Слушатели шевельнулись, демонстрируя любопытство и умеренный интерес. Но не больше. Никакого испуга. Они продолжали играть ту роль, которую выбрали, а Ломаке продолжал свою — отчетливо видя неизбежный мрачный конец.
— Вы имеете право знать факты, — продолжал Ломаке. Он отложил еще один лист и взял следующий. — Повторное скрупулезное изучение ваших биографий привело нас к выводу, что вы оба являетесь по сегодняшним стандартам личностями исключительными. По существу мы вычислили вас сейчас, пользуясь тем же методом, каким пользовался мистер Джеферсон, когда предложил вам работать на нас…
Ломаке замолчал, лицо его перекосилось от мучительной боли, и он медленно произнес:
— В самом лучшем случае предки Дэвида Рейвена могли создать мощного телепата со сверхвысокой чувствительностью. Вполне объяснимо также, что телепатическая энергия могла сделать его мозг невосприимчивым к гипнозу, и, таким образом, Дэвид Рейвен мог оказаться первым гипноустойчивым телепатом. И это — все. Это — предел его наследственных способностей. — Дальнейшее Ломаке читал подчеркнуто: — Дэвид Рейвен не может сам обладать ни гипнотической, ни даже квазигипнотической силой, поскольку среди его предков нет ни одного гипнотизера.
— Могли и найтись, — начала было Лина.
Ломаке прошелестел:
— Все это в равной мере относится и к вам, леди. А также к двум вашим друзьям на Венере, с которыми в данный момент проводится такая же беседа в такой же обстановке.
— И над ними висит такая же угроза? — спросил Рейвен.
Ломаке молчал. Как хорошо вышколенный робот, он не отвечал на вопросы, за исключением тех, которые имели отношение к порученному ему делу.
— Пункт номер два. Нам удалось обнаружить, что Дэвид Рейвен, мертвый по всем признакам, был позднее воскрешен. Врача, который совершил этот подвиг, невозможно вызвать свидетелем, поскольку сам он умер три года назад. Такое действительно бывает, хоть и редко, поэтому этот случай малоинтересен, если рассматривать его отдельно. Но он становится примечательным, если рассмотреть его в совокупности с другими фактами.
Голубые глаза выстрелили в Лину.
— С леди произошел аналогичный случай, когда она однажды отправилась купаться, попала в сильный водоворот, утонула, но ее вернули к жизни, сделав искусственное дыхание. Добавьте сюда то обстоятельство, что оба ваших приятеля на Венере также попадали в подобные передряги.
— Вы тоже наш приятель, — парировал Рейвен. — Вы сказали это в самом начале. Вам тоже повезло остаться в живых — если только это можно назвать везением!
Ломаке сдержал себя. Впрочем, Рейвен знал, что ничем не рискует. Помолчав, майор мрачно продолжил свое занятие.
— Пункт три имеет к вам косвенное значение. Мистер Джеферсон рассказывал вам об экспериментах с новыми кораблями, поэтому, если я кое-что добавлю, большой беды не будет. Полной картины вы все равно не получите. Итак. Наш последний исследовательский корабль ушел в пространство дальше, чем ожидалось. По возвращении пилот доложил, что подвергся преследованию неопознанных объектов. По показаниям приборов он определил только, что объекты были металлические и излучали тепло. Объектов было четыре, и они двигались в ряд на расстоянии, не позволявшем изучить их невооруженным глазом. Но они меняли курс тогда, когда менял он, и, несомненно, его преследовали. Они обладали лучшей маневренностью и более высокой скоростью.
— Тем не менее он убежал? — со скептической усмешкой вставил Рейвен.
— Его избавление так же необъяснимо, как и само преследование, — отрезал Ломаке. — Пилот утверждает, что объекты быстро его догоняли до тех пор, пока перед ними вдруг не вспыхнули какие-то огоньки. После этого четверка легла на обратный курс и исчезла. Он убежден, что эти объекты искусственного происхождения, и его показания запротоколированы.
— А какое отношение все это имеет к нам?
Глубоко вздохнув, Ломаке торжественно заявил:
— В космосе, и, наверное, не так уж далеко, существует иная разумная жизнь. Ее формы, мощь, технический уровень, образ мышления — обо всем этом можно только догадываться. Эта жизнь может быть не гуманоидной, она может маскироваться под таковую, достигая полного сходства посредством использования умерших реальных людей.
Он смахнул лист в сторону и взял другой.
— Иначе говоря, она может быть паразитической по своей природе, способной вселяться в тела других существ, маскируясь под них так, что достигается полное сходство.
— Люди обычно склонны к мрачным фантазиям, когда они напуганы, — заметил Рейвен.
— Неужели вы не понимаете, как это глупо? — вставила Лина. — Неужели вы всерьез полагаете, что мы — зомби, которыми управляют мыслящие паразиты, невесть откуда взявшиеся?
— Леди, я ничего не полагаю. Я всего лишь читаю документы, переданные моим руководством. Я не интересуюсь ни выводами, ни мотивами. Это не мое дело.
— Так что из этого следует?
— Комиссия проинформировала Президента Герати, что вы четверо — считая пару на Венере — относитесь к одному и тому же типу существ. Второе: комиссия не может установить происхождение этого типа. Вопреки закону, который гласит, что по наследству передается только доминирующий признак, вы являетесь универсальными мутантами. Если ваша принадлежность к виду Homo Sapiens несомненна, то в этом случае придется пересмотреть так называемые законы генетики. С другой стороны, вы можете быть представителями негуманоидной формы жизни, замаскированными под людей и живущими среди людей, о чем до недавних пор мы не подозревали.
— С какой целью?
Ломаке не смешался. Проведя рукой по «ежику» волос, он с усталым видом произнес:
— Цели иных форм жизни нам неясны. Мы ничего о них не знаем — пока. Однако кое-что можем предположить.
— Что же?
— Имея дружественные намерения, иная цивилизация пошла бы на открытый контакт.
— Вы считаете, что скрытый контакт подразумевает враждебные намерения?
— Именно так!
Сдавленным голосом Лина проговорила:
— Люди — не люди! Абсурд! Даже представить себе не могу.
— Повторяю, леди, — сказал Ломаке с ледяной учтивостью, — я ничего не предполагаю. Я всего лишь выполняю то, на что уполномочен, — знакомлю вас с выводами экспертов. Эти выводы гласят, что вы оба — либо универсальные мутанты, либо представители негуманоидной формы жизни, причем второе — более вероятно.
— По-моему, все это чепуха, — по-женски непоследовательно заметила Лина. И опять Ломаке пропустил замечание мимо ушей.
— Имея дело с чужой цивилизацией, которая забросила разведчиков на наши планеты, логично предположить, что цели ее враждебны. Только преступники забираются в дом с черного хода. Честный человек постучит в парадную дверь.
— Здесь вы попали в точку, — невозмутимо согласился Рейвен.
