— Да уж, конечно.
— Тебя поставят на колени спиной к столбу, руки и ноги крепко свяжут, — объяснял тюремщик, со стороны могло показаться, что он читает важное наставление. — В столбе просверлена дырка на уровне твоей шеи. Шею захлестнут веревочной петлей, веревку пропустят сквозь дырку и обмотают вокруг палки с другой стороны столба. Палач вращает палку и тем самым затягивает петлю, быстро или медленно, в зависимости от настроения.
— Полагаю, когда к нему приходит артистическое вдохновение, он продлевает агонию жертвы, несколько раз ослабляя и натягивая веревку, — догадался Тейлор.
— Нет, нет, ему запрещено так поступать, — уверил тюремщик, не заметив сарказма в словах землянина. — Не во время финальной казни. Такой метод используется только для того, чтобы добиться признания у упорствующего. Мы — справедливый и мягкосердечный народ, понимаешь?
— Ты меня утешил.
— Так что тебя удушат быстро и эффективно. Я видел множество казней, но пока еще не приходилось видеть непрофессиональных. Тело тяжелеет и повисает на веревках, глаза вылезают из орбит, язык вываливается, чернеет, и наступает смерть. Сделать смерть быстрой и максимально безболезненной — вот в чем заключается искусство палача. Тебе действительно не о чем беспокоиться.
— Похоже, беспокоиться действительно не о чем, судя по тому, как ты все описал, — сухо проговорил Тейлор. Я воистину наверху блаженства. — Он немного подумал и спросил: — А когда меня поведут на казнь?
— Сразу же после того, как кончится твоя игра, — сообщил тюремщик.
Тейлор недоуменно посмотрел на него:
— Игра? Какая игра? Что ты имеешь в виду?
— У нас принято позволять осужденному сыграть свою последнюю игру против искусного игрока, выставленного нами. Когда игра кончается, осужденного уводят и душат.
— Не важно, выиграет он или проиграет?
— Результат не имеет значения. Его казнят, невзирая на то, победитель он или проигравший.
— По-моему, это безумие, — нахмурившись, сказал Тейлор.
— Это потому, что ты — чужак, — откликнулся тюремщик. — Но ты, конечно, согласишься с тем, что преступник, стоящий перед лицом неминуемой смерти, должен получить некую компенсацию или даже привилегию провести последние минуты в борьбе за жизнь.
— Совершенно бесполезной борьбе.
— Может быть. Но каждая минута отсрочки драгоценна для осужденного. — Тюремщик возбужденно потер руки. — Скажу я тебе, нет ничего более восхитительного, более захватывающего, чем чей-то предсмертный матч с искусным игроком.
— Вот как?
— Понимаешь, осужденный не способен полностью сосредоточиться на игре. С одной стороны, его голова занята мыслями о нависшем над ним роке, в то время как у противника нет такой ноши. С другой стороны, он не дает своему противнику ни выиграть, ни проиграть. Он концентрирует все свои способности на том, чтобы предотвратить окончательный результат и тянет игру как можно дольше. Конечно же, все это время его мысленно и морально подстегивает осознание того, что конец приближается.
— И от этого вы получаете огромное удовольствие, — подытожил Тейлор.
Тюремщик прикусил губу.
— Много раз я видел, как преступник, обливаясь холодным потом, играет с искусством, порожденным безнадежностью. Потом наконец наступает финал. Он падает в обморок и скатывается с кресла. Мы уносим его на казнь вялым, как пустой мешок. Когда он приходит в себя, то уже стоит на коленях, лицом к толпе, и ждет первого поворота палки.
— Не стоит и беспокоиться, — решил Тейлор. — Никакой игрок долго не протянет.
— Обычно — нет, но я знаю и исключения, хороших и умелых игроков, которые умудрялись оттянуть смерть на четыре-пять дней. Был один такой парень, профессиональный игрок в ализик, так он ухитрился шестнадцать дней избегать конца. Он был так хорош. Какая жалость, что ему пришлось умереть. Многие видеозрители очень жалели, когда наступил конец.
— Так вы передаете эти предсмертные матчи по видео?
— Это самое популярное шоу. Всех пригвождает к стульям.
— Хм-м-м. — Тейлор немного подумал и спросил: — Предположим, осужденный был бы способен тянуть игру год или больше, позволили бы ему это?
— Конечно. Никого не пошлют на смерть до того, как завершится его последняя игра. Полагаю, это можно назвать суеверием. Более того, правила таковы, что во время игры осужденного хорошо кормят. Если он хочет, то может есть, как король. Все равно они редко едят.
— Почему?
— Они так нервничают, что их желудки отказываются принимать пищу. Некоторые буквально болеют во время игры. Когда я вижу такого, я знаю, что до конца следующего дня он не протянет.
— Ты здесь часто развлекаешься, — предположил Тейлор.
— Очень часто, — согласился тюремщик. — Но не всегда. На плохих игроков поступают жалобы от видеозрителей. Они начинают игру, сразу же все портят, их уводят к позорному столбу, и с ними покончено. Для всех нас огромное удовольствие, когда осужденный ведет настоящую битву.
— Так, значит, у меня никаких шансов. Я не знаю гомбарианских игр, а вы не знаете земных.
— Любой игре можно научиться за короткое время, а выбор принадлежит тебе. Естественно, тебе не позволят выбрать такую игру, ради которой тебя придется выпустить. Нужно выбрать что-то такое, во что можно играть, находясь в этой камере. Хочешь добрый совет?
— Давай.
— Сегодня вечером прибудет официальное лицо, чтобы обговорить условия состязания, после чего он подберет тебе подходящего партнера. Не проси, чтобы тебя обучили одной из наших игр. И не важно, каким бы хитроумным ты ни старался быть, твой противник будет лучше, потому что ему все будет знакомо, а тебе — чуждо. Выбери одну из игр своей планеты и таким образом получишь преимущество.
— Спасибо за совет. Это бы помогло, если бы поражение означало смерть, а победа жизнь.
— Я тебе уже сказал, что результат не имеет значения.
— Вот я и говорю. Какой смысл выбирать?
— Ты выбираешь между смертью утром и смертью следующим утром. — Тюремщик встал со скамьи, вышел, запер решетку. — В любом случае, я принесу тебе описание наших комнатных игр. Тебе хватит времени прочитать его до прихода официального лица.
— Очень мило с твоей стороны, — вздохнул Тейлор. — Но мне кажется, ты зря тратишь свое время.
* * *
Уэйн Тейлор остался один и задумался. Нельзя сказать, чтобы мысли его были приятными. Профессия космических разведчиков является одной из самых рискованных, и никто не знает этого лучше, чем сами разведчики. Каждый охотно относится к опасностям по древнему принципу, считая, что они всегда случаются с кем-то другим. На этот раз он сам попал в опасное положение. Тейлор провел пальцем по внутренней части воротничка, который показался ему чересчур тугим…
