Сзади к Призраку подкрадывался Витек, держа наготове арматуру. Улучив момент, он попытался нанести удар, но тот успел отклониться влево, и железный прут с силой опустился на руку, сжимающую нож. Ни единого звука не сорвалось с губ пришельца, хотя боль наверняка была невыносимая. Тем не менее нож выпал. Он развернулся и левой рукой ударил Витька. Кулак попал прямо в фурункул на подбородке бомжа, он с чавканьем лопнул, мешая кровь с гноем. Второй удар свалил Витька на землю, прямо в засыхающую лужу рвоты Кеши. Призрак вырвал у бомжа прут.
Гюрза допустил промах и недооценил это существо, оно оказалось кусачим. Теперь рука ничего не чувствовала, ее словно долгое время держали в морозильной камере. Ну ничего, это издержки производства. Он повернулся боком, чтобы хорошо видеть того, с опасным взглядом. Теперь он подкрадывался к нему с лопатой.
71
Вадим Викторович приказал проверить сначала квартиру. Однако она действительно оказалась пуста. К соседям за информацией обращаться не стали — как-никак ночь на дворе. Оставалась дача, и милицейская «Газель» понеслась в область.
Их было четверо — милиционер-водитель, Вадим Викторович, Речкалов и молоденький опер, который похрапывал, убаюканный урчащим двигателем.
— Если он окажется на даче, нужно поставить в известность твоего прокурора, — зевнув, сказал Речкалов.
— Уже предупредил, — отозвался следователь. Он поглядел на часы — почти четыре утра, но спать, как ни странно, совершенно не хотелось. Чего он действительно хотел, так это схватить в охапку этого Тягушева и трясти его до тех пор, пока у него мозги с дерьмом не поменяются местами. Он вспоминал, как тот вел себя на допросах, буднично-снисходительно, будто вышел помочиться среди ночи, и это только подливало масла в огонь, бушевавший внутри него.
— Полагаю, после этого про тебя напишут в газетах, — заметил Речкалов, но следователь никак на это не отреагировал.
«На д-дачу? К Гюрзе?!» — вспыхнули в его памяти слова задержанного парня. Он сказал:
— Не могу понять, что так испугало этого «сознательного» мальчика. Судя по всему, он частенько бывал на даче у Тягушева, раз без запинки назвал место.
— Не бери ты в голову, Вадик. Сто пудов, крышу сорвало. Слыханное ли дело, кромсать бичей два года и при этом жить обычной жизнью? Меня другое интересует. ЧТО его заставило прийти с признанкой? Он не похож на человека, которого совесть задрочила.
— Вот-вот. По-моему, тут тоже есть связь. Он напуган. Только чем? Он вообще не проходил по делу, даже как свидетель. Может, Тягушев его шантажировал?
Речкалов, вспомнив Жулю, жестко рассмеялся:
— Чем его шантажировать? Нет, Вадик, тут другое. Он САМ пришел с признанкой и заложил всех, ВСЕХ, и себя в том числе.
— Приехали, — объявил водитель, притормаживая возле высокого особняка. Фары машины высветили глухие черные ворота, и сердце Вадима Викторовича екнуло — если Тягушев где-то и прячется, то только здесь.
72
Призрак замахнулся, и удар цепи пришелся на ухо Витька, почти полностью сорвав его. Он замахнулся снова, но в этот момент Рост нанес ему сильный удар лопатой по спине. Черенок жалобно треснул, сломавшись пополам. В руках у Роста остался короткий огрызок, хотя и острый на конце. От удара Призрак припал на одно колено, но прут из рук не выронил. Он размахнулся в третий раз, целясь Витьку в голову, но Рост, не помня себя от ярости, изогнувшись, всадил пришельцу в бок обломок черенка, погрузив его почти на треть. Только тогда Призрак тихо охнул, и Рост с облегчением понял, что перед ним все же человек.
Теперь боль была ужасной. Внутри кто-то зажигал спички. Правда, этот кто-то сразу их тушил, но через мгновение зажигал снова, будто издевался. Гюрза не смотрел на рану — об этом он позаботится позже. А этот последний крепким оказался. Медленно, сантиметр за сантиметром он вынул из тела деревянный осколок и бросил его в сторону. Затем наступил ногой на горло лежащему без сознания и повернулся к другому. Взмахнул прутом. В яблочко!
Рост вскрикнул от боли — цепь попала прямо в нос. Внутри будто что-то лопнуло, рот наполнился теплым. В глазах все поплыло, но мысль была одна — не допустить смерти Витька. Нога Призрака, обутая в дорогую туфлю, все сильнее нажимала тому на кадык. Глазные яблоки Витька вылезли из орбит, пугающе большие и выпуклые, как половинки целлулоидного шарика от пинг-понга. Из глаз ручьем бежали слезы, и в первых лучах рассвета казалось, что бомж плачет кровью. Рост наклонил голову и прыгнул вперед, сбивая Призрака с ног. Они оба упали в кусты, колошматя друг друга.
73
Они вышли из машины, вслед за ними вылез проснувшийся оперативник. Вадим Викторович нажал на кнопку звонка. Где-то в глубине дома послышалась переливчатая трель.
— Так он тебе и открыл, — издал нехороший смешок Речкалов. Порыскав в карманах, он извлек крошечную связку отмычек. — Надеюсь, представитель прокуратуры не будет возражать? Ломать такую дверь можно только с помощью МЧС, да и понятых искать в пять утра… сам понимаешь.
Вадим Викторович махнул рукой, и через пять минут дверь была открыта. Они прошли по ухоженной тропинке и поднялись на аккуратное крылечко.
«Однако, небедно живет этот Тягушев», — подумал Вадим Викторович, оглядывая участок и дом.
— Стучать в дом будем? — деловито спросил Речкалов и, не дожидаясь ответа следователя, принялся за входную дверь, справившись с нею меньше чем за три минуты. — Ванька честный и порядочный бандит… В гости он ходил лишь через форточку, — фальшиво пропел оперативник, вынимая из наплечной кобуры пистолет.
Неожиданно в темноте раздалось мяуканье, по ногам что-то пронеслось, и Вадим Викторович вздрогнул. Из дома пулей вылетел огромный черный кот и неуклюжими скачками понесся прочь, скрывшись в траве.
— Вот поганец! — выдохнул Речкалов. — Чуть не усрался из-за него.
Он вошел внутрь, за ним шмыгнул второй милиционер, Вадим Викторович замыкал шествие.
Речкалов быстро нащупал выключатель и зажег свет. Ноздри вошедших сразу защекотал резкий запах дезодоранта и туалетной воды. У входа стояло пластиковое ведро, полностью набитое использованными баллончиками дезодоранта, освежителя воздуха и еще какими-то флаконами. Речкалов и оперативник быстро проверили все комнаты. Пусто. Вадим Викторович стоял в дверях. Почему-то, как только они вошли внутрь, он сразу понял, что Тягушева здесь нет. Вместе с тем его не оставляло чувство, что в этом доме их ждет сюрприз. Вопрос только в том, насколько он приятен.
Тем временем молодой опер обследовал подвал.
— Нету никого, — выдохнул он, брезгливо убирая с волос налипшую паутину.
Речкалов подошел к лестнице, которая вела на второй этаж. Он принюхался и посмотрел на Вадима Викторовича.
— Сдается мне, наверху нас ждет кое-что интересное. По крайней мере, ТАМ пахнет уже по-другому.
