Позади мэра на почтительном расстоянии расположились его заместители и прочие крупные чиновники Мидаса, из которых выделялся двухметровый мрачный гигант, начальник местной полиции.
Налево от представителей администрации небольшой группой стояли самые почетные гости Мидаса, в основном богатые купцы из Свободных миров. Среди них находились несколько гуманоидов, что изрядно удивило Чейна — ведь он отлично знал, как сильны в Клондайке предубеждения ко всем нелюдям.
Но его внимание сразу же привлекли пять человек в правой части арены. Это были князья Клондайка. С Кампом и Шаримом Чейн успел познакомиться. А вот трех остальных князей видел впервые.
Самой колоритной фигурой из всех, конечно же, был Алгис Аббебе, огромный негр с широким торсом борца и невероятно толстыми, мускулистыми конечностями, говорящими о его огромной силе. Большая шарообразная голова без признаков волос покоилась на мощной шее. Черты лица казались нарочито гипертрофированными: выпуклый лоб, крупные агатовые глаза, по-обезьяньи тяжелые надбровные дуги, мясистый нос с широкими ноздрями, толстые, словно оладьи, губы… По-своему этот уродливый гигант выглядел даже добродушным. Но чутье подсказывало Чейну другое — этот человек во всех отношениях был очень опасным противником. Даже Шарим смотрелся по сравнению с Алгисом чуть ли не мальчишкой.
Араб повернул голову и встретился взглядом с Чейном. На его лице появилась откровенная гримаса ненависти. Варганец ответил на это добродушной улыбкой, но мускулы его непроизвольно напряглись. Он не сомневался, что гранату метнул в его окно кто-то из людей Шарима. Пока скандал удалось погасить, но от осколков скончались один из обитателей гостиницы и двое гуманоидов на площади. Еще более пяти десятков прохожих получили ранения разной степени тяжести. При большом желании полиция может обернуть это дело против него.
Налево от Аббебе стоял Рей Горн. По сравнению с негром этот человек выглядел чуть ли не подростком. Рей был одет в прекрасно сшитый белый костюм, а на его ногах красовались ярко-красные башмаки. Красивые черты смуглого лица с щегольскими усиками несколько портила легкая обрюзглость. И тем не менее Мила буквально впилась в князя-красавца оценивающим взглядом. Да и не она одна… Не зря за Горном ходила дурная слава гуляки и ловеласа. Поговаривали также, что он вовсю употребляет самые экзотичные галактические наркотики. Горн имел немалую популярность среди простых пограничников, которые и сами бы не прочь вести подобный разгульный образ жизни. Но вряд ли кто-то всерьез хотел иметь такого Шерифа, тем более что Горн слыл коварным, лишенным даже тени совести человеком.
Не больше шансов имел и Франц Штольберг. Чейн не без удивления увидел невысокого невзрачного человечка, и лицом, и фигурой больше похожего на чиновника средней руки. По возрасту он был лишь немного моложе Кампа, но по физическим данным выглядел никуда не годным стариком. Он был единственным из всех князей, кто пришел в мэрию с полным набором княжеских отличий, и это делало его еще более смешным. Шпага болталась на его перевязи словно палка и явно мешала Штольбергу принять горделивый вид.
Мэр заметил появление у входа Чейна и его спутницы и, радостно улыбнувшись (цена этой улыбки составила пятьдесят тысяч кредитов), приглашающе указал рукой на арену.
Мила поцеловала его в шею и шепнула: «Удачи тебе, Морган», а затем направилась к Джону Дилулло, Эриху и Селдону, стоявшим среди толпы приглашенных. Они дружески помахали Чейну, и он уверенным шагом поднялся на арену, встал неподалеку от Кампа и обернулся к залу. Как ни странно, его встретили аплодисментами.
Мэр Донатас Популас сделал шаг вперед к микрофону.
— Дорогие граждане Клондайка и наши уважаемые гости! Наступает исторический момент, которого ждали несколько поколений пограничников. Как вы знаете, Клондайк является, если так можно выразиться, незаконорожденным ребенком сразу нескольких родителей: Федерации, Свободных миров и Империи хеггов. Двести с лишним лет назад между Федерацией и Империей был подписан Договор, обозначивший так называемую Границу. По Договору она должна была оставаться во веки веков нейтральной зоной галактики. Заселение Границы выходцами из других миров категорически запрещалось.
Но жизнь в который раз подтвердила, что она куда выше любых казенных бумажек! И Федерация, и Империя в своих расчетах не учли, что Границу составляют тысячи миров, богатых самыми разными полезными ископаемыми и драгоценностями. Что же, все это богатство так и должно было во веки веков лежать мертвым кладом? Простые люди и нелюди из разных частей галактики восприняли Договор по-разному. Одни с ним согласились. Другие, самые смелые, самые азартные — те, кого испокон веков прозывают авантюристами, — нет.
И вот настал день, когда на Тренгор, одну из планет Границы, приземлились первых три космических корабля. Из них высадились более пяти сотен крепких, отважных людей. Чего уж кривить душой — многие из них имели нелады с властями Терры. Эти люди жаждали свободы — того, чего не могла дать им Федерация. У них были крепкие руки, горячие сердца и безграничная вера в собственные силы. Тренгор встретил их стрелами туземных племен, буйством стихий и смертоносными болезнями. Но первые старатели не отступили и спустя четыре месяца нашли реку, берега которой были буквально усеяны золотыми самородками. Так родился Звездный Клондайк. Тысячи и тысячи людей и гуманоидов из Федерации и Свободных миров ринулись на его тучные нивы, и очень многие собрали богатые урожаи. Многим не повезло — что ж, такое бывало во все времена. И все же за две с лишним сотни лет лишь считанные единицы покинули Границу. Как бы ни был тяжел и опасен труд старателей, каждый имеет надежду в один прекрасный день поймать птицу своего счастья за хвост! Не сегодня, так завтра или послезавтра. И эта надежда, а также свобода, которой нет больше нигде в галактике, стоит любых лишений!
Зал разразился аплодисментами. Стоявший рядом с Чейном Роджер Камп дружески подмигнул ему и шепнул: «Отлично выглядишь, Морган!»
Мэр поднял руку и, когда зал успокоился, продолжил еще более воодушевленным тоном:
— И вот настал момент, когда мы можем смело сказать: отныне Клондайк крепко стоит на ногах! Наши торговые караваны проникли во многие, даже самые отдаленные области галактики. Мы стали основными поставщиками многих ценных руд, редких минералов, золота и платины. А уж наши драгоценности славятся на всю Вселенную! Говорят, даже жена председателя Совета Федерации носит колье из наших розовых алмазов. Кто же купил ей эту чудесную, но, увы, явно контрабандную вещь? Уж не супруг ли? (В зале послышался одобрительный смех.) Я уже не говорю о звездном янтаре и особенно о знаменитом звездном жемчуге — в этом отношении мы просто монополисты.
Ради справедливости не могу не сказать, что наши соседи из негуманоидного сектора Клондайка эти два века тоже не дремали. Они тоже громко заявили о себе, и Империя хеггов вынуждена была пусть не де-юре, но де-факто признать существование тысяч миров, не подчиняющихся Гидре. (Зал тут же отозвался негодующим гулом.) Да, вы правы, господа, — наши отношения с негуманоидным сектором не очень хороши. Точнее, они весьма плохи. Все попытки с нашей стороны наладить диалог с соседями до сих пор кончались неудачей. Но это факт нашей жизни, о котором я не имел права сейчас не вспомнить.
