— Лично я называю эту дыру во времени нужником Господа… Да вы и сами скоро увидите — конечно, если сумеете убедить Мастодонта, что вы — русский мафиози.
— Нет… я не мафиози…
— А кто же вы тогда? — раздался чей-то могучий голос на ломаном русском.
Корин напряг силы и приподнял голову. Он увидел человека, стоявшего на пороге комнаты, одетого в кожаную куртку поверх стандартного комбинезона. Первого же взгляда было достаточно, чтобы понять — Мастодонтом его назвали не зря. Ростом и телосложением главарь банды напоминал Асташевского, но по странному капризу природы он обладал, на удивление, красивым лицом с крутым лбом, тонкими бровями, по-индийски орлиным носом и массивным подбородком. Мастодонт был совершенно лыс, но если представить его с длинными черными волосами, и…
Словно угадав мысли гостя. Мастодонт усмехнулся и продолжил уже по-английски:
— Да, товарищ Иван, я — потомок вождя племени Наваха. В моих жилах течет и польская кровь, и русская… потому мне и не нашлось места среди моих соплеменников. Зовите меня Мелвилл. Как вы себя чувствуете здесь, за тысячу веков до Рождества Христова?
— Паршиво, — простонал Корин и вновь улегся на кушетку. — Голова кружится, тошнит, и…
— Встать!
Корин едва не оглох. Забыв о своих недомоганиях, он соскреб себя с кушетки и встал босиком на холодном каменном полу, шатаясь от слабости.
— Вот так и стой, Иван, пока я не разрешу тебе снова лечь, — уже более спокойным тоном продолжил Мелвилл. Он пододвинул к себе стул и уселся на нем верхом. Кивнув, он приказал доктору покинуть комнату, что толстяк и сделал с явным облегчением.
— Учти, Иван, я не поверю ни единому твоему слову, — предупредил Мелвилл, сверля Корина своими темными глазами, словно буравчиками. — Вся эта болтовня насчет русского бизнесмена — чушь собачья. Или ты можешь назвать какие-нибудь имена?
Корин покачал головой.
— Я их просто не знаю, — уныло признался он. — Честно скажу — я в этом деле человек случайный… ну, вроде моего земляка доктора. Еще месяц назад я работал в московском Институте Времени и слыхом не слыхивал ни о каких марсианских сокровищах. Но и праведником я не был — об этом вы можете прочитать на моей спине…
— Уже прочитали, — холодно заметил Мелвилл. Запинаясь и путаясь (конечно, вполне осознанно), Корин изложил свою «легенду».
Главарь контрабандистов выслушал ее молча. Затем достал пачку сигарет, сунул одну сигарету в рот, но закуривать не стал. Поймав недоуменный взгляд Корина, он пояснил:
— С воздухом у нас постоянные проблемы. Три десятка старателей не только работают, но и, к сожалению, дышат — и даже ночью. Жаль, что роботы не годятся для того, чтобы рыться в древних марсианских свалках… Итак, тебя привезли к трещине Литвинова какие-то люди. Кто они?
— Не знаю, — пожал плечами Корин. — Я — новичок на Марсе, никого толком не знаю. Большую часть дороги проехал с мешком, надетым на шлем, а когда покидал краулер, было очень темно…
Мелвилл потер небритый подбородок.
— Если ты не врешь, то твой шеф Сидорович — не дурак. Наверняка люди в краулере тоже толком ничего не знают, хоть веревки из них вей… Когда ты должен вернуться на место встречи с краулером?
— Следующей ночью ровно в три ноль-ноль.
— А если мы захватим краулер и отдадим всех вас НАШЕМУ ШЕФУ?
Корин криво усмехнулся.
— Насколько я понял, ваш лагерь сами старатели называют преисподней, — ответил он. — И вы хотите меня убедить, что они не заинтересованы в контактах с людьми, которые будут лучше оплачивать их нелегкий труд?
Лицо Мелвилла исказила злоба.
— Это что, угроза? Ты думаешь, тупоголовый барсук, что мои парни поднимут бунт? Или даже РАССЧИТЫВАЕШЬ НА ЭТО?
Положение Корина стало критическим. И тут он увидел массивное кольцо, красующееся на указательном пальце правой руки Мастодонта. Похоже, это было марсианское кольцо.
— Я видел подобную вещицу, — сказал Игорь, указав на кольцо. — Мне показывали кое-какие драгоценности и объясняли, сколько за них просит ВАШ ШЕФ. Интересно?
Мелвилл пожевал губами.
— Ну, положим, интересно.
Корин вспомнил о том, что ему рассказывал Поплавский о своих изысканиях на Земле, и довольно уверенно назвал цену.
Брови у Мелвилла взлетели от изумления.
— Брось, русский, не блефуй, — прохрипел он. — Признайся, что ты присочинил один нолик.
— Можно, я сяду? — жалобно попросил Корин. У него на самом деле дрожали ноги, и сердце бурно колотилась — в комнате было очень душно.
Мелвилл презрительно поморщился, но кивнул.
— Похоже, полицейские за последнее время здорово поумнели, — задумчиво сказал он. — Сунуть нам в пасть такого хиляка… Тебя, Иван, и допросить-то как следует нельзя — небось через полчаса душу отдашь. Но я помню одну русскую поговорку: в тихом омуте черти водятся.
— Так каков будет ваш ответ? — усевшись на кушетку, спросил Корин. — Сидор Сидорович предлагает вам треть доходов от продажи марсианских безделушек. Соображаете, сколько вы могли бы получить, скажем, за такое кольцо, как ваше?
— Ого, — негромко сказал Мелвилл. — Недурно… Но что на это скажет МОЙ ШЕФ? Он снабжает нас раз в три дня кислородом, водой и продуктами. Если он что-то пронюхает, задушит нас, словно цыплят…
— Об этом не беспокойтесь, Сидор Сидорович возьмет на себя все хлопоты.
— Хм-м… просто царские условия. Я, конечно же, должен передать с тобой, Иван, список людей шефа? Корин снисходительно усмехнулся:
— Вы все еще пытаетесь поймать меня. Мастодонт. Нам не нужен ваш список — у моего шефа есть агенты и в Большом Сырте, и на Базе-2, и в других поселениях.
Мелвилл оглушительно расхохотался.
— Ну и дурак же ты, Иван, и те, кто послал тебя. Если твой шеф Сидорович настолько всемогущ, он сможет держать нас за горло точно так же, как нынче это делает мой босс. С какой же стати Сидорович нам будет платить почти в пять раз больше? Из русского альтруизма? Чушь. Парень, ты переиграл. Но я все-таки догадался, зачем тебя послали. Хочешь разнюхать, живы ли Цин-Ян, красавица Марта и другие астробиологи, а?
Корин был ошеломлен. Такого поворота событий он не ожидал.
— А что… они действительно живы?
— Ну… не совсем и не все. Этим яйцеголовым жутко повезло, что мы переместились в тот же отрезок времени, в который их угораздило провалиться. Если бы не эта случайность, они бы все передохли в течение трех дней. Казалось, ученые должны бы ноги нам целовать в благодарность за спасение, а они… Впрочем, тебя должна сейчас волновать собственная судьба.
Мелвилл вопросительно взглянул на пленника, словно не до конца решив, что же с ним делать.
