— Проси прощения, сучка… Или скажи, что ненавидишь меня…
Девушка ничего не говорила, не кричала и даже не плакала.
Рэй посмотрел и понял, что юная мученица мертва. Ее необыкновенные голубые глаза все так же с жалостью смотрели на американца.
Этот взгляд мучил его всю оставшуюся жизнь. Рэй не мог забыть глаза монахини, они мешали ему спать. Даже когда он накачивался местным самогоном, этот взгляд, застрявший в нем, не позволял уйти в пьяное забытье.
Тело монахини куда-то исчезло. Рэй догадывался, что его унесли адъютант с конвоирами, хотя они не признавались. Вероятно, они тайно передали тело другим монахам для погребения.
Вскоре после этого случая личный адъютант Президента ушел, нарушив приказ, в Свято-Ефросиньевский монастырь. Именно он, уже будучи монахом, составил Житие Святой Великомученицы Ангелины — первой провозглашенной святой Муоса.
* * *
Обоз возвращался в Партизанские Лагеря. Отряд центровиков пополнил поредевшие ряды ходоков. Митяй мрачно смотрел на спины своих сотоварищей — еще несколько таких переходов, и ходоков не останется вовсе. На его памяти не было похода, за который им бы пришлось понести столько жертв. Видимо, все силы зла в Муосе противостоят этим пришлым уновцам. А что это значит? А это значит, что уновцы — воины добра; они пришли помочь. А что это значит для Митяя? Командир ходоков принял решение.
Они без особых проблем дошли до Октябрьской, а оттуда по Большому Проходу вернулись на Нейтральную. Здесь было решено переночевать, перед тем как отряд разделится.
Утром уновцы обнаружили отсутствие своего командира. Дехтера нигде не было. Бойцы уже начали волноваться, однако от дозорных с южного кордона они узнали, что капитан в одиночку ушел в сторону Первомайской. Вскоре Дехтер появился: бодрой походкой он шел по шпалам и насвистывал какой-то марш. Лицо его, как всегда, было скрыто под маской, но чувствовалось, что самоволкой спецназовец доволен. Увидев своих, он коротко сказал:
— Мне надо было попрощаться. Кто вздумает такое повторить — убью! Все готовы? Через десять минут отправляемся.
По туннелю в сторону Америки шла интернациональная бригада. Шли молча, разговаривать не хотелось, да и за время безделья на Площади Независимости все было переговорено. Они двигались налегке, только с заплечными мешками.
Первыми в строю шагали уновцы во главе с командиром. Рядом с Дехтером шел его новый друг Митяй. Глава ходоков твердо решил, что миссия москвичей важнее, чем сохранность груза. Он назначил своим людям нового командира, а сам пошел с уновцами. Неизвестно, правда, как отреагирует на его решение администрация Партизанских Лагерей, но с этим он разберется, когда вернется… если вернется. Чуть подальше от основной группы шагал Комиссар, привычно держа руки в глубоких карманах плаща. Затем шла Светлана с Майкой, рядом с ними — Радист. Все как-то привыкли к девочке, которая не капризничала и не создавала никаких проблем, поэтому никто особо не настаивал, чтобы Майку вернули с обозом в лагеря партизан. Рядом двигались трое молодых парней, выделенных центром в качестве подкрепления отряду: два солдата и один офицер по имени Валерий Глина. Хотя «Глина» было его фамилией, спецназовцы предпочли считать это кличкой — так она хорошо подходила большому и неуклюжему парню. Замыкали строй двое нейтралов, посланных Атаманом. «Лучших отдаю! — комментировал свою щедрость Голова. — Взамен ваших хлопчиков, которые раненые у нас остались. Мясник их вылечит, мы до толку доведем — вот пусть и повоюют пока тут».
Метрах в двухстах от станции Немига, переименованной новыми хозяевами в Немига-Холл, они наткнулись на первый американский блокпост. Перед ним была вырыта глубокая яма, заполненная мутной водой. Кое-где из воды торчали острые металлические штыри — на тот случай, если кто-то вздумает перебраться вплавь. Над ямой возвышался перекидной мост с рельсами. Сейчас он находился в поднятом положении и служил защитной стеной для стрелков. В конструкции моста были сделаны амбразуры, через которые выглядывали взведенные арбалеты. На нижней части моста белой краской было написано на русском и английском языках: «Штаты Муоса», и дальше, более мелкими буквами: «Штат Немига-Холл».
— Кто такие?
— Дружественная миссия с Партизанской и Центра.
— Шо надо?
— Да с начальством вашим поговорить.
— Сейчас, хозяев позовем… Хозяин Джексон! Тут какие-то пришли, хотят поговорить…
Через некоторое время в одну из амбразур выглянуло прыщавое лицо молодого парня. Тот с диким акцентом произнес:
— Уот ви хочете?
— Мы парламентеры из Центра и с Партизанской. Нам надо поговорить по очень важному делу с Президентом Америки.
— Што, опъять про объединенье говорит бъюдете?
Вперед выступила Светлана:
— Дело очень важное, имеющее отношение ко всему Муосу, в том числе к Америке.
— А-а! Ю, Светлана, опъять к нам? — увидев Светлану, американец похабно заулыбался. — О’кей. Тры парламьентера я путчу. Опрэделяйте, кто из вас пойдет. Предъюпреждаю — оружий не брать.
Начали совещаться. На этот раз решили вместо Расанова отправить Дехтера (его спецназовская выучка и недюжинная сила могли пригодиться) и Светлану, хорошо знавшую местные порядки. Глина очень настаивал на своей кандидатуре, мотивируя тем, что на переговорах обязательно должен кто-то быть и от центровиков. В конце концов с этим согласились. Отряд остался ждать в туннеле возле мутной ямы. Заботу о Майке взял на себя Радист.
Ворота-мост медленно опустились. Видимо, из предосторожности их край повис на высоте более метра от края ямы. Пришлось уцепиться за поручни, подтянуться и буквально вползти на мост.
Когда они перешли мост, Дехтер внимательно осмотрел защитников блокпоста. Разговаривавший с ними юнец был одет в грязную и явно военную форму непривычного фасона, с множеством карманов и выцветшей нашивкой звездно-полосатого флага. Остальные были местные — до болезненности худые, с клеймом «DJ» на бритых головах. Вооружены арбалетами (по два у каждого), колчанами со стрелами и небольшими копьями. Светлана объяснила позднее, что все они — рабы прыщавого американца. Сам «господин» сидел в металлической будке с небольшой бойницей метрах в десяти от своих рабов. Рядом с ним, прямо на полу, лежали заряженные арбалеты. В случае военных действий рабы должны были принять удар на себя.
Хозяин будки громко постучал прикладом арбалета в висевшую рядом жестянку. Через пару минут со стороны станции прибежал посыльный с таким же клеймом.
— Отведи этих к гурбьернатору штата… Свьетлана, может зайдешь на обратнем пути?.. Поговорим… Нет?.. Ну я ж магу и не прапустит тьебя… ха-ха-ха… Шютка…
Светлана сделала вид, что не слышит его. Вместе с командиром и Глиной она шла за рабом в сторону станции. Дехтер, еще раз оглянувшись на молодого рабовладельца, спросил у Светланы:
— Этот по возрасту не может быть коренным американцем.
