– Вполне возможно, что совет директоров компании на Земле оставался в неведении, – спокойно возразил Саймон. – Признайтесь, вы бы стали раскрывать свои козырные карты?
С этими словами он зашагал вверх по пандусу, вслед за майором Биби. Внутри резервуар был поделен на два уровня, и каждый из них, в свою очередь, делился на ряд помещений. Саймону это почему-то ужасно напомнило бомбоубежище. Неплохая аналогия, подумал он про себя. И самое главное: то, что внутри, нужно строжайшим образом охранять.
– Надеюсь, вы все здесь проверили. Компьютерных вирусов не обнаружили? – поинтересовался он у майора Биби.
– Да, сэр. Техники уже проверили все на предмет физических средств защиты, а ИР завода пришлось опечатать и отправить под замок в специальное хранилище. Он был явно причастен к нападению на наших бойцов, об этом можно судить хотя бы по газовой атаке. Наш собственный ИР сейчас занят тем, что строчка за строчкой пытается расшифровать, какие программы были вписаны в его код. По нашим предварительным данным, именно заводской ИР натравил на нас несчастных инопланетян, не говоря уже о том, что он постоянно удалял информацию из баз данных, чтобы никто не мог обнаружить, где он нахимичил с программами. Здесь проложено огромное количество проводов, особенно в перерабатывающем оборудовании. В ближайшие десять часов нам предстоит проверить их все до единого.
– А что вы скажете насчет ИР Манхэттен-Сити?
– Он тоже замешан. Хотя там стереть информацию гораздо труднее, потому что ИР отвечает за огромное количество компьютеров в городе, включая системы жизнеобеспечения. На данный момент мы решили ограничиться тем, что установим там ограничитель и досконально пройдемся по всем программам базы данных.
– Отлично.
Они остановились напротив тяжелой бронированной двери. С одной ее стороны имелась хитроумная панель замка, действующего на основе сличения кодов ДНК, однако между самой дверью и стеной виднелся зазор.
Внутри помещения аккуратными колоннами высилась аппаратура жизнеобеспечения. Всего таких колонн было восемь, и располагались они в середине пола. Каждую венчала полупрозрачная пластиковая сфера диаметром около пятидесяти сантиметров. Пять из них были пусты, а вот остальные три негромко гудели. На приборных панелях то и дело вспыхивали огоньки индикаторов. Двое техников из команды «ЗБ» были заняты тем, что разбирали неработающие колонны. Доктор Хендра молча сделал им знак, и они отошли в сторону, не проронив ни слова.
Саймон встал перед первой действующей колонной и устремил взгляд на венчавший ее полупрозрачный шар.
– Скажите, доктор, что вы думаете по этому поводу? Насколько эффективна эта процедура?
– Вполне эффективна. Более того, она более эффективна, нежели любая другая процедура омоложения из тех, что применяются за Земле.
– Вот как? Мне почему-то казалось, что пальма первенства в этой области принадлежит Земле.
– В техническом плане – да. Однако переписать код целого человеческого тела – чертовски сложная вещь. Приходится направлять новые гены в отдельные клетки каждого органа, в костную ткань и кровеносные сосуды, не говоря уже о коже. Более того, эти гены должны быть предназначены именно для своих тканей. В лучшем случае нам удается омолодить тот или иной орган лишь на двадцать – тридцать процентов. Разумеется, это тоже немало, но проблема состоит в том, что клеток в нашем организме огромное множество, и мы не в состоянии омолодить каждую из них. Именно по этой причине после третьей процедуры дальнейшее омоложение теряет всякий смысл. Потому что моментально сталкиваешься с законом неизбежного снижения эффективности.
– Все зависит от того, в каком возрасте пройти первый курс лечения, – задумчиво произнес Саймон.
Доктор Хендра пожал плечами.
– Может, вы и правы. Однако раньше шестидесяти это просто не имеет смысла. Тем более что в наши дни куда эффективнее внести в генетический код программу, замедляющую ход старения. Когда ваш рост составляет всего десять клеток, внедрить нужные гены не составит особого труда, и, главное, без ошибок.
Саймон улыбнулся улыбкой человека, которому это прекрасно известно.
– Разумеется.
Из личного дела доктора Хендры следовало, что он сам в свое время подвергся такой процедуре, что, если учесть уровень научных достижений того времени, подарило ему продолжительность жизни около ста двадцати лет. Оба его родителя были держателями акций «ЗБ» и занимали руководящие должности среднего звена. В те дни компания обычно оплачивала подобное лечение только высшему эшелону своих работников, так что им крупно повезло. Теперь же то, что раньше считалось роскошью, стало доступно рядовым акционерам, независимо от количества акций. Имелся еще один бонус – застраховать свою жизнь прямо в компании «ЗБ», хотя бы потому, что она была в числе крупнейших на Земле, да и за ее пределами.
– И все-таки вы считаете эту процедуру эффективной?
– Именно, – ответил доктор Хендра, указав рукой в сторону пластиковой сферы, стоявшей поверх колонны медицинского оборудования. – Изолируйте мозг, и вы сможете восстановить до восьмидесяти процентов поврежденных нейронов. И главное, не следует беспокоиться о том, что надо ремонтировать остальные органы. Следовательно, ресурсы расходуются более экономно. В конце концов, вы ведь проводите омоложение всего одного типа клеток, пусть даже они и не все совершенно одинаковые.
Саймон при помощи своей индивидуальной базы данных привел в действие систему связи колонны.
– Член совета Заволийский, доброе утро.
– И вам доброе утро, представитель Родерик, – ответил мозг.
– С вашей стороны было крайне неучтиво стрелять в наших солдат.
– Приношу извинения. Мы с коллегами несколько старомодны в привычках. Появление вашего взвода не на шутку встревожило нас. Ваш капрал обнаружил резервуар. То, что вы здесь видите, это нечто такое, что мы хотели бы сохранить в тайне, и нам очень не хочется, чтобы об этом стало известно всей галактике. Такова наша политика.
– Отлично вас понимаю. Но скажите, эта ваша политика касается и вашей новой компании-опекуна?
– Разумеется, нет. Я говорю только о том, что можно сделать… Издержки, с точки зрения социальной справедливости, могут показаться неоправданно высокими, особенно для определенной части населения.
– Что ж, и на том спасибо. Совет компании, который я здесь представляю, будет весьма признателен, если вы подробно ознакомите нас с текущим положением вещей.
– Уверен, это не представит особых трудностей.
Личный ИР Саймона тем временем изучал каналы связи Заволийского с базой данных Манхэттен-Сити. Мозг нехотя соглашался на извлечение информации, особенно из засекреченных секторов. На экране Саймона его личное дело приняло вид картинки в окружении синих иероглифов. Это было не что иное, как дело, заведенное полицией Кинабики против некоего Дуэйна Альдена – начиная с его ареста как несовершеннолетнего правонарушителя, на счету у которого были кражи в супермаркете, угон велосипеда и разбойное нападение. По мере того как Дуэйн становился старше, его «послужной список» делался богаче и теперь включал в себя употребление наркотиков, кражу со взломом, вооруженный грабеж, вымогательство и, наконец, убийство. Самое последнее преступление было ограблением банка, и оно пошло наперекосяк потому, что сам преступник был накачан наркотиками. И все это, с первой секунды и до конца, запечатлела камера видеонаблюдения. Судебное разбирательство длилось всего три дня. Спустя месяц кассационная жалоба была отклонена. Убийцу в течение двух-трех недель ждала казнь – то есть примерно через месяц после того, как ему исполнился двадцать один год. Три месяца до этого он провел в госпитальном крыле тюрьмы, где медики активно трудились, выводя из его организма наркотики, а сам он волей-неволей был вынужден вести здоровый образ жизни. Дуэйн поначалу пытался сопротивляться, но надзиратели хорошо знали порученное им дело и умели обламывать даже самых ретивых заключенных. Адвокат Дуэйна тем временем подал жалобу о якобы имевшем место «жестоком обращении» с его подзащитным, но это было сделано скорее для проформы.
