— Как скажешь, босс. Эти, в квартире, упомянули «испанскую стерву» и ввернули несколько итальянских ругательств, хотя разговаривали между собой на русском. Это о чем-то говорит? — услышав единственный щелчок, означающий согласие, Генрих довольно заметил: — Ну вот, это хорошо. Так что жду дальше, вдруг еще о чем проговорятся. Надежды на то, что они из окна, как кокосы с пальмы, падать будут, у меня нет.
Шульц ухмыльнулся, понимая эмоции приятеля, но сейчас его мысли были заняты совсем другим. Знающие директора Гонсалес — профи, итальянцы. Особых вариантов не было — это заработали ее связи среди итальянского криминалитета. Парочка находящихся на подкормке мафиозо средней руки всегда готовы были сдать сеньоре в аренду нескольких своих «солдат» за приемлемое вознаграждение. Их молчание гарантировалось законом омерты, ну а мастерство итальянских наемников из этой криминальной структуры никем не оспаривалось.
Хорошо. Известный враг — враг, лишенный части своих преимуществ. А как привыкли вести себя в подобных случаях итальянцы, Шульц знал. И его опасения могли сбыться. Школа мафии не предусматривает тонких психологических игр с захваченным источником ценной информации. Форсированный допрос, доклад начальству, после чего, если все устраивает верхи, зачистка и отход. А этого нельзя было допускать. Значит — штурм.
Пока он коротко объяснял напарнику план предстоящих действий, вновь оживился Генрих, доложивший:
— Пленник пришел в себя. Попытался было возмутиться, но качественно получил по морде. Вот-вот начнут с ним работать. Если хотите получить его с целым комплектом ушей и пальцев, то советую поторопиться.
Совет был услышан, принят к исполнению и начал воплощаться в жизнь. Мало того, был скорректирован вариант проникновения в квартиру. Вместо отключения веб-камер, выставленных итальянцами, Шульц решил устроить наглый сценарий. Ведь наемники Мануэллы никак не имели возможности полностью изучить соседей Вячеслава по подъезду. Ну а тот, в свою очередь, в случае узнавания своих знакомцев, не должен был вести себя глупо, то есть впадать в ступор и тем паче признаваться в чем-то захватившим его. Субъект, конечно, не самой большой храбрости, но и не размазня. Из этих предпосылок Шульцем и был выстроен общий сценарий. Ну а как все будет развиваться, тут уж только действия покажут. Одно плохо — Вильгельму придется задержаться внизу, сразу двух стучащих в дверь соседей будет слишком много, подозрительно много.
С сожалением убрав обратно в кобуру свой «вальтер», Маркус достал из кобуры на щиколотке резервный ствол — револьвер-коротышку марки «смит-вессон»: маленький, бескурковый, но снаряженный мощными, раскрывающимися в ране «цветком» пулями. Самое то для стрельбы, когда держишь руку в кармане — и гильзы не выбрасываются, как у любого револьвера, и курок за ткань не зацепится.
Вот и дверь. Хорошая, стальная, с не самыми простыми замками. Ну да он вскрывать их и не собирался. Достаточно постучать и крикнуть:
— Славка, открывай! — замолотил он кулаком в дверь, пытаясь максимально достоверно изобразить раздраженного знакомого. — Как коньяк вместе в клубе глушить, так это ты всегда готов, а как на старого приятеля счет километровый за собственные косяки навесить… Открывай, гад!
Какое-то время ничего не происходило, но Шульц чувствовал, что его сейчас внимательно рассматривают через веб-камеры. Беспокоило ли это? Практически нет, поскольку в качестве своей актерской игры он был уверен, а лицо… Ну что лицо? Чуток грима, силиконовые вкладыши за щеки — этого более чем достаточно, чтобы изменить внешность до неузнаваемости. Особенно если учитывать парик и контактные линзы, меняющие цвет глаз.
Зашевелились. Следовательно, особых подозрений подобный визитер не вызвал. Ну так, в пределах стандартной осторожности, не более того. Прислушавшись, Маркус услышал неуверенные шаги лишь одного человека… Нет, еще и второй, но тот передвигался почти бесшумно. Значит, сам хозяин квартиры и один из противников.
— Чего тебе надо, Алекс? — Голос у Станислава спокойный, хотя он наверняка узнал находящегося по ту сторону двери. — Расплатиться я и потом могу.
— Зато я не могу! Открывай, а то сейчас или весь подъезд на уши подниму, или вообще друзей позову. А некоторые из них в органах работают, так что сначала головой думай, а потом говори. Ну понял ты, жмот беспамятный?
Вариант был неплохой. Ну не нужен был находящимся внутри скандал, да еще с возможным привлечением полиции. Гораздо проще втянуть склочного приятеля их пленника внутрь, а там уж — по ситуации… Но на то и был расчет.
Звук открывающихся замков… а вот и дверь отворяется. Счет шел не на секунды, а на мгновения, за которые надо было успеть много и вовремя.
Едва только щель оказалась достаточной, Маркус втиснулся внутрь, одновременно стреляя дважды прямо через куртку. Первая пуля печально прошелестела чуть в стороне, но вторая влетела аккурат в бедро смуглому коренастому брюнету, державшему под прицелом не столько хозяина квартиры, сколько дверь.
Крика не было… Болевой шок от используемых Шульцем пуль при попадании в определенные области тела был практически гарантирован, да и выжить после такого ранения без быстрой и квалифицированной помощи было… проблематично.
Но выстрелить тот успел… Маркуса ударило так, словно кувалда впечаталась в и так многострадальные по прошлому ребра. Он с трудом удержался на ногах, но сумел выхватить револьвер, и следующая пуля пошла точно в голову упавшему на пол итальянцу.
Бронежилет. На сей раз он спас, но до чего же явственно смерть прошелестела поблизости, задев его самым кончиком своего призрачного бледного крыла…
Боль. Она как дворовая шавка была отброшена в сторону, а вот с остальными находящимися в квартире так просто это явно не могло получиться. И уж точно не с помощью наполовину разряженного револьвера. Слышно, как оставшийся в подъезде Вильгельм рвется вверх по лестнице, наверняка уже готовый стрелять во все, что движется и даже не очень. Сейчас же Маркусу надо было держать позицию: другие итальянцы, числом трое, однозначно все слышали и поняли.
Шорох — и сразу в дверь одной из комнат отправляются несколько пуль. Не с целью попасть, а так, заградительный огонь. Дескать, не суйтесь, а то совсем плохо будет.
— Есть, снял его! — раздается радостный вопль Генриха. — Он к окну подошел, раскрыл, в руке ствол… тут я его и дернул. В грудь, но на результат: если броник и был, все равно прошиб.
— Контролируй дальше. При признаках опасности перегоняй машину на другое место.
— Яволь!
Хорошая новость оказалась. Если Генрих, стреляя из машины, попал в одного из них, то это их окончательно вывело из разумного состояния. Думают, наверное, что обложили со всех сторон, и станут… прорываться!
— Вилли! Прорыв… Сейчас!
И верно, вот они. Рывок на скорость, шелест длинных очередей из бесшумных коротышек-«штайров». Прижать, заставить шарахнуться в сторону, а там уж добить и вырваться на оперативный простор. Они здраво полагали, что, вырвавшись на улицу, смогут уйти. Особенно если там ждет транспорт.
