— Или же, возможно, ее попросили снабдить кого нужно парой подложных идентификаторов? — высказал предположение Рэндон.
Я пережил небольшой шок. Эта мысль не приходила мне в голову.
— Это… это тоже не исключается, — осторожно согласился я.
— Одну минуту, — вмешался явно перепуганный чем-то Шокк. — Сэр, вы обвиняете губернатора в сопричастности к промышленному саботажу?
— А что здесь особенного? — недоумевал Рэндон. — Лишь потому, что Патри считает её вполне подходящей для того, чтобы управлять второстепенной системой, это исключает возможность ее коррумпированности?
— Но… — Шокк не мог подобрать слова.
— В особенности, если в нас она видит угрозу всему Солитэру, а не только лишь «Эйч-ти-ай», — добавил я.
Рэндон не стал пока отвечать Шокку и уставился на меня.
— А что, она считает нас угрозой? — спросил он.
Я в раздумье закусил губу. Эти слова как бы автоматически слетели с моего языка… но теперь я отчетливо мог представить себе состояние Рыбаковой, чувствовал, как мое подсознание собирает по кускам пережитое и помогает ему воссоздать всю картину в целом.
— Да, — ответил я Рэндону.
— И насколько большую угрозу представляем мы, по ее мнению? — воинственно спросил Шокк.
— Да не может такого быть, — вмешался Рэндон, прежде чем я успел ответить. — Простая логика, Шокк. Если Рыбакова считает, что нас любой ценой нужно остановить, то люди адмирала Фрейтага давно были бы уже здесь, у нас на борту, под любым надуманным предлогом, и валики были бы у них в руках. — Его голос стал задумчивее. — Что означает, в свою очередь, что она до сих пор надеется, что мы проявим благоразумие.
Я видел, как он взвешивал различные альтернативы и, наконец, пришёл к решению.
— Разрешите мне, Шокк, — распорядился он, обойдя стол. По-прежнему с воинственным выражением лица Шокк выскользнул из кресла. Рэндон тут же уселся, взял в руки минипульт управления и коротко взмахнул им перед телефоном.
— Особняк губернатора, — приказал он компьютеру.
— Мистер Келси-Рамос…
— Спокойно, Шокк. Да, алло, это Рэндон Келси-Рамос. Мне бы хотелось оставить для губернатора Рыбаковой сообщение — нет, нет, не надо прерывать церемонию обеда, просто передать ей следующее. Скажите ей вот что: её друзья забыли кое-что у нас на корабле перед тем, как уйти, и если она желает получить это обратно, может сделать это завтра утром… Да, да, лично. Я никому, кроме неё, не доверю. Благодарю вас.
Еще один взмах жезлом, и после этого Рэндон поднялся.
— Дело сделано, — сказал он напряженным голосом. — А завтра утром выясним, насколько же спокойна совесть у нашей губернаторши.
— Но ведь нас здесь не будет — мы собирались утром отправиться на Коллет, — напомнил ему Шокк несколько нервозно. По нему было видно, что он считал эту затею чуть ли не ренегатством.
— Значит, следует подумать о том, чтобы отложить отъезд на день или два, — жёстко возразил ему Рэндон. — Я должен оставаться здесь до тех пор, пока не буду знать, что же такое связано с этой «Эйч-ти-ай», от чего все словно с ума посходили. — Он вопросительно посмотрел на меня. — Эта новость для вас — бальзам на душу?
Я лишь спустя пару секунд понял, что он имел в виду… В пылу всего, что сегодня происходило на приеме и после него, я совершенно позабыл о приговоре, который навис над Каландрой.
— Да, сэр, вы правы — это так. И если губернатор Рыбакова завтра появится здесь, то мне тоже хотелось бы при этом присутствовать.
Улыбка Рэндона была натянутой, в ней проступала горечь.
— А по другому и быть не может. Я начинаю понимать, что такое есть это ваше «смотрительство».
Сказано было вполне дружелюбно, но все же в словах сквозил намек. Подобно его отцу, Рэндон считал себя человеком в высшей степени независимым, хозяином своей жизни да и жизни людей, его окружавших.
Но, в отличие от лорда Келси-Рамоса, Рэндон Келси-Рамос еще не постиг одной истины: независимость, как и возможность управлять своей жизнью, имеет пределы.
— Доброй ночи, сэр, — лишь ответил я.
— Да, да, а теперь, Шокк, давайте поработаем, — донеслось до меня, когда я закрывал за собой дверь. — Давайте прогоним эти валики и посмотрим, что за ведьмин огонь в них.
ГЛАВА 10
Куцко ушел от ворот, когда я вернулся туда. Иверсен на вопрос, где найти его командира, направил меня на капитанский мостик, где, по его словам, развлекался Куцко, и мне пришлось отправиться наверх по бесконечным ступеням.
Куцко, слава Богу, действительно, стоял там, рядом с первым офицером Гелински, на сенсорном центре «Вожака».
— Это я, Джилид, — бросил он через плечо, оторвавшись от карты, разложенной на панели контроля.
— Здравствуйте, Миха. Здравствуйте, офицер Гелински. Я не нарушил вашего покоя?
— Вряд ли, — односложно ответила Гелински, не потрудившись даже взглянуть на меня. Она не питала ко мне теплых чувств, впрочем, как и большинство остальных, и не скрывала, что это было лишь проявлением предрассудков с ее стороны и способностью одновременно сочувствовать. Это превращало её чувства, испытываемые ко мне, в причудливую и единственную в своем роде смесь.
— Номер два снова появился, — обратилась она к Куцко. Находится к северу от… это, должно быть, Шапек-авеню.
— Есть, — сообщил Куцко, поставив пометку на карте. — Мы выясняем путь наших шпионов, — пояснил он, вращаясь в вертящемся кресле. — Брэд засунул им в плащи пару датчиков, прежде чем отпустить.
Я смотрел на дисплей, на маленькие линии, мерцавшие в лабиринте густой сетки. Так вот, оказывается, какой смысл вкладывал Иверсен, утверждая, что Куцко «развлекается».
— Довольно старый прием, разве нет? Не говоря уж о том, что ничего не стоит это обнаружить.
Куцко пожал плечами.
— Иногда и старые, как мир, методы срабатывают, и все потому, что противная сторона не ожидает их. — Он кивнул на дисплей. — Кроме того, какой толк оставаться здесь, не отправляясь в отель, если не используешь возможности корабля в полной мере?
Я изучающе посмотрел на него. Он очень старался не потерять контроля…
— К тому же, откуда еще можно проникнуть в наружную службу полиции без их ведома? — предположил я.
Куцко состроил удивленную гримасу.
— В общем, что-то в этом роде, — признался он. — Да это и не играет роли — ведь те, за кем мы наблюдаем, знают о слежке. Они просто шляются по улицам, то ли для того, чтобы убить время, то ли ждут кого-то, кто поможет им вырваться из-под нашего контроля.
Я тоже об этом подумал.
— Тогда какой смысл заниматься всем этим?
— Мы держим их в постоянном напряжении, и это нам на пользу.
