— А вы кто такие и откуда взялись?
После этой фразы рассчитывать на то, что перенос прошел удачно, явно не было смысла. Глаза понемногу начали привыкать, и Алексей различил какое-то шевеление в углу вагона.
Добавив как можно больше нахальства в голос, Алексей рявкнул:
— На прошлой станции вошли! Чего глупые вопросы задаешь, как и ты, едем, куда везут!
— Не было вас тут, клянусь. Померли все, кроме меня, один я оставался в вагоне.
То, что один в вагоне остался, это, конечно, грустно, но для путешественников неплохо. Он тут один, в компании мертвецов, во что угодно поверит. Особенно когда убеждать его в этом будут двенадцать человек. И Алексей продолжил давить на аборигена:
— Совсем, приятель, ты умом тронулся, с самого начала мы с тобой едем, приглядываем за тобой, а ты нас не признаешь. Хотя неудивительно, в бреду ты лежал последний день.
Невидимый собеседник замолчал, видимо пытаясь вспомнить события последнего дня.
И Алексей наконец обратил внимание на то, что для двенадцати человек тут слишком тихо. Обернувшись, мужчина понял, что в вагоне с ним всего трое путешественников — семья пенсионеров и Светка. При мысли, что Светка оказалась с ним, на душе стало легче.
Прежде чем посыплются глупые вопросы, которые могут насторожить невидимого местного, Алексей решил сам объяснить все, что понял. Он подошел к Свете, взял ее под руку, подвел ее к Рыжковым, поставил кружком, обняв всех за плечи, и зашептал:
— Пожалуйста, говорите шепотом. Что-то пошло не так, мы находимся не в подпространстве, а в реальности. И все опасности этого времени представляют теперь для НАС серьезную опасность.
— Мамочки, у нас под ногами покойники.
Это пискнула Света. И пока не началась истерика, ее нужно было быстро вернуть к реальности.
— Да, Света, это полный вагон трупов, и везет он нас в концлагерь. И если ты сейчас не закатишь истерику, то, возможно, у нас останется время предпринять шаги, чтобы по приезде сразу же не оказаться в газовой камере.
Видимо, тот факт, что он никогда не разговаривал с ней в таком тоне, заставил девушку успокоиться.
— Как такое могло произойти?
Вопрос был неуместный, но задан совершенно спокойно, как будто Дмитрий Рыжков постоянно оказывался в подобных ситуациях. Это Алексею понравилось. Чем быстрее и слаженнее они будут действовать, тем больше шансов уцелеть.
— Извините, я не помню ваше отчество?
— Николаевич. Но можно и без отчества.
— Какая теперь разница, Дмитрий Николаевич. Нужно думать, как нам выбраться из этой ситуации. К сожалению, я не помню, как скоро состав прибудет в город и как много времени у нас осталось.
— Насколько я помню из программки экскурсии, минут через десять.
Это сказала Света. Участие ее в разговоре — хороший знак. Глядишь, не будет истерики.
— Хорошо, нам нужно легализоваться в этом времени, у нас осталось минут семь. Я предлагаю поискать у мертвых документы.
Опережая вопли негодования со стороны женщин, Алексей продолжил:
— Дамы, вам искать документы не нужно, мы с Дмитрием Николаевичем приглядим что-нибудь и вам. Вы, пожалуйста, сядьте в сторонке, а то мы и так излишне мозолим глаза нашему невольному соседу. Кто знает, может, и к охране побежит по приезде.
С этими словами Алексей подошел к трупу, лежащему в ближайшем углу, и начал его обыскивать. Чуть левее от Алексея находился еще один труп, он достался Дмитрию Николаевичу.
Обыскав три тела, Алексей нашел, что искал. Для себя — документы на поляка. У всех русских (идентифицировал их Алексей по обноскам формы) документы отсутствовали. А с документами для Светки дела обстояли хуже, удалось найти документы лишь на польскую еврейку Таню Родзинскую. Успокаивал лишь тот факт, что немцы по-польски говорят еще хуже девушки.
Для себя Дмитрий Николаевич нашел документы на имя поляка Яна Кратковски. А вот с женой возникли проблемы. Все женщины, которые были в вагоне, были значительно моложе Светланы. Ближе всего по возрасту были документы на тридцатилетнюю полячку.
— Это чего это вы там копаетесь? — опять проявил активность сосед из темной стороны вагона.
— Пожрать ищем.
— Нечего пожрать тут, уж все перерыл, если в течение дня-двух не приедем, все передохнем. Сколько голодать можно.
«Самое грустное, что если и приедем — не факт, что выживем», — подумал Алексей.
Вытащив документы для Светки, Алексей снял с трупа также и длинный свитер, некое подобие юбки и пальтишко. Комбинезон следует прикрыть, иначе четыре одинаково одетых человека привлекут к себе внимание. Именно это он и шепнул Дмитрию Николаевичу.
На себя Алексей надел свитер одного из покойников, штаны, пиджак и пальто.
Отдав Светке одежду и сказав «Одевайся», парень отправился на помощь Рыжкову, который никак не мог снять шинель с окоченевшего трупа красноармейца. Совместными усилиями шинель наконец удалось стянуть с мертвеца. Состав начал сбавлять ход, видимо, подстраиваясь под перрон.
Оказав помощь Рыжковым с облачением в «новую» одежду, Алексей развернулся, чтобы пойти назад, и остолбенел. Света стояла в комбинезоне, а подготовленная им одежда лежала рядом. В этот момент поезд остановился.
Видимо, что-то отобразилось на лице Алексея, потому что, глянув на него, девушка тут же затараторила:
— Я эту одежду на себя одевать не буду. Это мертвецов и это отвратительно! Я лучше так буду!
Снаружи начала доноситься немецкая речь, лай собак.
Алексей подлетел к девушке, схватил ее за руку, сделал большие глаза и зарычал:
— Дура, быстро накидывай на себя пальто и застегивай на все пуговицы. Комбинезон плотно облегает твою фигуру! Все равно что голой выйдешь, тебя ж прям на перроне трахнут!!!
Требовать от нее, чтобы она надела остальную одежду, времени уже не было. Светка, видимо, наконец-то осознала всю опасность ситуации, полезла в ворох брошенной одежды.
И в этот момент дверь вагона распахнулась.
На входе стоял солдат во всем хорошо знакомой по кино серой форме с петлицами СС. В руках немец держал основное оружие немецкой пехоты — винтовку «маузер 98 М».
— Быстро из вагона!!!
Проорав по-немецки, солдат шагнул в вагон и со всего размаху пнул лежащего у противоположной стены красноармейца, которого Алексей наконец смог рассмотреть. Исхудалое лицо с большими синяками под глазами, такая же тощая фигура.
Получив удар сапогом под ребра, советский военнопленный быстро вскочил и вылетел из вагона, демонстрируя необычную для человека в его состоянии прыть.
Немец повернулся, направив винтовку на оставшихся четырех пассажиров:
