И он исчез. Ответ ему был не нужен. Клубин вздохнул. Король в «капусте»…
Вокодер он включать не стал.
— Приветствую вас, сталкеры и трекеры! — На рожах Комбата и Тополя возникло одинаковое выражение. — Всё в порядке. Меня тут кофеем попоили, ну и небольшая революция, не без того. Приказ о подготовке транспорта на утро я отдал. С идентификацией Влады имела место ошибка, человеческий фактор. Хотите — верьте, хотите — нет. Вот так… Пока суть да дело — продолжим. Кое-что о Бредне я хочу поспрашивать, если не возражаете. Не возражаете?
Осторожно, чтобы не столкнуться носами, сталкеры переглянулись.
— Пу-пу-пу, — произнёс Тополь со значительностью. — Не возражаем, Олегыч.
Глава 7
КОЕ-ЧТО О БРЕДНЕ (ПО МОТИВАМ РЕАЛЬНЫХ СОБЫТИЙ)
Shooting up away and back,
A bit of guts is all that you lack,
Far behind the stable door,
I know you've met that horse before,
But I don't care for sky,
And this sure ain't no lie,
At the end of all the tracks and trails,
Dead Men Tell No Tales!
Dead Men Tell No Tales…
Motorhead
Крупный ништяк быстро обретает мощь легенды не только в Зоне, а легенда, как известно, срока годности не имеет никогда и нигде. Однако Зона усиливает всё, и легенду тоже, а значит, и ништяк. Особенно, если он оценивался в деньгах и безо всякой Зоны по-крупному.
Вот такими клубокомысленными загогулинами обожают начинать периоды настоящие писатели. Получается умно и возвышенно, в драматической тональности. Читателю кажется, что он писателя понимает, как родного, да и сам бы так мог, кабы было время чего-нибудь пописать.
За находку потерпевшего крушение самолёта, тела специально поименованного лица в нём и, главное, некоего кейса, долженствующего находиться рядом с телом, Выглядящий Солидно Человек, появившийся на Новой Десятке на исходе первой декады прошлого апреля, объявил вознаграждение в десять миллионов евро.
Объявлялось, бывалоча, и больше, но сумма была, конечно, достойная, не придраться. На дороге не валяется, с одного артефакта не возьмёшь. Поэтому, несмотря на неспокойную в Зоне погоду, поиски начались немедленно и после первых неудач (последовавших мгновенно) прекратиться, конечно, не могли.
За десятилимонным ништяком общество, после зимней Вспышки приунывшее, впавшее в спячку, поднялось как один, как на войну, как за пивом. Как будто новой крови хлебнуло под портретом Че Гевары.
Какой такой кейс, что за специально поименованное лицо в самолёте, откуда взялась авиакатастрофа, если над Зоной даже птицы не летают, — тоже было интересно. Мало ли, возможно, и десятка розовых — не предел. Старожилы, покумекав, спрогнозировали даже приток в Предзонье страждущих новичков, а те из старожилов, кто был поумней и чья репутация зиждилась на тщательно скрытом мародёрском прошлом, начали потихоньку переговоры с погранцами, чтобы, так сказать, постоять у раздачи, прикупив, как в старые недобрые времена, право досмотра возвращающихся. Издавна велось, что Матушка чаще всего именно первоходке позволяла вынести наружу крупный ништяк. Так что бархатные портянки и на сто рублёв огурчиков в зад всегда были для глупого удачливого новичка в Предзонье наготове, ибо хоть Земля планета и непростая, но века на ней всегда стоят средние, и какой честной пират не хранит в матросском сундучке тщательно справленный каперский патент.
Старожилы оказались правы, Земля маленькая, но Интернет большой — новичков привалило — все автостоянки забились до отказа. В Предзонье стало людно прямо как когда-то. Торговлишка оживилась по всем параметрам спроса и предложения. Точнее, наоборот. Праздновали до лета, ну а летом известно что началось. Но мы не о празднике, а о Бредне.
Было бы и справедливо, и статистически оправдано, натолкнись на Бредня впервые группа официально объявленных «спасателей кейса» или там одинокий испуганного вида первоходка беспокойного типа.
Вот только™ получилось иначе. Зона есть Зона.
Загадочный самолёт пропал 10 апреля утром. Выглядящий солидно помощник московского сенатора Гоги Миллиарда господин Семён А. Прилиплый, нервный, со вздрюченной охраной и с круглой десяткой евро чисто мытым кэшем, объявился на Новой Десятке и далее, уже в канун Дня космонавтики за ништяком вышли сразу четыре группы. Две группы от Нулимова (ведущие — Отец Февроний и Мирный Гадес), группа от Гения и Ко (ведущий — Лось) и группа Озефа. Неделю спустя Озеф вернулся — ни с чем, потеряв половину состава. Отец Февроний и Лось положили друг друга в бою, столкнувшись в Бутылочном Горлышке между Сосущим холмом и грейдером 18 Крупино — Колотунцы. Гадес так и пропал без вести, но речь, приходится повторить, не о них. Да и не о ништяке речь, всё равно никто никогда ништяка не поднял, зря сидел господин Прилиплый со своими миллионами в минусзвёздочном отеле «Ходила честный» аж до конца мая, ни разу не отважившись покинуть номер. А речь у нас пойдёт о Подфарнике, о первом столкновении Бредня с людьми. Уж какие в Зоне ему попались.
15 апреля группа под управлением Юрия «Подфарника» Бурчикова героически и совершенно сепаратно от популярной темы с самолётом вышла на сложнейший трек «Старая Десятка — Запад Монолита — Клин-Клинские поля».
Древний свободный сталкер Подфарник работал от себя. У него в Зоне было несколько очень труднодоступных точек, несколько раз в год дававших Подфарнику дорогие редкости. «Генеральскую чуйку» Подфарник натренировал, спасибо Матушке, за долгие годы мыканий, но большинство фирменных треков достались ему в наследство. В этот раз — финальный раз, как Подфарник решил для себя, — он вознамерился посетить «Прокрусту Копейкина», где пёкся у него «абсент», очень дорогой бинарный «длинношлейфовый» артефакт. Как раз должен был «абсент» созреть, вот Подфарник и собрался.
Около года назад Подфарник неизвестным способом заполучил крупную, трёхсотграммовую «полынь» и, не разменивая её на десять-пятнадцать тысяч евро, положил «на проценты». Для чего погрузил невесомое неизвестной природы изумрудное желе с резким горчичным запахом в «королевскую кашу». При хорошем раскладе продажа «абсента» могла принести тысяч сотни три. Подфарник был стар, собрался на покой, пенсионный ништяк готовил себе достойный.
«Прокруста Копейкина» жила в бетонном ангаре, когда-то принадлежавшем инженерной части Советской Армии, из работавших на ликвидации последствий в 1986-89 годах. Шесть километров от Монолита на запад по бывшим совхозным полям, густо заляпанным тяжёлыми местами, «сварками» и эффектными, но безопасными «живорезками» и «поляроидами». (Напрямую, через садовые хозяйства «Мирный атом» и «Отдых» билось близко, но «близко» и «быстро» в Зоне только в мечтах и сталкерских романах совпадает. Одичавшие сады никто и никогда не проходил, и никто не знал — почему. Свидетели не выживали.)
Но не аномалиями-аборигенами славилась земля эта Матушки. Славна она была тем, что подвергли её в 2015 году экспериментальной бомбардировке. «Программа уничтожения аномалий». Идиотски знаменитая операция «Клин клином», стоившая первому русскому генсеку НАТО карьеры и позорного часа общепланетной славы, а ракетным войскам Франции и ВВС Норвегии — крупнейших людских потерь за всю историю их существования и международного суда над их командирами — за «безответственное командование». (Один из процессов начался с заявления европрокурора, не скрывавшего злости и не стеснявшегося её: «Здесь вам не Россия, tovarischi генералы, не Северная Абхазия!» Жена откровенного прокурора была сестрой госпожи министра обороны Французской Республики, в результате скандала ушедшей в отставку.)
