Но не ушла, а остановилась там, скрестив на груди руки и сверля взглядом Фарадея.
И он, с неохотой вынужденный признать, что большего ему не добиться, сам уселся в командное кресло и включил вмонтированный в него микрофон.
— Судья Лайдоф не будет участвовать в наших переговорах, Манта, — сказал Фарадей, тщательно подбирая слова. — Ну, чем мы можем вам помочь?
— Я начну с вопроса Макколлам. Что вам известно о мельчайших частицах, несущих сообщения?
Макколлам непонимающе посмотрела на Фарадея и повернулась к своему микрофону.
— О чем?
— Дайте я соображу, — сказал Манта и замолчал. — ДНК… джанска… — с расстановкой добавил он на английском.
— А-а, — ответила Макколлам. — Да, знаю немного. Но не в деталях.
— Мне не нужны детали. — Манта снова перешел на речь джанска. — Вопрос: существуют ли крошечные… переключатели… в группах частиц, несущих сообщения?
Макколлам покачала головой.
— Не понимаю, Манта.
— Думаю, он говорит о генах, — вмешался в разговор Бич. — В словаре джанска нет такого слова, вот он и импровизирует.
— А, другое дело, — сказала Макколлам. — Но о каких крошечных переключателях он говорит? Постойте-ка! Манта, ты имеешь в виду генные триггеры? Гены, которые включают и выключают другие части кода, в зависимости от возраста, гормональных раздражителей или условий окружающей среды?
Манта, казалось, обдумывал услышанное.
— Да, — ответил он наконец. — У нас они существуют?
— Не знаю, — сказала Макколлам. — Чтобы ответить на этот вопрос, мне нужно протестировать гены джанска. Однако мне известно, что у большинства земных видов они есть.
— При чем тут земные виды? Мне нужно знать это относительно джанска.
— Может, подойдут гены вуука? — высказал предположение Спренкл.
— У нас они есть? — спросила Макколлам.
— На клетке зонда «Омега» остались следы крови вуука и кусочки ткани, — ответил Спренкл. — Мы были… — Он бросил взгляд на Фарадея. — Мы были на какое-то время отстранены от своих обязанностей, но кто-то наверняка взял образцы.
— В таком случае, наверняка был сделан анализ. — Пальцы Макколлам запорхали над клавишами. — Давайте взглянем… Так, вот оно. — Она замолчала, читая появившиеся на дисплее строчки.
— Мистер Миллиган, что там за ситуация? — спросил Фарадей негромко. — Манта один?
— Нет. Такое впечатление, будто с ним целая делегация. Судя по окраске, там Манта, Пранло с Драсни и Советник Латранесто.
Значит, это и впрямь официальные переговоры. Хорошо. Если они смогут разобраться до того, как Лайдоф придумает новые возражения…
— Нашла, — неожиданно сообщила Макколлам. — Парень, ты не ошибся. Их тут множество.
— Повторите, пожалуйста, — попросил Манта. — Некоторые слова плохо переводятся.
Фарадей нахмурился. Устройство, вживленное в искусственный спинной мозг Манты, должно все еще работать, позволяя ему разговаривать с людьми напрямую. Может, оно вышло из строя?
Или Манта просто забыл английский?
— Да, там есть генные триггеры, — сказала Макколлам. — В достаточной степени, чтобы при одном и том же коде получать разных животных, в зависимости от того, какие гены включены, а какие выключены. Варианты, типа кошки и собаки, а возможно, и с еще большими различиями.
— Понимаю. Не знаете, под воздействием каких факторов они вступают в работу? — спросил Манта.
— Давай посмотрим. — Макколлам снова защелкала по клавишам. — Судя по всему, влияют некоторые виды излучения. Не уверена, в какой части спектра.
— Только не микроволны и не инфракрасное излучение, — высказал предположение Миллиган, изучая те же данные на своем мониторе. — Для этого требуется более высокий уровень модуляции энергии. Скорее всего, это рентгеновские лучи или даже что-то из более высокой области спектра.
— Нет, постойте секундочку. — Палец Макколлам замер на одной из строчек. — Похоже, инфракрасное воздействие тоже имеет место. Пункт 1557.
— Сейчас… — Миллиган поискал нужное место. — Вы правы. Дубина! Ну…
— Это не может быть другой участок спектра светового излучения? — спросил Манта. — Или весь спектр целиком?
Спренкл поймал взгляд Фарадея и пробормотал:
— Он подводит нас к чему-то. Это важно…
Фарадей кивнул.
— Вы, похоже, уже понимаете, что происходит, Манта, — сказал он. — Почему бы не сэкономить время и просто не сказать, в чем дело?
После небольшой паузы снова послышался знакомый рокот.
— С Центральной Линии исчезают многие виды животных и растений, — перевел компьютер. — А те, что остаются, братья исчезнувших.
— Братья? — пробормотал себе под нос Миллиган.
— Подобия, — подсказал Бич.
— По-моему, спектр светового излучения в центральной части Юпитера сокращается, — продолжал Манта. — Из-за его недостаточности крошечные выключатели не могут функционировать и братья перестают рождаться.
— Интересно, — пробормотал Спренкл. — Мутация как способ существования.
— Строго говоря, это не мутация, — поправила его Макколлам. — Генетический материал уже существует, просто дожидается, чтобы быть использованным. Все, что делает радиация, — это включает одни части кода и отключает другие.
— Правильно, — согласился Миллиган. — Включите один ген из миллиона и получите вуука. Включите один из двух миллионов и получите… что-то еще, надо полагать.
— Новый подход к проблеме многообразия видов, — задумчиво заметил Фарадей. — Снижение уровня радиации достаточно легко установить и отсюда, если оно, конечно, имеет место. Говоришь, это наблюдается только на Центральной Линии, Манта?
— Да.
— М-м-м… У тебя есть какая-то идея, в чем причина этого? — спросил Фарадей.
Воцарилось молчание.
— Он знает, — прошептал Спренкл. — Просто боится говорить.
Фарадей кивнул. Боится обнаружить слабое место джанска и тем самым поставить себя и остальных в уязвимую позицию. После истории с «Омегой» его можно понять.
— Если это облегчит тебе принятие решения, Манта, — сказал он, — даю мое личное слово, что мы сделаем все, чтобы помочь тебе и твоему народу. Независимо от того, получим звездолет или нет. — Краем глаза он заметил, как заерзал Гессе. — Желаете что-то сказать, мистер Гессе?
— Не думаю, что судья Лайдоф будет в восторге, узнав, что вы раздаете подобные обещания. — Гессе дернул головой в сторону стоящей у двери Лайдоф. — Не забывайте… ну… как в действительности обстоят дела.
Фарадей посмотрел на Лайдоф: Гессе прав, она явно была «не в восторге».
