали в армию. За два года службы то микроскопическое количество серого вещества, называемое у других людей мозгами, вылетело из головы Жули с оглушительным хлопком, как пробка шампанского, и домой он вернулся если не полным идиотом, то, во всяком случае, близким к этому. Что, однако, не помешало ему присоединиться к Гюрзе и Алексу. Их стало трое.
Вскоре на горизонте замаячила Нелли. Алекс подцепил ее на какой-то «корпоративной вечеринке». Они быстренько переспали, любовь-морковь-и-все-дела, тра-ля-ля-хочу-вафля. Гюрза не знал о ее прошлом, но как-то Алекс, будучи подшофе, проболтался, что она сидела на героине, а также успела побывать в «желтом домике» с мягкими стенами, в котором можно тихо играть в солдатиков, да и то, если санитары разрешат, в общем, о жизни в Кащенко она знает не понаслышке. В данный момент она работала в какой-то парфюмерной фирме консультантом.
На вполне резонный вопрос Гюрзы, за каким хреном ему сдалась такая подруга, Алекс ответил, что та неотразима в постели и очень надежный товарищ. Несмотря на его уверения, Гюрза долго не соглашался брать ее на акции, но Алекс настоял на своем.
Мика (Михаил то есть) примкнул к ним совершенно случайно. Гюрза познакомился с ним на форуме расистов в Интернете, потом они встретились. Мика из бывших скинов, успевший отсидеть два года за жестокое избиение негра в метро. Наши правоохранительные органы с большой неохотой возбуждают дела по мотивам расовой дискриминации, не желая портить себе этими показателями статистику, и Мике в этом тоже повезло. Его привлекли по хулиганке, со спокойной душой отправив на зону в Курскую область. Убежденный расист, умеющий аргументированно отстаивать свое мнение и боготворивший идеи Гитлера, он вышел из тюрьмы совершенно иным. Нет, ненависть к людям с другим цветом кожи не исчезла. Она трансформировалась в нечто более опасное и страшное. Он легко влился в их группу, и лишь спустя некоторое время Гюрза понял: Мике абсолютно по барабану, в отношении кого проводить акции — будь то перед ним бомжи или евреи с чурками. Собственно, мотивировка его решения присоединиться к ним и участвовать в акциях не особенно волновала Гюрзу, поскольку Мика устраивал его по двум причинам: а) он умел драться, б) он никогда не задавал лишних вопросов. Время высоких идей прошло, а эти два фактора были вполне достаточны, чтобы он стал одним из них.
… — Тягушев, ты что, спишь, что ли? — Голос Ивы вырвал юношу из воспоминаний. — Смотри, сейчас врежешься!..
Задумавшись, Юра чуть не выехал на встречную полосу, но после окрика Ивы ловко вернулся на свою.
Сделав кое-какие покупки в магазине, они поднялись в квартиру Юры.
— Кляксич! — крикнул юноша, снимая с Ивы куртку. — Выходи, подлый трус.
Предложив Иве тапки, он отправился на кухню. Кляксич не заставил себя долго ждать и тотчас вышел из комнаты. Вид у него был, можно сказать, довольный, однако, увидев в коридоре Иву, он замер, обвив хвостом передние лапы. Девушка присела на корточки. Кот внимательно смотрел на незнакомого человека, ни одна шерстинка не дрогнула на нем.
— Кис-кис! Как там тебя… Кляксич, — позвала животное Ива. «Что за дебильное имя для кота», — подумала она. — Кис-кис-кис! Кляксич-Ваксыч!
Кот не шелохнулся, только глаза настороженно изучали ее. Девушке стало немного не по себе от этих огромных ярко-оранжевых глаз, они были похожи на две сверкающие линзы, наполненные расплавленным янтарем. Ей неожиданно пришло в голову, что иногда точно такое же выражение бывает у Юры — внешне спокойное и ничем не выделяющееся, за которым изредка мелькают опасные огоньки.
Юра чем-то гремел на кухне, и Кляксич бесшумно шмыгнул к хозяину. Вскоре юноша вышел из кухни, вытирая руки полотенцем. Кот пристроился у него в ногах, невозмутимо разглядывая гостью.
— Я в душ, — объявил Юра. — Посиди пока, не скучай.
Пока он мылся, кот неподвижно сидел у самых дверей душевой, как дисциплинированный часовой, игнорируя бесплодные попытки Ивы поиграть с ним.
— Почему он меня боится? — спросила Ива, когда они расположились на уютном мягком диване перед огромным плазменным телевизором. Кот уселся на плюшевый пуфик и с интересом уставился в экран.
— Он не боится. Просто Кляксич тебя не знает, — ответил Юра, открывая бутылку «Мартини». — А раз не знает, то и оснований доверять тебе у него нет.
— Нет оснований доверять? — удивилась Ива. — Господи, Юра, какое доверие, это всего лишь кошка!
— Кот, — поправил Юра, но девушка сделала беспечный жест красивой кистью, показывая, что для нее пол этого животного не имеет никакого значения.
Некоторое время они молчали, поглощая креветки и между делом следя за происходящим на экране. Юра стал переключать каналы.
«…как порочащее честь и достоинство человека, — с важным видом вещал пузатый мужик в очках с жидким хохолком волос на лысой макушке. Внизу была сноска: «Евгений Бардин, член организации «Врачи без границ»
[2]
. — Перекочевавшее из милицейских протоколов в средства массовой информации, а затем и в современный разговорный язык определение «лицо без определенного места жительства», или «БОМЖ», превратилось в клеймо для изгоев, пугало для обывателей и является оправданием бездействия власти и зачастую применения «полицейских мер»…»
