Зорин заерзал на стуле, пытаясь усесться удобнее.
— Вы говорили о мести, о наказании виновных. Так я готов. Хоть прямо сейчас!
Похоже, молодой Зорин не терпел долгих предисловий. Что ж, тем лучше. Умение переходить сразу к делу — далеко не худший дар.
— Прямо сейчас не надо, — Лыкову пришло в голову, что подобная двусмысленность может содержать в себе угрозу. «Почему бы не убить беззащитного старика Лыкова?» — кто знает, не появлялась ли такая мысль в черепной коробке Зорина. — Месть не терпит скоропалительных решений. Так кого ты хочешь наказать?
— Сомова! — ответ последовал незамедлительно, и в голосе Кирилла не было ни тени сомнения.
Анатолий надеялся услышать эту фамилию, он настойчиво подводил юного мстителя к данному шагу, однако все получилось настолько легко и просто, что вместо полагающейся радости возникло весьма устойчивое сомнение.
— Хм… и что же тебя, так скажем, сподвигло?
Кирилл ухмыльнулся:
— Мне соврать или лучше промолчать?
— Но…
— Анатолий Тимофеевич! — Зорин говорил с вызовом, в каждом слове его сквозило плохо скрываемое презрение. — А вам не насрать ли на мои причины? Я хочу поквитаться с Сомовым… нет, я хочу его убить. Вам этого мало?
От наглого натиска собеседника Лыков растерялся: не ожидал он ничего подобного от этого тихого скромника.
— Мне нужна ваша помощь, вернее, ваши связи, — Киря не стал дожидаться пока Анатолий Тимофеевич разберется со своими эмоциями, и в немногих словах обрисовал все, что произошло на полигоне. И — главное, — то, что случилось потом.
* * *
Стоя в центре Пролетарской, Кирилл тщетно пытался прийти в себя. Но алая пелена бешенства никак не желала выпускать мозг из своих обволакивающих объятий, а во рту прочно обосновался привкус тухлятины. Юноша чувствовал себя так, будто его с головой макнули в нечистоты. Глумливый смех по-прежнему стоял в ушах, перед глазами кривлялись толстые, самодовольные рожи охотников. И, перекрывая все, с презрением смотрели на него две пары глаз. Ирина и Федор. Федор и Ирина…
— Ну, Павлуха, ты дал копоти! — подошедший Сигурд хлопнул Зорина по плечу, возвращая юношу обратно в реальность. — Признаю, женка у Вольфа ладная, но надо ж понимать, кто они и кто мы!
— Да все я понимаю… — буркнул Кирилл.
Егерь вновь держался подчеркнуто дружелюбно, однако забыть, как этот улыбчивый здоровяк совсем недавно обещал выбить ему мозги, никак не получалось.
— Дай-то бог, парень, дай-то бог…
Сигурд отправился командовать уборкой полигона, а к Зорину подошел Вотан.
— В порядке? — спросил он.
Кирилл кивнул.
— Врешь! — оскалился одноглазый. — Видел бы ты сейчас зенки свои бешеные… Ладно, что было — то прошло. Но на будущее — смотри, Ромео! Ты теперь не сам по себе, а член команды. В случае чего, всех нас подставишь. Усек?
— Усек…
— Вот и ладненько. Тогда держи свою премию, боец, и слушай мою команду: отдыхать — ать-два! Считай, что на два дня у тебя увольнительная. Оттянись как следует и все забудь.
— Так ведь уборка… — машинально засовывая ненавистную «премию» в карман, попытался возразить Кирилл, но егерь решительно махнул рукой:
— Найдется, кому прибраться! Уж не знаю, как там у вас с Вольфом на самом деле вышло, но совет он тебе хороший дал, вот и воспользуйся им. У тебя сегодня, как-никак, третий день рождения. Так что вали, счастливчик!..
Алкоголь с каждым разом помогал все меньше. Взгляд Кирилла снова и снова возвращался к вип-зоне, в которой шумно веселились охотники. Зорину казалось, что он отчетливо различает в шуме и гомоне то ядовитый смех Ирины, то звучный голос Сомова.
«Что делать? Что же делать? — стучали в голове невидимые молоточки. — Может, ворваться туда? Автомат-то не отобрали. Ворваться, и прямо с порога… Нет! Охрана теперь настороже. Зная Федора, можно ожидать, что он дополнительно проинструктировал своих псов. Да и Лукич своих — тоже. Наверняка следят. Положат еще на подходе… Но забыть? Простить? Не-ет!..»
Решение пришло неожиданно. Зорин вскочил с места и опрометью кинулся в егерьскую «спальню».
Рюкзак Павла был на месте, а во внутреннем кармане, — это Кирилл знал точно, — брат всегда держал чистую бумагу и карандаш. На всякий случай…
Не успел юноша закончить свое короткое послание, как в комнату вошел Сигурд.
— О, Павлуха, и ты здесь? А я думал, ты того… оттягиваешься…
— Еще не вечер… — пожал плечами Кирилл, с трудом изображая ответную улыбку.
— Тоже верно. Ну, пойду и я, пожалуй…
— Сигурд! У меня к тебе… просьба… — Зорин облизнул губы. «Спокойно, Киро! Только спокойно! Он должен тебе поверить…»
— Да ну? — егерь остановился у самой двери, вернулся обратно и присел на топчан напротив юноши. — Излагай, братуха.
— Это насчет Вольфа… — Кирилл изо всех сил старался выглядеть смущенным. — Понимаешь, я…
Взгляд Сигурда посуровел.
— Опять?!
— Да нет! То есть — наоборот… По-дурацки оно все вышло…
— Согласен. Но он же сказал — забыли и забили. Или нет?
— Да он-то сказал, а мне теперь… В общем, я извиниться хочу. И впрямь, чего я завелся? Еще вас всех чуть не подставил…
Сигурд оскалил зубы в одобрительной улыбке и ощутимо приложил собеседника ладонью промеж лопаток.
— О, никак, у нашего птенчика командный дух просыпается? Хвалю, Пабло! Так за чем дело стало? Или не знаешь, где они сидят? Сходи, хлопни с мужиком мировую. Он сейчас, наверное, как раз дошел до нужной кондиции…
Кирилл поморщился:
— Он-то, может, и дошел, а вохры его…
Егерь наморщил лоб:
— И то верно, брат. После того, что ты сегодня учудил, могут и в рыло засадить с порога.
— Вот я и думаю… Я тут это… записку написал. Так, мол, и так, был не прав, больше не повторится, все дела… Отнесешь?..
* * *
Анатолий Лыков буквально заходился от бешенства. К многочисленным недостаткам юного Зорина прибавился еще один: непроходимая тупость! Лыков и раньше сомневался в наличии у Кирилла мозгов, но теперь все сомнения остались в прошлом. Он тупой! Самонадеянный, тупой псих! Беспросветный клинический идиот! Это же надо такое удумать — дуэль! Дуэлянт хренов! Пальцы бывшего начальника Сталинской самопроизвольно сжались в кулаки. Вот бы врезать по морде недоделанному боксеру!
Вызвать Сомова на кулачный бой — большей глупости представить нельзя. Этот красносельский громила уже доказал, на что способен, и в результате Петя расстался с жизнью. А зоринскому выродку до Пети, который трижды завоевывал чемпионский кубок по «рукопашке», как до Луны. И ладно бы наивный инфантил рисковал только своей дырявой башкой, так он и ему, Лыкову, всю картину мира изгаживал до полного непотребства!
