На мгновение они соприкоснулись с загадочным веществом, составлявшем тело Орона, и покрылись сложным крапом крошечных точек. Золотой смерч возвратился к багажному отделению, и дверь закрылась. Золотое сияние с заключенными в нем звездами скользнуло в секцию машин.
В упрощенном смысле одна из табличек гласила: «Двуногое, прямоходящее, розовокожее, человек разумный типа Р.739, обитает на планете Сол III. Сборщик БДБ — умеренно успешно».
Точно так же на другой табличке было записано: «Плоскокрылое крупное, кривоклювое, многоцветное, табачный макао типа К.8, обитает на Сол III. Сборщик БДБ — умеренно успешно».
Но сверкающий коллекционер уже забыл о своих коротких заметках. Он вдыхал свою сущность в ювелирно исполненного мотылька.
НИКАКИХ НОВОСТЕЙ
Корабль летел сквозь сверкающую искрами тьму. Огненные короны, водовороты пламени и дразнящие глаз спиральные туманности, напоминавшие о существовании многих миллиардов солнц и скрытых планет, рвущихся вперед, в бесконечность — и сквозь все это великолепие мчался корабль, сверхбыстрая пылинка в бескрайней пустоте — живой свидетель происходящего.
На такой скорости шло космическое судно, что ближайшие звезды в направлении полета расходились по сторонам час за часом, в то время как должны были — год за годом. Это была пылинка с такой мощностью, что и не снилась в дни далекого прошлого, когда даже какой-нибудь простой спутник с управлением с земли, выстреливаемый на орбиту, весь мир приветствовал триумфальными заголовками. Это была пылинка, чьи годы короче дней, а силы не знали границ пространства.
Человека в носовой части чудо-аппарата ничуть не занимал диковинный процесс расхождения звезд. Это было естественной чертой его возраста и времени — наблюдать чудеса с телеэкранов с хладнокровием видавшего виды домоседа.
Олаф Редферн, пилот, сидел за пультом управления и смотрел в сияющие небеса со спокойствием и даже флегматизмом человека, которому поручено отыскивать очень маленькие иголки в очень больших стогах сена. С помощью карт, приборов, компьютеров с коробку сигарет да удачи, заложенной в земном гранате — камне, вмонтированном в перстень на указательном пальце, он проделывал это раз пятьдесят в прошлом и был уверен, что справится и сотню раз в будущем.
Проверив приборы, достаточно сложные, чтобы завершить вектор полета, он скорректировал курс, не сводя уверенного взгляда с экрана наблюдения. Вскоре Симкин, назначенный археологом экспедиции, занял соседнее кресло.
— Кто-то сказал, — заговорил он, — что лучше путешествовать, чем его завершать. Не согласен. Так можно, в конце концов, вымотаться, со свистом рассекая ночь, усеянную мириадами светил.
— Может, это оттого, что у вас мало работы на борту, — предположил Редферн. — Сядьте на место пилота — и я живо поставлю вас на ноги.
— Я слишком стар, чтобы начинать сначала, слишком освоился на избранном поприще. — Симкин проницательно улыбнулся Редферну. — Весь этот священный трепет открытия загадочных миров ничуть не сильнее того, что ощущаешь, выкапывая из земли целым и невредимым какой-нибудь древний артефакт.
— Честно говоря, я не понимаю радостей вашей работы, — признался Редферн. — Она коренится в далеком прошлом, где все уже завершено, сделано раз и навсегда, в то время как моя работа — испытывать будущее, к которому мы каждую минуту движемся. Будущее можно контролировать. С прошлым же такие штуки не проходят.
— Согласен. Однако и мы имеем свои сюрпризы и триумфы. Кроме того, ведь именно шайка гробокопателей доказала факт существования древней высокоразумной цивилизации в области сдвоенных миров Арктура.
— Для меня они и по сей день остаются мертвыми мирами, — признался Редферн.
— Может быть. Все равно, гробокопатели продолжают свою работу. Они роют глубже. Им надо узнать, отчего жизнь исчезла. Неужели арктурцы вымерли, и если да, то по какой причине? Может, случилось нечто похуже, но тогда — как и отчего? Ответы на эти и другие вопросы нам могут очень и очень пригодиться. Знания — материя, которой никогда не бывает слишком много. В нашем мире невозможно стать всезнайками.
— Что ж, посмотрим, — пожал плечами Редферн.
Фальдерсон, масс-социолог, протиснулся в штурманскую рубку и плюхнулся на сиденье. Это был рослый мужчина с солидным брюшком и нервическим тиком левой брови. Его тик часто оказывал гипнотическое влияние на инопланетные жизненные формы во время их исследования.
— Приземление намечено в четырнадцать, — объявил он. — И молю Бога, чтобы аборигены не оказались бандой варваров, которые начнут метать в наш корабль что попало. С глубоким прискорбием признаю, что вынужденное ущемление в жизненном пространстве, эта инкарцерация — бич дальних перелетов! — сделала меня слишком толстым и неповоротливым для примитивных сражений.
— Скоро ты порастрясешь свой жирок, — посулил Редферн. — Все с тебя вытопит, как на сковородке.
— Не могу вообразить, чтобы бессмертные оказались безграмотными дикарями, — высказал мнение Симкин.
— Бессмертные? — недоверчиво посмотрел на него Редферн. — О чем это вы?
Симкин взглянул на него с недоумением.
— Разве вы не знаете, что планета, которую мы ищем, по слухам, населена бессмертными?
— Ну, начнем с того, что я-то слышал. Я получал те же инструкции перед полетом, что и капитан Жильди. Мы развозим экспертов туда-сюда, не спрашивая, что почем. — Нахмурившись, он добавил: — Просто не верится, что кто-то смог открыть секрет вечной жизни. Я тяжким грузом принял на борт эту идею.
— Так же и мы, — откликнулся Симкин. — Однако легенды зачастую оказываются правдой, пусть и сильно искаженной. Наша цель — определить степень достоверности.
— И откуда пришли эти легенды? Расскажите, коллега, ведь это касается ваших подопечных, — кивнул Симкин Фальдерсону.
Масс-социолог начал:
— Доводилось вам слышать об Альпедах, семипланетной группе неподалеку от Ригеля?
— Еще бы. Я там дважды бывал. Кстати говоря, мы и сейчас неподалеку оттуда.
— Стало быть, вам известно, что все семь планет населены разумными жизненными формами, более-менее цивилизованными, но недостаточно для того, чтобы соорудить даже хотя бы допотопный межпланетный корабль. Поэтому они не смогли установить контакт с соседями по планетам до прибытия землян, лишь те пару столетий назад помогли создать систему межпланетной почты.
— Помню, один из моих друзей как раз этим занимался.
— И вот, — с тяжелым чувством продолжал Фальдерсон, — какое известие, кроме политических и коммерческих расчетов на новые миры, донеслось во времена, когда еще никому в голову не пришло серьезно изучать таинственный семиугольник. Некий профессор Браун случайно наткнулся на эту проблему и ушел в нее с головой. Спустя пару лет от его сообщения последние волосы всемирного Совета Академий Наук поднялись дыбом.
