Тополь принюхался. Он что, урод, вмазал, пока Клубин мне тут душу раскрывал? Чёрт бы его побрал с его душой. Ну и история! Без бутылки не разберёшься, как сказал бы писатель. Клубин не отводил взгляда. Ничего бы на Тополя не подействовало, ни деньги, ничто… и в особенности не подействовало бы напоминание, что именно Клубин вытащил его из «правилки». Но Клубин как раз не напомнил этого. Хотя, казалось бы, самое время напомнить.
Не напомнил.
Человек.
И такой человек его, Тополя, хочет сдать на опыты…
— Да нет, всё нормалёк, Серёга, — сказал Тополь. — Ну поторговался чуток, что ты, не понимаешь? Слупил с твоего папаши ещё штучку.
— Штучку — много, — сказал зятёк авторитетно. Проявил корпоративное единство. — Пятиста бы хватило. Я же говорил, Олегыч.
— В следующий раз сторгую, — сказал Клубин. — Ну что, Тополь, снаряга-то готова?
— В гараже. Вы, Олегыч, идите, вы там всё знаете. А у меня ещё пара звонков. Бабе надо отзвонить, чтоб спать ложилась, да барыге одному тут. Всё на стеллаже справа. Только вы уж там лишку не возьмите.
— Какой разговор. Ну, Сергей, пошли экипироваться?
— Ага, щас иду. Я тут тоже словечко сталкеру скажу, да? Чтобы больше не зарывался.
— Да, надо поставить его на место, — сказал Клубин. — Всё-таки ты охамел, Костя.
— Профессия такая, — сказал Тополь.
— Пу-пу-пу, — сказал Клубин и ушёл. Зятёк расстегнул наконец свой пуховик, большими пальцами сбросил его на локти, и Тополь увидел пистолет в сандалете под мышкой. Кольт. Казах. Под «старое серебро» крашенный. Тополю стало смешно. Нервно, но смешно. От Клубина — нервно, а смешно от этого вот в плохом смысле клоуна.
Он ещё и пальцы в бёдра упёр, клоун. Клован.
— Пу-пу-пу, — сказал клован важно и выматерился. — Вот, блин, привязалось! Слышь, Костик, я тут пошумел.
— Да нормально, — сказал Тополь.
— Натура такая. А папик мне прямо все нервы уже вымотал.
— Он может.
— В натуре же? Я чего, в общем… Ты там зла не держи. Слово за слово, я очень эмоциональный пацан. Ты сам откуда?
— Подмосковный.
— Россия-мать, без балды же, да? В общем, Костик, нам надо хорошо в эту вашу Матушку сходить, понял? Мне его Ирка очень по душе — и по хрену тоже — пришлась, жениться хочу. Да этот олигарх брюссельский со своей капустой все мозги высосал дочке. Он же космонавт ещё, понял? Вообще офигели. Я ему не то, я ему не тот… Мне Ирка всё как на духу, у неё от меня секретов нет. Я её того, а она мне всё рассказывает. Плачет, прикинь, дура? Не плакать тут надо. Короче, Костик, я человек не последний в России, второй помощник депутата Госдумы, полгода уж как. Потом «Движение за воссоединение Руси и Сибири» — тоже мы. Перспективы успеха, сам понимаешь. Если что — надо со мной дружить. Не прогадаешь.
— Базару нет, брат. Только ты пока Зону Матушкой не погоняй. Грех как бы, пока сам не был.
— А, вот так вот, да? Понял. А ты давай меня Фухой зови, да? У меня фамилия Фухин — не слыхал?
— Я вообще газет не смотрю, некогда. Извини.
— Услышишь ещё, не вопрос. Кличка партийная, — сказал Фуха со значительностью. — Ты человек русский, а все русские всегда возвращаются в Россию. Я лично зарёкся в загранку ездить, отдыхаю в Сочах, не у чурок, бабло трачу в своей стране. Вот вообще в первый раз за границей, но Украина-то не заграница вовсе, а мятежная область. Так что со мной надо дружить. И события надо смотреть, быть в курсе: что, как. Где ещё правду узнаешь и людей? Вернёшься в своё Подмосковье, чего какая проблема, кому звонить будешь? А я вот он я. Прикинь?
— Слышь, Фуха, да у меня сегодня прямо мой день, — сказал Тополь перехваченным голосом. — А я голову ломаю — как быть, кто меня ждёт на Родине… Ну хоть спасибо твоему тестюшке, свёл нас.
— Ну с него хоть шерсти клок, уже баран, а не овца. В общем, мы поняли друг друга?
— Как не понять, Фуха.
— О'кей. Тьфу, блин, привязалось. У нас за такое штрафуют, прикинь! — Фуха погоготал. — В общем, надо нормально сходить. Я слыхал, не то счастье, что ты в Зону вошёл, то счастье, что ты из неё вышел. Да?
— Да ты подготовился, я смотрю.
— Да посмотрел форумы, уж не поленился. Короче, всё нормуль?
— Абсолютно. Только сталкером ты меня больше не зови. Трекер — нормально, услышал?
— Вот так вот прямо всерьёз, да? Окейно-оллрайтно, братан. Где там твой гараж-то?
— Пошли, покажу. Ты, братан, вот что. Папика со снарягой пока слушайся, он в Зоне бывал. Мотай на ус, мало ли.
— Я беру моё там, где его увижу, — произнёс Фуха с огромной важностью, аж приостановившись для этого перед лестницей в гараж. Тополь же остался стоять с открытым ртом. У него аж в мозгах прочистилось.
— Ну, работа, восемь-насемь! — сказал он наконец сквозь зубы. — Ну, Олегыч, мать твою. Да. Надо помогать мужику. Пока не сдал меня на опыты. Выходим, не отменяем. Так. Надо мыть окно.
Глава 3
ПОМЫТИЕ ОКНА
Left a good job in the city
Workin' for the man ev'ry night and day
And I never lost one minute of sleepin',
Worryin' ‘bout the way things might have been.
Big wheels keep on turnin'.
Proud mary keep on burnin' —
Rollin',
Rollin',
Rollin' on the river!
Creedence
Была среда.
По средам (и пятницам с понедельниками) «окном» у Тополя работал прапорщик Армии ООН Перечитайло. Фамилия прапорщику не шла, он должен был быть Нечитайло. Тополь созвонился с ним ещё накануне, предупредил. Прапорщик старому клиенту (самому старому клиенту, если быть точным) отказать не мог, но Тополь почуял какое-то напряжение в его голосе. Это следовало учитывать. Держать уши востро, включая среднее. Особенно среднее.
В двадцать один час от Перечитайлы должен был приехать мальчик за магарычом. Перечитайло брал с Тополя пятьдесят пять процентов предоплаты. Встреча была назначена, как обычно, в «Лейке». Процедура предоплаты и называлась «помыть окно».
Тополь остановил свою парадную «тойоту-могилу» у бара без пятнадцати девять. Выключил электричество, осмотрелся по сторонам, протирая изнутри стёкла тряпкой для конспирации.
Да-а, эта «Лейка» была совсем не та «Лейка» старины Хуареса, «Лейка», попавшая во все одноразовые бестселлеры. Хуарес уехал куда-то давным-давно, продав дело. Друг Тополя Володя Комбат с Хуаресом какое-то время переписывался или созванивался, а потом вдруг однажды, передав Тополю обычный привет, вдруг добавил, что помер вчера Хуарес. Это, безусловно, было серьёзным поводом выпить. Что и было исполнено. Помянули старые ходилы барыгу из барыг по всем правилам. И грустно им было не столько оттого, что Хуарес умер, сколько оттого, что не было никого рядом, кто мог бы присоединиться и по праву помянуть… Вдвоём они сидели, пили, вдвоём и дрались потом с какими-то… Не с ходилами, с какими-то турками, что уже даже не удивляло.
