С вашего позволения, господа, я буду рассказывать не о себе. За всю мою не слишком долгую жизнь со мной, слава Иегове, ничего странного и нуждающегося в рациональных объяснениях не происходило. А вот с моим дядей… — Симанович задумался, и было видно, что он думает сейчас не о том, как бы покрасивше соврать, а о том, как ему начать свой рассказ о дяде.
3. ОБМАНУТЫЙ САТАНА
— Мой дядя, Меир Фенхель, был лихим космонавтом, — начал Симанович. — Родись он в суровые двадцатые годы прошлого столетия, дядя, несомненно, стал бы комиссаром в пыльном шлеме и кожаной куртке, но, увы, жизнь не дала дяде такого шанса, и он родился в благополучной семье еврея-ашкенази в кибуце имени Голды Меир на севере Израиля. С детства он привык бороться с трудностями, поэтому сразу после совершеннолетия эмигрировал в Соединенные Штаты, где поступил, к всеобщему удивлению родственников и материнскому горю, в известную Школу астронавтики, которую создала во Флориде КОСМОЮНЕСКО.
Разумеется, что школу он окончил с отличием. Удивляться тут нечему: Ротшильду и Рокфеллеру господь дал мозги, Моше Даяну — воинскую доблесть, а Меир Фенхель получил от него то, что евреям давалось редко и по субботним дням, — отвагу.
Причем отваги господь отсыпал Меиру Фенхелю столько, что ее хватило бы на весь кибуц, но жители его в день рождения Фенхеля стояли в очереди за хитростью и коммерческой сметкой, поэтому вся благодать свалилась на голову маленького Меира.
Два учебных орбитальных полета с русскими, еще один — с американцами, и юного Меира заметили и даже стали приглашать в многонациональные экспедиции, благо к своему основному достоинству Фенхелю досталось от бога умение ладить с людьми. А вы знаете, какое это трудное занятие. Кто не знает, может попробовать договориться с ливанским арабом по очереди стрелять из автомата и убедить его, что первым стрелять должны именно вы. Так вот, Меир Фенхель был способен даже на это.
Настал день, когда дядя отправился на Венеру. Делать там, конечно, было нечего, и гешефт от Венеры был сомнительным, но Меира Фенхеля подогревало то, что он был первым евреем, которому предстояло ступить на поверхность Богини Любви. Женщин он в своей жизни покорил достаточно, теперь ему захотелось покорить планету.
Вот это тщеславное желание едва не сгубило дядю. Было это в пятьдесят седьмом году, был год беспокойного Солнца, и протуберанцы едва не лизали Меркурий. Это и привело к тому, что импульсный планетолет дяди потерпел аварию и начал свое движение по роковой спирали, в центре которой находилось Солнце. Подобный случай был с экипажем «Ладоги». Надо сказать, они с честью вышли из безвыходной ситуации.
Любой американец или европеец, несомненно, в этой ситуации опустил бы руки, но Меир Фенхель привык бороться до последнего. Надо честно сказать, что шансы на спасение у него были мизерными. Такие шансы на спасение могли быть у раввина, который тайно высадился на побережье Саудовской Аравии, но разве этот грустный факт мог заставить дядю опустить руки? Кто думает так, просто не знает Меира Фенхеля! Не буду вдаваться в технические подробности, ибо они отнимут у нас довольно много времени, скажу только одно — древние астрономы были правы, и близ нашего светила вращается еще одна маленькая планетка, которая, подобно Меркурию, постоянно обращена к Солнцу одной своей стороной. Дядя назвал ее Вельзевулом и, к сожалению, не ошибся.
Думать о спасении планетолета не приходилось, и дядя покинул его на небольшом челноке. Некоторые из вас назовут Меира Фенхеля сумасшедшим и будут правы, ибо отвага чаще всего предполагает полное отсутствие мозгов. Не скажу, что мой дядя был абсолютно лишен серого вещества, но его поступок в свое время произвел впечатление и на меня.
Итак, Меир Фенхель подал сигнал бедствия, указал будущим спасателям свои координаты и покинул обреченный планетолет на небольшом челноке. С огромными техническими трудностями, в которые сейчас тоже не стоит вникать, Меир приземлился на неосвещенной стороне планетки и в ожидании спасателей решил заняться некоторыми исследованиями.
Мало ли чего можно найти на необитаемой планете! А хорошая пригоршня алмазов или других драгоценных камней Меиру Фенхелю помешать не могла, как не могла она помешать любому из нас. Если кто-нибудь думает иначе, может мне отдать все жалованье, которое ему причитается за пребывание на Марсе.
Гулять по планете, которая едва не купается в солнечной плазме, удовольствие маленькое. Пусть ты даже в скафандре, все равно чувствуешь себя так, словно бредешь голым по пустыне Негев в самый разгар лета.
Но Меир Фенхель не просто гулял, он гулял в дело, поэтому к жаре он относился, как относятся к совместно проживающей сварливой теще. И вот, когда он обнаружил маленькое ущелье, на дне которого наблюдался подозрительно заманчивый блеск, Меир увлекся так, что не заметил, как его схватили под руки, и обнаружил это, когда неизвестные, которых он не мог рассмотреть, уже увлекали его в темный зев ущелья, показавшееся ему бездонным.
А теперь я попрошу представить себе, что должен чувствовать человек, которого на безжизненной планете вдруг хватают, как какого-нибудь террориста из «Гринписа», и волокут в неизвестность? Тут уж никакой отваги не хватит. Нет, Меир Фенхель ничего предосудительного не совершил. Он просто потерял сознание.
А когда он в себя пришел, то лучше бы ему было этого не делать. Потому что прямо над ним удивленно хлопала большими и красивыми козьими глазами большеротая особь со свиным рылом и, нервно покручивая кончиком хвоста, думала вслух:
— А этого м… каким ветром к нам занесло?
Самое интересное, Меир Фенхель не мог сказать, думает ли это существо на идиш, но понимал его, как родного отца.
Долго рассказывать, как он находил общий язык с обитателями Вельзевула. Всякий суп нужно варить строго определенное время, иначе у тебя получится каша. Главное заключалось в том, что на Вельзевуле располагался тот самый пресловутый ад, которым пугают нас священники, когда мы перестаем носить им деньги.
Экскурсия по нему не доставила Меиру Фенхелю никакого удовольствия. Представьте, что вы однажды попали в компанию садистов и мазохистов, которые занимаются привычным делом и при этом не испытывают никакого удовольствия. То же самое происходило и на Вельзевуле. Грешники не испытывали удовольствия по вполне понятным причинам, однако за долгие годы вечных мучений они несколько притерпелись к пыткам и относились к ним как к неизбежному злу. Что касается тех, кто их мучил, то покажите мне такого идиота, который получал бы удовольствие от бесконечного рабочего дня и вечного исполнения служебных обязанностей!
Когда Меира Фенхеля после экскурсии повторно привели к хозяину Вельзевула, он ощущал себя эмигрантом из России, которому неожиданно сообщили, что вместо интеллигентной Вены его самолет летит в холодную Воркуту.
Однако ему любезно сообщили, что судьбой Меиру отмерено гораздо больше жизни, чем он полагает, и он может спасти себя, если подпишет контракт, по которому после смерти его душа станет полной собственностью жителей Вельзевула.
