— Спасибо. — Капитан, нахмурившись, пригляделся к шару. Он был твердым, но довольно легким, с шишковатой кожицей и с незнакомым, хотя и приятным ароматом. Фрукт, что ли? Фейлан поднял взгляд на Свуо-селика, недоумевая, что нужно делать с этим шаром — может, съесть? Свуо-селик поднес свой шар к лицу…
Из приоткрытого клюва выскользнул язык и легко, словно края его были острее ножа, разрезал странный плод пополам.
Фейлан вздрогнул от неожиданности. Чужой снова высунул бритвенно-острый язык и снова разрезал шар. По пальцам Свуо-селика потек густой прозрачный сок и закапал на землю.
— Брра'авв ррв нее, — сказал чужак.
Фейлан судорожно сглотнул. Ему преподали наглядный урок. Теперь капитан понимал, почему эти существа не нуждаются в холодном оружии.
— Впечатляет, — выдавил он. — И что теперь?
— Бррача, — произнес Свуо-селик. Высунув язык, который снова стал обычной мягкой лентой, он показал на плод в руке Фейлана. Тот отрицательно покачал головой.
— Прошу прощения, но я так не могу. — И капитан высунул язык на всеобщее обозрение. — У меня язык не так устроен.
С минуту Свуо-селик пристально смотрел на Фейлана. Затем повернулся и отдал разрезанный на четыре дольки плод Тирр-джилашу. Тотчас же Низз-унаж шагнул вперед и забрал у капитана его фрукт.
— Брра сев кел'т мррт, — прорычал Свуо-селик.
Он повернулся, все остальные снова выстроились в ряд, и вся группа инопланетян направилась к строениям. Один из членов экипажа вражеского корабля подошел к Фейлану и махнул языком в сторону жилого комплекса.
— Ладно, — вздохнул капитан и зашагал следом за инопланетянами.
Они провели землянина в ближайший шестиугольный дом. Входная дверь оказалась на удивление крепкой и тяжелой. Свуо-селик распахнул ее и указал языком в помещение.
— Ладно, — повторил Фейлан и вошел.
Он оказался в большой комнате, которая занимала почти весь дом. Три из шести стен были заняты приборными консолями, часть экранов светилась мутной белизной, часть показывала какие-то непонятные серые фигуры. У еще двух стен стояли предметы мебели — Фейлан предположил, что это мебель. Наконец, в шестой стене была дверь, через которую коммандер вошел в помещение. Вдоль нее тянулись два пульта.
Посреди комнаты — от потолка до пола — громоздился прозрачный цилиндр, в котором стояли кровать, стул, откидной стол, туалет, душ и ванна.
Судя по всему, в этой камере Фейлану предстояло жить.
— Симпатично и удобно, — уныло промолвил он.
С другой стороны, могло быть гораздо хуже. Места мало, зато все необходимое есть. Конечно, никакого уединения… И слишком все узнаваемо! Фейлан шагнул вперед, изучая комнатку за стеклом…
И отшатнулся, когда перед ним мелькнул язык инопланетянина, указывая налево.
Коммандер повернул голову и увидел, что пятеро врагов столпились у одной из настенных панелей. Панель отошла, из стены выехала плоская платформа.
Фейлан вздохнул. Будь эта конструкция хоть трижды нечеловеческая, все равно нельзя ни с чем спутать операционный стол.
— Ну, что ж, — пробормотал коммандер, расправляя плечи и шагая к столу. — Давайте закончим с этим поскорее.
* * *
Со стола ему позволили подняться через три часа. Это были долгие и крайне неприятные часы. Но когда за Фейла-ном задвинулась стеклянная дверь его тесной камеры, ему пришлось признать, что все могло быть гораздо хуже.
Но кто знает, возможно, самое плохое еще впереди. Вот выучат инопланетяне английский и начнут задавать вопросы, какие обычно задают военнопленным. Фейлан задумался: интересно, разбираются ли эти существа в пытках?
С глубоким вздохом капитан оглядел свою тюрьму. Мышцы до сих пор покалывало — не все приборы, с помощью которых чужаки изучали его тело, действовали безболезненно. За эти три часа Фейлан наконец догадался, почему внутреннее убранство камеры кажется ему знакомым. На прозрачных стенах не было контрольных панелей и экранов, но в остальном это помещение было точной копией каюты коммодора Дьями на «Ютландии».
Он подошел к кровати и сел, потом провел ладонью по покрывалу. Матрас оказался мягче и удобней, чем обычная флотская койка, а одеяло больше напоминало пластик, чем ткань. Но в целом чужаки неплохо воспроизвели все детали обстановки.
Враги не спешили покидать помещение, они до сих пор стояли на противоположном краю комнаты и наблюдали за пленником. Фейлан повалился на постель и уставился в светлый, ничем не примечательный потолок. И подумал: понимают ли пришельцы, что, построив эту тюрьму, они выдали ему очень ценную информацию?
С их стороны в сражении участвовало четыре больших корабля — слишком больших, чтобы перемещаться с удвоенной скоростью курьера. Они подобрали Фейлана и привезли сюда. Похоже, что нигде по пути не задерживались, иначе он бы услышал перемены в работе двигателя. И большую часть времени корабль осторожно пробирался через обломки флота миротворцев. И вот по прибытии сюда Фейлан находит точную копию каюты коммодора Дьями!
Это не может быть совпадением. А значит, пришельцы открыли способ мгновенной космической связи.
Это же настоящая революция в тахионной физике! Много лет ученые Содружества бились над этой проблемой. Это вам не пакет информации, который с корабля можно перебросить на расстояние в несколько световых лет, и не сигнальный взрыв тахионной статичной бомбы. Кто-то, находясь на поле битвы, разговаривал с кем-то, находившимся здесь. Докладчик описывал каюту землян и давал указания, как лучше оборудовать камеру для пленника. Это противоречило всем законам тахионной физики, и тем не менее факт оставался фактом.
Сколько возможностей открыла бы людям мгновенная связь! Если бы можно было получать донесения от кораблей-разведчиков, от удаленных баз или от боевых кораблей во время сражения! Секрет мгновенной связи кардинально изменил бы стратегию.
И он, Фейлан, — единственный человек в Содружестве, кому известно о принципиальной возможности такой связи.
Коммандер закрыл глаза, не желая, чтобы враги видели его слезы, даже если они не понимают, что это такое. Он остался в живых — он один из ста сорока пяти членов экипажа «Киншасы». Фейлан знал каждого из них, и ответственность за их гибель лежала на нем.
Фейлан проглотил комок, подступивший к горлу. Его терзали скорбь по товарищам и чувство вины. Снова и снова Фейлан восстанавливал сцену боя, минута за минутой, пытаясь отыскать какую-нибудь зацепку, хоть что-то, что могло изменить ход событий.
Но погибших не оживишь. Единственное, что в его силах, — сделать все возможное, чтобы их смерть была не напрасной.
Фейлан открыл глаза. Чужие занимались своими делами. Они разбились на группы — одни беседовали между собой, другие возились с приборами на консолях. Гибкие хвосты плавно завивались штопором. «Я выживу, — мысленно поклялся себе Фейлан. — Что бы со мной ни сделали, я останусь в живых. Они будут изучать меня, а я в это время буду изучать их самих. А потом, улучив момент, сбегу и расскажу нашим все, что успел узнать».
