— Ты прав. Игра начнется завтра в полдень. Остальное будет зависеть от тебя.
Чиновник протопал к двери и покинул камеру. Его тяжелые шаги по тюремному коридору становились все тише, затем и вовсе смолкли. Через несколько минут появился надзиратель.
— Как называется игра, которую ты выбрал?
— Абракадабра.
— Ну и ну! Я что-то про такую не слыхал.
— Это земная игра.
— Тогда это просто здорово. — Надзиратель радостно потер руки. — Чиновник согласился?
— Согласился.
— Теперь, парень, держи ухо востро, чтобы тебя не удушили раньше времени. Самое главное — не попадись в ловушку.
— В какую еще ловушку? — спросил Тейлор.
— Твой противник будет пытаться как можно быстрее выиграть. Он знает: для этого его и посадили с тобой играть. Но едва только он почувствует, что не может тебя победить, он сразу же начнет стремиться к проигрышу. И ты ни за что не угадаешь, в какой момент он переменил тактику. Многие попадались в эту ловушку, а когда соображали, что к чему, было уже поздно. Игра кончалась, и жизнь — тоже.
— Но ведь мой противник должен соблюдать правила.
— Естественно. Вы оба должны их соблюдать, иначе это уже будет не игра, а подделка.
— Тогда все в порядке.
Откуда-то извне донесся пронзительный крик, напоминающий истошное кошачье мяуканье. Тейлор представил себе рысь, наскочившую на кактус. Затем послышались шарканье ног, глухой удар. Что-то куда-то поволокли. Скрипнула далекая дверь и тут же с шумом захлопнулась.
— Что у вас там? — спросил Тейлор.
— Должно быть, Лагартин отыграл свое.
— Кто он такой?
— Лагартин-то? А, политический преступник. Наемный убийца, — Тюремщик взглянул на часы, — Лагартин избрал рамсид — карточную игру. Продержался всего четыре часа. Хватит с него. Мне эту мразь ни капельки не жалко.
— И теперь палач закручивает веревку на его шее?
— Конечно, — Надзиратель посмотрел на Тейлора. — Что, пробрало?
Тейлор пожал плечами и усмехнулся, хотя ему было не до смеха.
Тейлор ожидал, что игра будет происходить в его камере, но ошибся. Состязание с осужденным на смерть преступником из далекой звездной системы, решившим играть в свою игру, гомбарцы сочли слишком важным событием. Тейлора привели в большое помещение со столом и тремя стульями. Вдоль стены располагалось еще шесть стульев. На каждом из них восседало по вооруженному мордовороту в форме. «Сногсшибательная и волочильная команда», — подумал Тейлор, вспомнив вчерашние звуки. Его «эскорт», готовый приступить к своим обязанностям, как только игра закончится.
В другом конце помещения стоял большой черный шкаф с двумя окошками, за которыми поблескивали линзы. Внутри шкафа что-то пощелкивало и слышались приглушенные голоса.
«Телекамера», — сразу понял Тейлор.
Отодвинув один из стульев, он сел и безучастно обвел глазами охрану. Напротив него уселся гомбарец с узким лицом и крысиными глазками-бусинками. «Крысоглаз», — тут же мысленно окрестил его Тейлор. Оставшийся стул занял уже знакомый Тейлору толстый гомбарский чиновник. Некоторое время противники разглядывали друг друга: землянин — с холодной уверенностью, а гомбарец — с нескрываемой издевкой.
На столе стояла доска с вделанными в нее тремя длинными деревянными штырями. На левом штыре была нанизана пирамида, состоящая из шестидесяти четырех дисков, Как и полагалось пирамиде, самый большой диск находился у ее основания, а самый маленький — наверху. В раннем детстве у Тейлора была такая же пирамида, только с меньшим числом дисков.
Чувствовалось, что толстому чиновнику (Тейлор про себя называл его Брюхоносцем) не терпелось объявить начало игры. Но сперва он должен был еще раз напомнить игрокам ее правила.
— Вы будете играть в земную игру под названием абракадабра. Перемещая диски с левого штыря на два других, вы должны заново собрать на одном из них всю пирамиду. В процессе перемещения диски должны сохранять прежний порядок, то есть любой верхний диск должен быть меньше находящегося под ним. Игрок, завершивший полное построение пирамиды на одном из штырей, считается победителем. Условия игры вам понятны?
— Да, — сказал Тейлор.
Крысоглаз в ответ лишь хмыкнул.
— В этой игре есть три правила, которые вы обязаны строго соблюдать, — продолжал Брюхоносец. — Свои ходы вы делаете попеременно. За один раз вы можете переместить только один диск. Нельзя нанизывать перемещаемый диск поверх диска меньшего диаметра. Вам понятны эти правила?
— Да, — сказал Тейлор.
Крысоглаз вновь ответил хмыканьем.
Брюхоносец извлек из кармана белый шарик и, не глядя, бросил на стол. Шарик пару раз подпрыгнул, закружился и покатился на сторону Крысоглаза.
— Тебе начинать, — сказал ему чиновник.
Крысоглаз уверенным движением снял верхний диск пирамиды и переместил его на правый штырь.
«Никудышный ход», — подумал Тейлор, сохраняя на лице полнейшее равнодушие. Сам он взял с пирамиды следующий диск и насадил на центральный штырь.
Ухмыляясь (непонятно только, по какому поводу), Крысоглаз перенес самый маленький диск с правого штыря на центральный. Тейлор поспешно снял с пирамиды очередной диск и насадил на опустевший правый штырь.
Где-то через час Крысоглаз сообразил, что в игре используются не два, а все три штыря. Ухмылка сползла с его лица, сменившись нарастающим раздражением. Еще бы: шел час за часом, но конца игре не было видно. Наоборот, ситуация на доске все более усложнялась.
Время двигалось к полуночи, а игроки, как безумные, продолжали без какого бы то ни было успеха перемещать диски. Крысоглаз теперь с ненавистью взирал на левый штырь, особенно когда ему приходилось возвращать туда очередной диск. Наконец Брюхоносец, сохраняя на лице все ту же приклеенную улыбку, объявил, что игра прерывается до завтрашнего утра.
Следующий день был долгим и утомительным: игра продолжалась с утра до вечера, не считая двух коротких перерывов на еду. Игроки не давали друг другу времени для раздумий. Со стороны могло показаться, будто каждый из них стремится поскорее закончить игру; так что телезрители вряд ли скучали и жаловались на вялость состязания. Крысоглаз допустил четыре ошибки, попытавшись нанизать свой диск поверх диска меньшего диаметра. Брюхоносец, выступавший в роли судьи, сразу же указывал ему на нарушение правил.
За вторым днем прошел третий, потом четвертый, пятый, шестой. Самонадеянность давно оставила Крысоглаза; теперь он играл со смешанным чувством глубокого отчаяния и угрюмой подозрительности. Тейлор вполне понимал его состояние: все диски, снимаемые им с левого штыря, с завидной регулярностью туда возвращались. Если отбросить владевшие Крысоглазом чувства, этот гомбарец был далеко не глуп. Он прекрасно понимал, что какой-то прогресс в их игре все-таки есть. Крысоглаза бесила черепашья скорость и масса времени, уходившая на исправление каждого непродуманного хода. Что еще хуже, даже такая скорость с каждым днем становилась все меньше. Теперь Крысоглаз уже не видел возможности ни проиграть, ни тем более выиграть.
