И потрясенно обнаружил, что ничего не получается.
Он предпринял новую попытку, вложив в нее все силы. Без толку. Его буквально вдавило в небольшую впадину в том месте, где плавник Белтренини соединялся с телом, и они уже опустились достаточно глубоко, чтобы его собственные плавательные пузыри еще сильнее прижимали к ней Рейми. А учитывая ее преимущество в размерах — три к одному, — вырваться из могучих «объятий» было физически невозможно.
Он оказался совершенно беспомощен. Белтренини могла оттащить его куда угодно, куда ей вздумается. Назад в район экватора, к примеру, или прямо к Латранесто для наказания.
Или даже в объятия смерти.
Мышцы свело, когда внезапно у него мелькнуло ужасное подозрение. Белтренини сама признала, что здесь не действуют обычные правила джанска. И в последнее время ему поблизости нечасто попадались вуука.
Может, она заключила с ними какую-то дьявольскую сделку? Если уж на то пошло, земные хищники, как правило, намного умнее своей добычи. Он никогда не слышал и намека на ум вуука, но джанска много о чем не рассказывали ему. Может, вуука умеют разговаривать и даже, чем черт не шутит, заключать сделки.
А что может быть проще сделки, которую потенциальная жертва в состоянии заключить с хищником, — она доставляет ему добычу, а в обмен получает еду для себя?
Может, он, Рейми, и есть ее очередная добыча?
Он снова заерзал, с тем же результатом.
— Не шевелись, — приказала Белтренини и сама слегка покачалась, как бы подчеркивая свои слова. В сознании Рейми вспыхнул образ из детства: он в чем-то провинился, и дядя трясет его за плечи, пытаясь привлечь внимание. — Мне и без того нелегко, даже если ты не бьешься, словно неразумный новорожденный.
— Куда ты тащишь меня? — напряженно спросил он.
— Туда, где есть еда. А ты что подумал?
Или туда, где я стану едой? Правда, чтобы самой не подвергнуться нападению, ей придется освободить его до того, как вуука нападут. Это даст ему шанс…
Что-то задело его плавники. Он напрягся, пристально вглядываясь.
И увидел проплывающие мимо заросли красновато-серебристых листьев.
— Вот мы и здесь, — заявила Белтренини, остановившись в самой гуще растений. — Еда для двоих. Постой-ка… Я сейчас развернусь. Так будет легче.
Она сделала разворот на сто восемьдесят градусов, лицом в сторону ветра, гнавшего серебристые растения. Рейми открыл рот, жадно глотая плывущие навстречу листья.
Даже четырехдневный голод не заставил его настолько потерять голову, чтобы не понять — на вид они лучше, чем на вкус. И все же они были очень даже ничего, и, главное, их было много. А что радовало больше всего, так это отсутствие огромного бугристого Защитника, отгоняющего его от них.
— Как тебе фимис? — спросила Белтренини.
— Х-р-шо, — ответил он с набитым ртом.
— Тише, тише, — предостерегла она. — Еще подавишься. Тут их полно.
— Ты прямо как моя мать, — пробормотал он, проглотив очередную порцию, раскрыв рот для следующей и оглядываясь по сторонам.
Как оказалось, они тут были не одни. Два крупных Советника паслись впереди, один, чуть поменьше, под ними, а в отдалении слева появилась группа детей.
Он замер с набитым ртом. Дети джанска?
— Я, знаешь ли, когда-то и в самом деле была матерью, — сказала Белтренини. — Твоя мать жива?
— Нет, ее убил вуука, — автоматически ответил Рейми, продолжая коситься влево.
Он не ошибся: там плавали, наверно, с десяток мелких джанска. Или, по крайней мере, так они выглядели. Это точно были не вуука, не сивра и не пакра.
Беспокоила мысль о том, что, кем бы они ни были, при таких размерах опуститься на эту глубину они не могли без «лифта» — наподобие того, каким послужила для Рейми Белтренини. А крупных джанска рядом с ними не наблюдалось.
Может, зрение обманывает его? Может, серебристое мерцание растений мешает правильно оценить расстояние?
— Мне очень жаль, — откликнулась Белтренини. — Когда это произошло?
— Довольно давно, — ответил Рейми. — Перед тем, как я должен был перейти в возраст Юноши.
Она издала низкий, вибрирующий рокот удивления.
— И ты уцелел и стал взрослым? Надо же! Наверно, стадо оказывало тебе хорошую поддержку.
— За мной приглядывал один из Защитников. Посмотри вон туда, влево. Это дети, да?
— Что? — Она развернулась всем телом. — Где?
— Вон те маленькие джанска. — Рейми попытался хвостом указать направление, но уткнулся им в живот Белтренини, и она не заметила его жеста. — Вроде бы их там не то двенадцать, не то пятнадцать.
— Ты имеешь в виду вон тех бролка? — спросила она. — Их там тринадцать.
Бролка?
— Да, если это в самом деле они, — сказал Рейми. — Никогда не видел ни одного бролка.
— Шутишь!
По позвоночнику Рейми пробежала холодная дрожь. В одно мгновение дружеская болтовня Белтренини сменилась мрачным, даже угрожающим тоном.
Что такого он сказал? Может, признание в том, что он в жизни не видел бролка, каким-то образом позволяло установить, кто он такой на самом деле?
— Я… Ну… — забормотал Рейми.
— Неужели их нет на Центральной Линии? Ни одного?
— Не знаю, — ответил Рейми. — Я сказал лишь, что не видел ни одного. Может, наше стадо с ними никогда не сталкивалось.
Последовала долгая пауза. Рейми затаил дыхание, позабыв даже о несущемся мимо потоке серебристого фимиса.
Дерьмо пакра! Что такого он сказал?
— Может быть, — сказала она наконец. — Ладно, все это ерунда. Ешь давай.
Дальше трапеза протекала в молчании. Рейми искоса поглядывал на бролка, пытаясь догадаться, что в них такого особенного. Однако единственный вывод, который он смог сделать, состоял в том, что они двигались не как обычные джанска. Насыщаясь, они просто дрейфовали с ветром, постепенно исчезая из виду.
— Как дела? — окликнула его Белтренини. В ее голосе снова послышались легкие, щебечущие нотки. — В смысле, еще не набил брюхо?
— Я мог бы делать это целый день, — ответил Рейми, — но, в общем-то, могу и закончить. Хочешь вернуться на Уровень Четыре?
— Нет, нет, мы вернемся туда вместе, — ответила она. — Только попозже. Я люблю спать на Уровне Четыре. Кроме того, ты все еще не объяснил мне, почему ты один.
— А ты? — парировал Рейми. — Ты ведь тоже одна, разве нет?
— Это другое, — ответила Белтренини. — У меня был супруг. Он умер.
Рейми состроил гримасу.
— Мне очень жаль. Я не хотел огорчить тебя. Когда это случилось?
