— Идемте в дом, что ли. — Не дожидаясь реакции Хамла, Маузер направился к двери, все потянулись за ним.
Расселись на бетонном полу огромного зала. Маузеру, хозяину и Артуру достались коврики.
— Значит, так. — Маузер постучал кулаком по полу, привлекая к себе внимание, дождался тишины и начал вещать: — В войске Омеги тысячи человек, если вы будете оказывать сопротивление, вас сметут. Кому вы сделаете лучше? Никому. Думаю, правильнее применить принцип партизанской войны: окопаться в Москве и действовать небольшими группами. Омеговцы понесут огромные потери, а нас будет сложно найти. Кроме того, к нам наверняка примкнут мелкие банды. Мы не победим противника, но измотаем его, и он надолго завязнет в Москве, что даст шанс вашим семьям. А там, будем надеяться, у летунов получится с Вертикальным городом. Поняли меня?
Мужики загудели, закивали. Вскочил всклокоченный фермер, выхватил пистолет и заорал:
— Да чтобы я оставил свою землю омеговцам?! Да сдохнуть мне! Понравилось им — драться не надо! — Харкнул под ноги, растер плевок. — Трусы! Не ожидал я от тебя такого, Вестник!
— Вестник знает, что говорит, — вступился за Маузера черноволосый бородач с огромным пузом. — Вспомните, что он предложил, когда мы на нищебродов пошли. Не послушались, а он ведь прав был!
— Не по-нашему это, — проговорил второй бородач, встав рядом с психованным фермером, — не по-мужски. Подло.
Маузер молчал и никак не выказывал чувств, только уголок его рта приподнялся выше обычного.
— А они с нами не подло, да? — возразил кто-то из фермеров.
Сговорились на том, что два неугомонных фермера пойдут на верную смерть — драться за свои земли, остальные решили на рассвете выдвигаться в Москву. Можно было и сейчас, но ночь на носу, а на улицах опасно, да и желательно было забрать с собой боеприпасы.
Хамло вышел вместе со всеми, Маузер и Артур на улицу соваться не стали — фермеры разъезжались по домам, их машины подняли облако пыли, и дышать было нечем. Вскоре рев моторов стих, пыль улеглась.
— Дрянь дело, — размышлял Маузер, глядя в окно. — По-хорошему, надо бы сваливать, но бежать некуда. Всё. Крышка. Тебе я бы посоветовал затеряться в Москве… Близкие у тебя есть?
— Жена и дочь.
— Где?
— Дома остались.
Артур вспомнил Нику, Лану, и ему захотелось завыть.
— Считай нету, — вздохнул Маузер. — Омеговцы не простят бунт, наверняка твою деревню уже зачистили.
— Я семью предупредил, они в надежном месте. Ты откуда про бунт-то знаешь?
— Слышал, как меня называли?.. Вестник — это работа такая.
Вестник… Хреновые вести он носит в последнее время. В животе Артура жалобно заурчало.
— Ага, я сейчас тоже что-нибудь сожрал бы, — прокомментировал Маузер.
Скрипнула дверь — вошел Хамло с бутылью в руках. В другой руке он нес мешок, из которого одуряюще пахло копченым. Артур сглотнул.
— Что там наши с мутантами, не передрались? — поинтересовался Маузер.
— А посмотри в окно — сели в кружок, разговаривают. Сейчас самое время выпить, вы не находите? — Хамло поболтал бутыль — мутная жидкость забулькала.
— Упьемся же в хлам! — В голосе Маузера послышался упрек. — Идем к мужикам, справим поминки. Подыхать же всей толпой станем. Да что ты смотришь как еврей на гестапо? Не жмись! Поделись с людьми.
Артур представил, что «еврей» — это пушистая безобидная зверушка, а «гестапа» — мутафаг типа маниса, только без лап и с гребнем вдоль спины. Н-да-а, видать, на севере такие гестапы водятся. Когда Хамло раскрыл мешок, мозг Артура провалился в желудок. Сейчас он за еду готов был если не убить, то основательно покусать. Маузер вынул кусок сала с прожилками и принялся жевать.
Артуру достались такой же кусок и треть лепешки.
— Не бойся, самогонки мало, не упьются они. Но расслабятся.
Маузер взял бутыль у Хамла и направился к выходу. Хозяин вздохнул, и его большие, с опущенными уголками глаза стали еще несчастнее.
На улице царило оживление: местные приволокли огромный котел с кукурузной кашей, заправленной шкварками, и на нее тотчас набросились. Запах вышибал слюну и кружил голову. Ложек на всех не хватило — мужики и мутанты ели руками, жир капал с пальцев, катился по предплечьям и пятнал рубахи, зерна застревали в бородах. Артур наплевал на брезгливость и присоединился к пирующим. В стороне Хамло и Маузер доедали лепешку с копченым мясом.
Когда люди насытились и отошли от котла, Хамло поднял кусок арматуры и постучал по бутыли:
— Рыцари Пустоши! Последняя ее надежда и оплот! Я не люблю, когда пьют, но сегодня выпить можно и нужно! — Еле удерживая бутыль обеими руками, хозяин отхлебнул из горлышка. Крякнул, утерся рукой и протянул гигантский «стакан» Маузеру.
Повторив подвиг Хамла, Маузер понес выпивку в народ.
Артур уже месяц не пил спиртного, и его с первых глотков повело. Крепкое пойло оказалось. Курганник тоже слегка окосел и стал говорить до невозможности громко, только его и слышно было. Тимми, напротив, забился в щель между телегами и, похоже, задремал. Мутанты держались кучкой, лишь Фирг участвовал в людских разговорах, скалил острые, будто подпиленные зубы.
Бутыль опустела. Затянули песню. Мутанты, само собой, слов не знали, но им так хотелось поучаствовать, что они выли и орали.
Стало клонить в сон, захотелось покоя, и Артур уселся рядом со спящим Тимми, оперся о телегу. Парень дергался и бормотал во сне. Мужики решили развести костер, но не нашли дров и оставили эту затею. Веселье начало сходить на нет, герои — расползаться по домам. Местные вызвались приютить отряд Артура, мутанты же изъявили желание ночевать в своих повозках, прямо на сене.
Надо бы Тимми разбудить, а то нехорошо его бросать на улице… Артур придвинулся поближе: парень морщил нос, стонал и размахивал руками. Артур склонился над ним, потрепал за плечо:
— Тим, вставай! А то…
Тимми тонко вскрикнул и заехал Артуру по носу:
— Отвали, урод! Не понял, что я сказала?
Артур от удивления раскрыл рот. Тимми повернулся на другой бок и засопел. Или повернулась? Осторожно, чтобы не получить в рожу и не привлечь чужого внимания, Артур склонился над Тимми. Нужно быть слепцом, чтобы не заметить очевидного: девушка! Ровесница Ники, может, сезоном старше или младше. Отсюда и женоподобность Тимми, и отсутствие растительности, и в баню поэтому он не пошел. Она не пошла. Но как ловко беглая рабыня всех дурила! Ведь и мысли не возникло… Артур тронул Тимми за плечо, та вскинулась, уставилась на него мутными со сна глазами. А ведь хорошенькая!
— Тсс! Тимми… Тебя как зовут-то на самом деле?
— Сдурел, мужик? Так и зовут. Иди себе, дай поспать, — юношеским хриплым баритоном проговорила девушка.
