Со временем рациональная составляющая его разума начала противиться медленному самоубийству, приводя твердокаменные аргументы в пользу трезвого взгляда на мир и проблему, но стоило ей чуть-чуть одержать верх, как нытик-идеалист в мозгу подсовывал образ хохочущего во все горло Сереги или гордого Леплайсана, стискивающего эфес шпаги, и рука сама собой тянулась к кувшину…
На третий день, когда друзья, утомленные попытками растормошить Георгия, уже сладко посапывали – одна на кровати, другой на полу, в незапертую дверь халупы по полу вошло, нет, втекло на уровне пола что-то почти неразличимое в полумраке. Мгновение, и на мужчину уставились зеленые, светящиеся горошинки глаз.
«Ага, – удовлетворенно кивнул безутешный герой, нацеживая себе еще один бокал мерзкой кислятины, именуемой тут „вином“: приснопамятный „шатотальмон“ показался бы после нее райским нектаром. – Вот и ты, Белая Горячка… Интересно, почему этот черт не зеленый, как у Леплайсана? И глаза у того вроде бы другого цвета были…»
– Чего встал, проходи! – ворчливо приветствовал «черта» Арталетов, указывая бокалом на свободное место. – Присаживайся, в ногах правды нет…
– Мы уже на «ты»? – холодно ответил пришелец очень знакомым голосом. На табурет вспрыгнул кот, вполне обычный, хотя и довольно крупный.
Нельзя сказать, чтобы он не был знаком Жоре, но тот привык его видеть одетым и в «неглиже», хотя и меховом, поэтому сразу не признал.
«Разумеется, „белка“! Кот неодетым не ходит, тем более без сапог… Да и откуда ему тут взяться, когда он сейчас в настоящем гареме. Причем отнюдь не в роли евнуха!..»
– А как же мне обращаться к плоду своего воображения? – пьяно хихикнул наш герой. – Не «выкать» же? Блин, Фрейд пополам с Кантом… Или как там их бишь?.. Будешь… будете? – подвинул он призрачному Коту бокал.
– Издеваетесь? Вы же знаете, что я не пью вина, тем более – такую гадость. – Кот брезгливо отодвинулся. – А вы низко пали, д’Арталетт, – соблаговолил он потянуть носом «аромат», исходящий от сосуда, и тут же зажал лапой нос. – Подобную бурду в нашем благословенном Париже сосут лишь презренные клошары.
– В нашем? – поднял бровь Жора. – Помнится, кто-то совсем недавно критиковал этот город…
– Я ошибался, – горестно потупился Кот. – Был не прав, признаю…
Такая сговорчивость еще более укрепила Арталетова в мысли, что перед ним – бредовое видение, галлюцинация.
– Ну, мне спать пора, – зевнул он, потягиваясь. – Если завтра снова напьюсь, забегайте, поболтаем.
«Что за прелесть эта горячка! – умиленно думал он. – Отнимать разум при помощи видения знакомого существа, чуть ли не друга, – это ли не милосердие! Не чудище какое-нибудь страшное, не бредовый кошмар, слепленный наскоро по рецептам дешевых фильмов ужасов, а старый добрый Кот. Голый, правда, но это же глюк, а не фотография… Горячка что-то напутала по части эротики, вот и все. Скоро старый конь появится, волк и еще кто-нибудь… Тоже в каком-нибудь необычном виде… Интересно, как будет смотреться конь в купальнике, к примеру?.. Эх, еще бы друзья заглянули на огонек, поболтали со мной, выпили… Лучше вдвоем. Тогда бы я Серого с Леплайсаном познакомил…»
– Вы в своем уме? – забеспокоился Кот, видя, что Георгий спокойно укладывается под бочок к сонной Жанне. – Я старался, бежал к вам через весь город, в чем мать родила, ежеминутно рискуя, что попадется навстречу какой-нибудь стражник или маньяк-котоненавистник, не говоря уже о местных мальчишках и злобных псах… Я ведь даже без шпаги! А вы… меня… Все, мое терпение иссякло. Счастливо оставаться!
Кот спрыгнул с табурета, как бы невзначай свалив бокал, и, гордо задрав хвост, прошествовал к выходу.
Именно эта выходка в стиле настоящего Кота в сапогах, невежи и скандалиста, а также вполне реальное вино, весело капающее с края стола на пол, словно разбудили Жору.
«Нет, что-то тут не так… Слишком уж реально все для галлюцинации…»
– Месье Кот! Это действительно вы? Мне не кажется?..
* * *
– Нет, это подумать только! – кипел Кот, в мешковатом наряде, наскоро сооруженном Жанной (еще полчаса назад это и был мешок для крупы), даже больше похожий на привидение. – Меня, добропорядочного кота, Кота с большой буквы, принять за банальное горячечное видение! Я был о вас лучшего мнения, месье д’Арталетт!..
Явление хвостатого товарища несказанно обрадовало и девушку, и Дмитрия Михайловича, разбуженных среди ночи. Даже не само явление, а то, каким образом оно было обставлено.
– Как же вы решились сбежать от своих благодетельниц?
– Благодетельниц? Ха! Я же говорил, что холостяк до мозга костей!
– Но вы же…
– Из интереса, уверяю вас, лишь из познавательного интереса. Черт бы побрал этих чокнутых нимфоманок… Скажу больше: если сравнивать непредвзято, то любая из подзаборных мурок, бусек и тому подобных зорек даст сто очков вперед любой из этих холеных, напомаженных бездельниц. И в плане ума, и по характеру, и… Ну, вы понимаете, господа. – Кот несколько смущенно покосился на Жанну и расправил лапой усы. – Тем более в том, что касается житейской сметки…
– А красота? – невинно спросила девушка, несколько обидевшись за коллег по слабому полу.
– Внешний вид, вы хотите сказать? – поправил Кот. – Ну, это на любителя… Тощие, короткошерстные, ушастые, хвосты, прошу прощения, как у крыс…
– Экзотика, а? – поддел хвостатого ловеласа Георгий.
– Ох уж мне эта экзотика… Нет, что ни говори, а обычная европейская кошка во сто крат ближе обитателю средней полосы.
– Разве вы из средней полосы? С каких пор Париж относится…
– Мой дедушка был коренной сибиряк, – фальшиво обиделся Кот. – Вот эта роскошная шерсть мне досталась от него. А еще когти… – Он продемонстрировал действительно примечательные когти.
Антропологические, пардон, фелинологические
[53]
изыскания могли завести компанию далеко, если бы Кот вдруг не спохватился.
– Я ведь совсем забыл, господа, зачем поднял вас среди ночи! Насколько я понимаю, эти фурии вас обманули?..
– В общих чертах, – осторожно ответил Арталетов, – да.
– Ладно – «в общих чертах»! Я ведь слышал, как они радовались, что провели чужаков. Замечу, что доверять им было сущей глупостью. Да, да! – глубокомысленно покивал Кот. – Неоправданной глупостью. Жрицы нипочем не выдали бы тайного входа в гробницы. А так они и обезопасили их от чересчур шустрых пришельцев, и соблюли собственный интерес. Да и крокодилов своих ручных покормили. – Циник хладнокровно принялся за сливки, на которые расщедрилась Жанна. – Что-то я не вижу среди вас столь чудесно воскресшего господина королевского шута…
Жора, вспомнив о судьбе несчастного Леплайсана, с трудом проглотил застрявший в горле комок и поклялся про себя проучить Кота за бессердечие, когда все закончится.
