Впрочем, Белугин на него был не в обиде. При других обстоятельствах он и сам вел себя точно так же. Единственное, чего он опасался, так это того, что разведчики могут решить, что он является для них обузой, и вот тогда… поди проверь, что случилось с неким капитаном, оказавшимся волею судеб в немецком тылу. Кто проверит? Запишут в пропавшие без вести, и делу конец.
«Ага, размечтался, — одернул Алексей сам себя. — Служба землю будет рыть на три метра вглубь! Ладно, я, но пропажа Ведерникова их по-любому заставит шевелиться. Другое дело, что скоро здесь будет так жарко, что проследить пути-дорожки двух ничтожных человечишек станет неимоверно сложно, практически невозможно. Даже при всей некислой оснащенности Службы… Черт, может, им знаки какие-нибудь оставлять?»
Додумать эту мысль он не успел. Впереди, там, где сейчас шарился в темноте старшина, вдруг, коротко и страшно простучала автоматная очередь. А следом донесся чей-то вскрик, наполненный болью, и почти сразу же громыхнула граната.
— Немцы! — придушенно выкрикнул Фурсов, падая на колено и вскидывая автомат. — Ложись, капитан, ложись!.. А, суки!! — «Эмпэ» лейтенанта злобно плюнул свинцом и неожиданно умолк. Заклинило, сообразил Белугин. Разведчик, ругаясь, суматошно дергал ручку затвора. Алексей, с началом сшибки инстинктивно бросившийся чуть в сторону, не видел, кто именно напал на них, и пока водил пистолетом вслепую, не желая выдавать свое местоположение.
Две неясные тени выросли справа от Фурсова и бросились на него. Лейтенант буквально в последнюю секунду заметил их, отбросил бесполезный автомат в сторону и кувырком ушел с линии атаки. Словно гуттаперчевый, вскочил на ноги. Миг, и вот уже он сам перешел в контратаку, рубанув наотмашь одного из нападавших выхваченным кинжалом.
Белугин, среагировавший на появление врагов, молниеносно прицелился и дважды выстрелил. Тени мягко завалились назад, точно фанерные мишени на стрельбище, а лейтенант, резко крутанувший головой в его сторону, предостерегающе взмахнул рукой:
— Сзади!
Мощный удар в спину швырнул Алексея вперед. Капитан полетел в траву, больно обдирая лицо о какие-то колючки, сильно ударился левой рукой о землю и еще сильнее приложился отбитыми сотником ребрами. Взвыл, быстро-быстро перевернулся на спину и заученно надавил на спуск, вскинув руку с пистолетом перед собой.
Очень вовремя! Тяжелое тело упало на него, придавливая к земле, но упало безвольно, не предпринимая каких-либо активных действий. Значит попал. Правда, положение Алексея при этом здорово ухудшилось: труп немца лишил его возможности стрелять. Хотя, собственно, из чего стрелять — «браунинг» отлетел куда-то в сторону.
Судорожно спихивая с себя фрица и желая как можно скорее занять более выгодную позицию, Белугин, извиваясь, как червяк, немного приподнялся и… вновь полетел на землю. На этот раз от сильного удара, пришедшегося в правый бок. Видимо, еще один немец подобрался к нему вплотную и врезал на манер футболиста, бьющего по мячу. Вот только в роли мяча на этот раз выступал Алексей.
Качественно так гансик ударил. От души! В зобу, как говорится, враз дыханье сперло, а перед глазами поплыл салют из разноцветных искр.
— Живой? — Белугин не сразу понял, что это Фурсов трясет его за плечо, помогая подняться. — Вставай, капитан, нужно убираться отсюда!
— А… старшина? — Слова давались Алексею с трудом.
— Отбегался Сашка, — с горечью выдохнул лейтенант. — Если бы не он, повязали бы нас всех, как слепых кутят. Ума не приложу, как он их почуял, но все-таки успел двоих на месте положить и нам сигнал подать. Я туда сбегал, думал, может, раненный где лежит, да только зазря — там такая мясорубка… — Фурсов еще раз тяжело вздохнул. — Ну что, очухался, сам идти сможешь?
Белугин попробовал сделать пару шагов. В голове еще немного шумело, но тело уже повиновалось вполне справно.
— Нормально. Пистолет вот только потерял, сейчас поищу.
— Да хрен с ним! Я тебе после свой отдам. Некогда нам сейчас здесь колготиться, и так небось всю округу взбаламутили. Здесь этих уродов только шестеро было, значит, остальные тоже где-то поблизости ошиваются. Ходу, капитан, ходу! — Дальнейшие пояснения лейтенант давал уже на ходу. — Помнишь тех эсэсовцев с переправы? Те еще зверюги, отборное подразделение. Мы им с мужиками на хвост здорово наступили, так что они теперь в нас вцепятся мертвой хваткой и хрен отпустят, для них это дело чести. В общем, слушай, капитан, насчет якобы прикрывающего нас полка и танкового батальона можешь не заморачиваться. Лажа все это. Пойми правильно, я ж не знал, что ты из себя представляешь, потому и гнал тебе дезу — на случай, если ты враг или к немцам в руки попадешь. Но сейчас ситуация такова, что придется рискнуть и тебе довериться — после Сашкиной гибели у меня иного выхода нет.
— Ок, — машинально ответил Алексей.
— Что?!
— Извини, это по-английски означает хорошо.
Разведчик смерил Алексея пристальным взглядом и неопределенно покачал головой:
— Придумают же. Ладно, сейчас я дам тебе одну штуку, мы разделимся, и ты пойдешь к точке выхода. Там тебя будет ждать группа обеспечения. Я пойду через другую, так шансы на выполнение задачи выше. Когда попадешь к нашим…
— Я разберусь! — Белугин решил больше не скрываться. В конце концов, они с Фурсовым делали общее дело. — Ты верно тогда насчет странностей заметил, я капитан госбезопасности. Так что у своих найду как отбрехаться, скажи только, к кому должна попасть твоя информация?
— Чекист? Ясно. Ну а я из Разведуправления Генштаба. Майор. А Сашка… неважно! — Фурсов скрипнул зубами. — Передай полковнику Косиванову вот это. — Разведчик остановился, сунул руку за пазуху и, немного покопавшись, вытащил небольшую плоскую коробочку, размером с портсигар. На ощупь она оказалась неожиданно тяжелой. — Извини, она опечатана, и лучше не вскрывать, — предупредил Фурсов. — Ну, ни пуха тебе, капитан!
— К черту!
Евгений. 1906
Белугин бросил окурок на землю и аккуратно растер его подошвой ботинка. Как ни странно, но злости на боевиков не было. Да и с чего бы ей появиться, если подумать, они ведь, в сущности, только исполнители — велели им прикрыть двух важных для организации людей, они это и сделали. Со всем прилежанием. С тем же успехом можно ненавидеть пистолет, выпустивший смертельную пулю.
А вот в отношении своих московских коллег по Службе Евгений не мог похвастаться таким же миролюбием. Еще бы, из-за, чего уж там, реального непрофессионализма отдельной личности или же целого ряда таковых погиб оперативник! Работник, являющийся становым хребтом, опорой… эх, да что говорить! А главное, ну на хрена его послали вслед за Белугиным? На хрена?!! Сколько уже было говорено-переговорено: не стоит считать местных революционеров наивными детишками, влезшими по дурости в игры взрослых дяденек. За иным «ребенком» тянулся кровавый след такой длины и ширины, какому вполне мог позавидовать даже матерый десантник-ветеран из подразделения силовой поддержки, принимавший участие в нескольких «миротворческих» операциях на мятежных планетах.
