— Ну ты мастер драться, капитан, — сказал Мошаду четыре с половиной часа спустя.
Мохаммед, обучавшийся рукопашному бою по программе десанта, иронически посмотрел на португальца и заметил:
— Зато я добрый. А ты уложил двоих из нагана. Огорчил портовых шлюх, на два клиента меньше.
— Ждать, пока они проткнут меня кортиками?
— Нет, надо сразу звать португальских матросов. Они отметелят испанцев с особой радостью, все-таки столетняя вражда не шутка.
— Когда выносили тела, узнал название их судна. «Санта-Маргарита», выходит завтра утром на Кубу.
— Отлично. Проводишь ее в открытый океан — и пощупай, что там у нее в трюме.
08. ЗЕМЛЯ-2. 25.02.1670. БРЕСТ
Корабли — это свобода. Человек прикован к месту своими слабыми ногами, которыми сложно уйти на далекое расстояние. Лошади раздвинули горизонты, но только в пределах континента. И только океанские суда подчинили человеку пространства планеты.
Корабли — это поэзия. Пассажир поезда, самолета и космического корабля путешествует сидя или лежа, плотно упакованный с попутчиками. Ему не гулять по палубе, не ловить лицом соленые брызги, не вдыхать удивительный аромат моря и не слышать крики чаек за кормой. На корабле путешествуют, на всем остальном — передвигаются.
Большую часть последнего года Раджа провел на верфях Франции и Южно-Голландской провинции. Контроль над производством оружия и боеприпасов взяли на себя голландцы. Они справлялись, и индус с головой ушел в строительство морских скитальцев.
Корабли требовали постоянного присмотра. Всю жизнь посвятивший высокотехнологичным продуктам, Раджив Кашан Викрамадитья, до участия в Миссии видевший море только в головизоре, обрел в судостроении настоящее призвание.
В прошлой жизни каждый разработанный им узел был неизмеримо сложнее, чем все выпущенные на Земле-2 пароходы, вместе взятые. Но бортовая пушка штурмовика — лишь один орган еще более сложной машины. Без штурмовика он будет просто храниться на складе вооружений. Каждый боевой атмосферно-орбитальный челнок был продуктом совместного творчества коллектива человеческих и искусственных интеллектов. Главный конструктор скорее был руководителем и организатором, нежели инженером.
Зато утлые стальные суденышки, на столетия отставшие по уровню технического совершенства от космических шаттлов, стали его детищем. Он их отец и мать, единолично и эксклюзивно.
Каждый из корабликов имел свою судьбу и характер. «Миссури» был слабым и недоношенным ребенком. На нем учились строить и эксплуатировать стальные корпуса, стрелять из нарезных корабельных орудий, штормовать в открытом океане, латать бесчисленные течи и поломки. Но именно «Миссури» доказал миру, что в него пришла новая серьезная сила, коренным образом изменившая общий расклад. Раджив не смог сдержать слез радости, когда его первенец остановил английских пиратов, атаковавших мирный нидерландский конвой.
«Ван Нааген», названный в честь известного пацифиста и миротворца, прославился самым массовым в истории всех времен и народов уничтожением торгового флота противника. Заложенный чуть позже предшественника, он успел избавиться от некоторых его недостатков еще на стапеле, и его эксплуатация не была столь проблематична.
«Энола Гей», носившая странное имя воздушного корабля, скинувшего атомную бомбу на Хиросиму, рождалась в муках, как и все французское стальное кораблестроение. В отличие от кровавого жизненного пути «Ван Наагена», она пока не потопила ни единого вражеского судна. В битве у берегов Южной Голландии «Энола» изображала готовность прийти на помощь флоту Объединенных Провинций, окончательно сломив боевой дух англичан. Теперь она патрулировала Бискайский залив, перегоняя в Брест пленные испанские галеоны. Несмотря на кучу переделок и недостатков на начальном этапе строительства, ее довели до ума. За счет установки одной 900-сильной машины французский пароход получил увеличенную максимальную скорость и вместимость трюма, подросли запас угля и дальность хода. Изменилась компоновка, средняя башня сместилась вперед и вверх, разместившись между мостиком и баковым орудием.
«Олег», сошедший со стапеля всего на неделю позже, проявил характер человека, в честь которого его назвали. В первый же выход в море, не считая тестовых, он уничтожил двадцать вражеских линейных кораблей и фрегатов. А когда Мохаммед в лучших традициях Олега Сартакова покрыл матом английского адмирала, тому ничего не оставалось, как развернуть уцелевшие парусники на обратный курс.
В конце октября прошлого года миссионеры узнали о резком дефиците тоннажа после разбоя «Ван Наагена» в устье Темзы. Голдберг принял это известие с воодушевлением. Огненный шквал, уничтоживший не только парусники, расстрелянные мини-крейсером, но и многие пришвартованные по соседству, резко расширил рынок сбыта для корабелов.
И в Бресте, и в Роттердаме количество стапелей увеличилось в несколько раз. Только на двух из них без спешки строились «Новак» и «Вашингтон», систер-шипы из серии «Миссури». На остальных были заложены сразу восемнадцать парусно-паровых деревянных судов по типовому проекту, 48-метровые баркентины водоизмещением около 800 тонн, тремя мачтами и 400-сильной паровой установкой того же типа, которые в паре стояли на «Миссури» и «Ван Наагене».
Английские верфи, а также предприятия Франции и Нидерландов, не контролируемые выходцами с Земли-2, тоже работали на полную мощность. Но хотя они продавали более дешевый товар, на изделия миссионеров с торговым клеймом в виде двух звезд был завидный спрос.
По правилам корпус деревянного парусника должен изготавливаться из дуба, желательно мореного. Другие сорта использовались после длительной выдержки. В период максимального спроса на суда в дело шел свежеспиленный сосновый лес, но такие корпуса оказывались недолговечными. Только Раджа использовал сушеные доски, пропитанные раствором, препятствующим возгоранию, гниению в морской воде и губительным для любых древоточцев.
На экспорт поставлялись паровые машины мощностью не более 250 лошадиных сил. Этого хватало для портовых буксиров или самостоятельного маневрирования парусников в гаванях, но чтобы бодро двигаться против ветра или уверенно держаться против волны в шторм недостаточно. Первые британские паровые машины не отличались надежностью и мощностью.
Мало иметь паровой двигатель с комплектом для монтажа подъемного гребного винта и привода к нему. Деревянный пароход обязан иметь моторный отсек, зашитый листовым металлом, иначе рано или поздно пожар обеспечен. Соответственно, часть каркаса новых баркентин была металлизирована, а корпус получил водонепроницаемые переборки.
Наконец, конструкция бегущего такелажа предусматривала наличие лебедок, непривычных XVII веку и снижавших минимально необходимую численность экипажа для управления парусами.
Раджив рассчитал, что баркентины должны входить в Темзу до Лондона, иметь достаточную скорость, чтобы уйти против ветра от любого пиратского парусника, и автономность не менее двухсот километров хода без парусов.
